— Все твои дела отменяются. Ты приглашена на мой день рождения. В экстренном порядке.

Сзади подходят Люда и Вера, с любопытством прислушиваются.

— Это Таисья, дай бог памяти… о! Горбункова! (фамилию изменил, чтобы не задеть реального человека. Имя сохранил. Автор)

И как только вспомнил фамилию бывшей одиннадцатиклассницы, сумевшей стать призёром на Всеросе по математике, она ответно вспоминает меня:

— Витя?

Стесняющуюся девушку затаскиваем в комнату.

— Неудобно, Вить, — отнекивается, но слабо, — без подарка и вообще…

— Встретить знакомое лицо за тысячи километров от места общей тусовки, разве не подарок судьбы?

Усаживаем, угощаем. Немножко вина мы взяли, всего одну ноль-семь на всех и на всё время. Выпили только для настроения, всего половину, так что штрафные пятьдесят граммов новой гостье — не проблема.

Пока девушки занимаются Ташей, представляю ей всех и кратко рассказываю, что и как. Параллельно выясняется, что Таисия на втором курсе мехмата, живёт в общежитии на четвёртом этаже. Оказалась тут случайно, заходила к подруге, перепутала этаж.

Интересно, почему раньше её не приметил? Немного подумав, догадываюсь. Факультет другой и не такой близкий, как физфак. Но более всего в этом повинна её внешность. Очень неприметная. Она не красивая и не некрасивая, не высокая и не сильно низенькая, не толстая, скорее, худенькая, но костями не гремит. Короче, взгляду зацепится не за что. Вид ботанический? Тут не меньше половины таких. А сложение такое, что в брюках её можно и с мальчиком перепутать. Чему способствует очень короткая стрижка.

Потихоньку Таша вживается в компанию. Ну а что? Мы тут все одной крови. Новая гостья постепенно, но быстро перестаёт быть центром внимания, что её окончательно успокаивает. Типичный интроверт, для математиков — обычное дело.

— Ну что, девочки и мальчики? — потираю руки после разлития остатков вина. — Можно начинать строить планы по захвату этой планеты?

Народ смеётся, с удовольствием присоединяется к тосту «за господство над миром», но всерьёз не воспринимает. А зря.

— Нафига нам весь этот мир сдался? — с философской небрежностью Шакуров дезавуирует только что поддержанный винной дозой тост.

На что я ему тут же указываю:

— Ты только что выпил за наше мировое господство.

— Ну выпил, — хотя бы очевидное не отрицает, — поддержал тебя. Я разве против? Иди да господствуй.

Девочки косятся на меня, получившего неожиданный отлуп, и посмеиваются. В предвкушении.

— Пойду и загосподствую, — смутить меня — надо сильно постараться, мимоходом точно не получится. — При вашей помощи, при твоей, в частности.

— Э, э, я на это не подписывался, — беспокойство Костика вызывает девичьи смешки уже в его сторону.

— Как «не подписывался»? Только что выпил за это, сказал, что поддерживаешь меня, и вдруг в кусты! Да ты, никак, дезертир и уклонист? Релокант проклятый? — вперяю в него взор, горящий праведным негодованием.

Ничего внятного противопоставить Костик не может. Девичьи смешки уже в мою пользу прерывает негромкий голос Таши:

— Я бы тоже предпочла просто спокойно жить и работать, чем биться с кем-то за мировое господство.

Костик немедленно расцветает от неожиданной поддержки. Ташу приходится срубать мягче. Девочка же.

— Я бы тоже предпочёл жить в мире со всеми, — пожимаю плечами. — Только кто тебе сказал, Таша, что у нас выбор есть? Вернее, что он такой?

— Что ты имеешь в виду? — подключаются мои будущие или почти настоящие однокурсницы, Люда и Вера.

— Как-то обдумывал историю Россию и пришёл к неожиданному выводу. Наша страна только тогда жила в мире и спокойствии, когда доминировала. Как только мы слабели или сами отказывались от роли мирового лидера, нас тут же начинали рвать на части.

Серьёзный разговор пошёл вдруг. Да ещё и политический, ужас какой! Один момент отмечаю: Саня Куваев всё время помалкивает, тихушник. Что и о чём думает, поди догадайся.

— Так что у нас на самом деле выбор такой: либо мы господствуем, либо нас уничтожают.

Примерно на минуту зависает пауза, затем девчонки начинают организовывать чаепитие. И вынесенный на середину стола торт занимает всеобщее внимание. Шакуров приветствует появление пока неизвестного по вкусу, но замечательного по размерам торта, на мой взгляд, исключительной пошлости фразой:

— Люблю повеселиться, особенно пожрать!

Опасная тема тонет во всеобщем оживлении. И тортик оказался вкусным. Шакуров метёт его с такой скоростью, что в моём взгляде появляется некая злобность. Я-то рассчитывал, что на завтрак останется, но чувствую, нет, ничего он не оставит. Попытку, впрочем, делаю. Сразу, как только девочки уходят, бью его по рукам. Поздновато, всего два кусочка осталось, но хоть так.

— С тебя хватит! Пять кусков уже сожрал!

— Только четыре! — верещит Костик.

— С тобой со счёта уже сбился! На шестерых дюжина кусков всего была, проглот! Это нам с Саней на завтрак, — откладываю остатки в холодильник.

Добиваю Костика распоряжением, под одобрительный смех Сани:

— Завтра на утренней зарядке за каждый лишний кусок пробежишь по пять кругов дополнительно. Всего десять, — и возмущение обрезаю железобетонным: — Лишние калории надо сжигать! Мне в друзьях толстозадые жиробасины не нужны!

3 мая, суббота, время 13:15

МГУ, семинар по численным методам.

— Тогда вы, Колчин, — предсказуемо препод обращает внимание на меня.

Сам виноват. Только что выгородил Люду и Веру, спрятал их за своей могучей спиной. Собственно, меня это не пугает.

Каждому из группы дали уравнение четвёртой степени с естественным заданием его решить. Простым, как удар топора, методом касательных. И каждый бился в одиночку, пока не осознал, что мы, все трое, маемся фигнёй.

Ладно, я так я. Выхожу к доске.

— Мы сначала тупо кинулись составлять программу, Николай Борисович, пока кое-что не вспомнили. Первое — составлять код нужно только для повторяющихся, рутинных операций, где нет никаких неожиданностей. Легко поддающиеся ручной обработке единичные операции нет никакого смысла программировать. Особенно те действия, которые просто и быстро выполняются человеком, но для компьютера требуют сложного кода. Второе. Ещё вы говорили об универсализме. Если есть возможность создать программу для решения любых степенных уравнений, то именно это и надо делать, а не составлять код для каждого уравнения отдельно. А третье уже моё, Николай Борисович. Решить уравнение можно по-разному. Мы посчитали, что будет лучше, если мы будем искать корни, ступенчато понижая степень уравнения по мере нахождения его корней.

— Что ты имеешь в виду, Колчин?

— Это ещё один шаг к универсализации, Николай Борисович. Мы написали программу, которая ищет только один корень. Не все сразу. После этого вручную, известным способом, понижаем степень уравнения и снова ищем один из его корней. Той же самой программой.

Препод и вся группа внимательно слушают.

— Порядок предлагаю такой. Сначала Люда Гершель обрисует математику первого этапа, поиска границы, с которого начинаем вычисления. Далее, сам код. Затем Вера Антонова представит рабочий код исчисления корня. В заключение выступлю я и обрисую всю методику в целом на примере наших заданий. Они, кстати, решены все именно нашим методом. Он универсален и годится для любого уравнения в каноническом виде.

Вид у препода, как у нежащегося зимой у печки кота. То и дело на лицо наползает блаженная улыбка.

Выходит Люда, начинает бойко писать на доске:

— Надо найти такое значение икс, при котором степенная функция будет явно больше нуля. Для этого заменим все коэффициенты при степенях на наибольший из них и сделаем их все отрицательными…

Препод только слушает и расслабленно улыбается. Молчит, и это хороший признак. Люда молотит, молотит и приходит к заключению:

— Таким образом, искомый аргумент степенной функции равен произведению А-большое на «k», где k = n + 1, а n — старшая степень функции, в нашем случае равная четырём.