Слова «первый в истории» он отчётливо выделил интонацией. Я же лишь скептически хмыкнул. Однако Жуковский наклонился ко мне, ухватил за руку и горячо зашептал:

— Вы поймите, Юрий Анатольевич, пассажиров уже возили, и возили многие. Но одно дело, когда даже летом ради этого приходится надевать меховую куртку, защитные очки, шелковый шарф и шлем, потому что иначе просто замерзнешь. Да ещё и сидеть при этом на открытой всем ветрам площадке, с которой легко упасть. И совсем другое — этот аппарат, в котором имеются два удобных дивана и широкие панорамные окна. В таком могут летать даже нежные барышни или солидные господа во фраках. Но испытав чувство полёта, господа из общества начнут куда сильнее поддерживать отечественное воздухоплавание.

Я задумался. Потом аккуратно возразил:

— Но другой пользы от такого аппарата не будет. Он тяжелый, угловатый, буквально «цепляется» за воздух, и потому летать будет медленно и недолго. А значит — и недалеко. Подождите, пожалуйста! Я не договорил! Я как раз подготовился к проведению конкурса на новый самолёт. Для наших условий. Для дальних полётов над тундрой. Тайгой или даже северными морями. Именно дальних. Потому там будет в экипаже не только лётчик, но и штурман. И у них будет компактная рация для связи. И багажный отсек позади этих двоих. Возможность установки дополнительных баков. И всё прочее, чтобы сделать полёт максимально дальним — узкое «тулово»…

— Приятно, что вы его так назвали, — слегка грустно улыбнулся Николай Егорович. — Сейчас всё чаще пользуются терминами «фюзеляж», «пилот» и «аэроплан».

— Да пусть их! Скруглённые, а не прямоугольные края, ветрозащитный козырёк для каждого из членов экипажа и вообще — максимально обтекаемая форма.

Профессор подумал над моими словами, а потом не спросил даже, а именно осведомился:

— К чему вы об этом заговорили?

— Я согласен с вами и поэтому намерен расширить задание конкурса. Новый самолёт будет не грузовым, а грузо-пассажирским. Будет предусмотрена возможность вместо груза устанавливать кресла для пассажиров, а ветрозащитный козырек мы разовьем до открывающегося остеклённого колпака. Эдакий фонарь получится.

— Но в 'Омнибусе Блерио пассажирам удобнее! — заметил мой гость. — И обзор лучше. Можно даже встать.

— Согласен с вами. И пусть катаются в своём «Омнибусе». Но мы сможем своих пассажиров не катать, а возить! Причем в два-три раза быстрее, чем на поездах. И там, где нет никаких дорог. Врачей привезти в тундру или в пустыню. Или геологов — в тайгу. Или в горы. У него будет удобно, а у нас — полезно!

— Мммм… Но задачу провести впечатление на людей из общества мы так не решим.

Артузов, до сих пор скромно молчавший, вдруг решительно возразил:

— Ещё как решите! На их «летающем аквариуме» можно плавно летать и любоваться видами. А на нашем самолете можно будет воздушную акробатику устроить. Как сами думаете, что больше впечатляет и запоминается — американские горки или колесо обозрения?

Он лукаво посмотрел на нас и припечатал:

— Вот то-то же!

Санкт-Петербург, Охтинская Стрелка, 13 сентября 2013 года, пятница, вечер

— Ух ты! Надо же! — удивился Алексей. В программе автоматических уборщиков что-то сбойнуло, и с полочки под зеркалом пыль не убиралась все два с половиной месяца его отсутствия. Этот слой пыли разительно контрастировал с блеском остальной квартиры.

Ну да ладно, главное, он успел! Точнее, они успели. Все эти месяцы ураганной работы, две неудачные установки и, наконец, вчера получилось. Получилось, чёрт побери! Вчера же он опрометью помчался на космодром Тюратам, чтобы хотя бы поприсутствовать на сегодняшних испытаниях их «Пилигрима». Теперь — «Пилигрима». Название серии челноков по традиции присваивали после первого успешного экспериментального полёта.

Но теперь — всё, он в отпуске! И у него есть целая неделя на то, чтобы отоспаться, привести себя в порядок и подготовиться к свадьбе. На завтра уже договорились с Леночкой, будет чинный семейный обед. А пока можно почитать, отоспаться. Да, почитать. Алексей забежал к деду и взял последнюю тетрадку. Решил дочитать всё до свадьбы.

Пока же в его голове крутилась только одна мысль: «Бедный предок, ему же ещё хуже приходилось!»

Примечания и ссылки к главе 10:

[1] «Союз русского народа» — массовая черносотенная монархическая организация, действовавшая в Российской империи с 1905 по 1917 год. Наезды этой организации на Витте, равно как и Ссора Столыпина с Витте и Распутиным имели место и в реальной истории. Улицу имени Витте в реальной истории все же переименовали в улицу Петра Великого.

[2] Глубокую религиозность Николая Егоровича Жуковского отмечали многие из современников. Особенно авторы отмечают тот факт, что на его похороны Советская власть разрешила открыть внутреннюю церковь Технического училища.

[3] Первый полёт «Омнибуса» Луи Блерио состоялся 8 декабря 1911 года. Его так же называли «Лимузин» и — не удивляйтесь — «Аэробус». Но выглядел он… Так и вспоминался анекдот про «а теперь со всей этой фигней мы попытаемся взлететь».

Из мемуаров Воронцова-Американца

'… Потом был бросочек до Петрозаводска. Там снова немного отлежался, получил по шее от разъярённой супруги и совершил последний перебег до Беломорска. Окончательно пришёл в себя уже в октябре.

В это время в Китае вовсю бушевала Синхайская революция. А в Ургу прибыли российские войска, аккуратно выставившие оттуда китайцев. Так что помимо де-факто образовавшегося Тувинского ханства, у нас получилась и независимая Монголия.

В первый день нового года европейские газеты сообщили, что конференция в Нанкине избрала Сунь Ятсена президентом Китайской Республики.

Правда, как я и предполагал, либералы не удержали власть, и в феврале ему пришлось подать в отставку, передав президентский пост генералу Юань Шикаю. Причем с полного согласия и одобрения той же Нанкинской конференции.

На следующий же день после этого регент Айсиньгёро Цзайфэн, князь Чунь, сумел вывезти своего родного сына малолетнего императора Пу И в Мукден, и там от его имени объявил о создании независимого и суверенного государства Манчжоу-Го. Президент новоиспечённой Китайской республики генерал Юань Шикай возмутился было и заявил о территориальной целостности Республики, но резкий демарш России и Японии заставил его не только умерить свои претензии, но и, чуть погодя, признать суверенитет нового государства. Не просто так, разумеется, а взамен на отречение Пу И от прав на престол Китая.

Впрочем, Манчжурией дело не ограничилось. В марте Монголия объявила, что её территория включает и Внутреннюю Монголию, а ещё через пару недель — к ним присоединились и уйгуры. Вернее, как их тогда продолжали называть, «татары Восточного Туркестана». Или кашгарцы.

В апреле одновременно произошли два события: наконец-то вернулся Семецкий, обзаведшийся капитанским званием и молодой женой, а Тибет присоединился к «параду суверенитетов». Ушки британцев там торчали достаточно явственно, но доказать это было нереально.

Семецкий по установившейся традиции ничего не рассказывал, но жена у него была наполовину русской, а наполовину уйгуркой, родом из Урумчи — столицы Восточного Туркестана. А нашему Мишке он привез в подарок свежеотчеканенные монгольские ланы, сувернирную тувинскую акша и манчжурские юани[2]. Уйгуры же пока с валютой не определились. Так что «отметился» он много где…

При этом маньчжуры с самого начала начали играть в двухвекторность, опираясь не только на Россию, но и на Японию. Впрочем, это не помешало нам в самом начале пробить увеличение срока аренды Квантунского полуострова ещё на девяносто девять лет. Разумеется, это не очень нравилось правящей династии и вызывало раздражение у японцев, но… В этот момент Манчжурии, как и всякому новому государству отчаянно не хватало денег. А наши концессии и торговля с японцами были их основным источником. Причем не только для них, но и для японцев. Да и металлическое серебро им давал в кредит только наш Холдинг. Именно потому, что японцам самим не хватало конвертируемой валюты и драгоценных металлов. Так что поворчали, поогрызались, поторговались и — смирились.