— Там Никифор, тот что в Березе старостой ходит, спрошал, может быть еще чего, кроме ветровала к нам возить надобно?

— Так он же на Прокопа злой, что мы людей сманиваем? Чего это? — удивился Тимофей.

С других боярских деревней людей в Боротно перебралось уже действительно приличное количество. В основном конечно мужики на заработки приходили, а затем возвращались по домам, но и семьями тоже переезжали. А чем меньше людей оставалось, тем сложнее там становилось и хозяйство вести, особенно тем, кто зарабатывал ремеслом.

На самом деле Тимофей и сам размышлял, как бы расширять свои производственные мощности не только в плане промышленности, но нужно было и больше уделять внимания выращиванию хлеба, а также животноводству. И первое очень сильно тормозилось отсутствием второго, а именно достаточного количества лошадей. Да и другой живности явно нужно разводить на много больше. На данный момент в деревне была всего одна корова и маленький теленок, да две здоровые лошади. Было еще два коня, но до сих пор оставалось непонятно, оправятся они полностью от своих ран или нет. Но даже если и выздоровеют, все равно этого категорически не будет хватать для расширения.

Единственной надеждой на пополнение стада пока что был боярин Яков Прокшинич, который получил недавно аж пять десятков лошадиных голов, но просто так делиться ими явно желанием не горел, а покупать до недавнего времени оказывалось не на что, да и не готовы они. Вот к весне, когда новая трава пойдет по лугам и полям, тогда можно будет и вложиться в капитальную закупку парнокопытного помощника.

— Сено пусть заготавливают и нам привозят. А чего нам еще от них нужно то? Сами тут еле-еле справляемся, серебра как обычно впритык. — добавил парень.

Млад с Радогором улыбнулись. Конечно, еле справлялись. Вон как все быстро растет и строится, редко какая новая княжья деревня так вырасти умудряется, а здесь боярская, да еще и с каким количеством препятствий с его стороны и внешних бед. Они то постарше парня, много разных трудностей за свою жизнь повстречали и голод и холод и княжеские войны с набегами недружелюбных соседей. А тут что, вроде и напасть новая, но сразу, как по мановению волшебной палочки, находится и решение. Знали бы они только, сколько времени было потрачено и нервов, чтобы придумать такие вот решения, сколько их разных было выдумано, тщательно спланировано, а затем отложено в долгий ящик. Человек же в первую очередь видит только со своей стороны, свою работу, мысли и сложности.

— Сено так сено. Дело доброе, нам заготавливать меньше нужно. А дружина у нас так и останется? — поинтересовался Млад.

Сложный вопрос. Хотелось ли Тимофею, чтобы отряд остался в деревне. С одной стороны это постоянный боярский контроль за каждым его шагом и движением. А вдруг не сойдутся во мнениях? Свои полномочия они сразу озвучили, как появились в селении. Если по мелочи, то высекут, если что серьезнее, то сразу к боярину на суд отведут, а с текущим отношением последнего к Тимофею, тут и беда может приключиться.

С другой стороны, постоянное присутствие десятка опытных воинов, это огромный плюс. Эти, в отличие от тех, которые приходили с боярином месяц назад, сильно пьянствовать себе не позволяли, сразу организовали посменные посты охраны и оповещение о приближающейся угрозе. Правда всего лишь в виде подвешенного котелка и железного прута рядом, но Тимофей и до такого почему-то не додумался. Даже помогали иногда жителям при нужде. Еще пятерых новиков ратному делу учили и Тимофея иногда гоняли, когда у него было время и силы.

— Хотелось бы… — вздохнул парень и удивленно уставился на поставленное перед ним блюдо. — А это что такое?

На блюде был определенно хлеб. Приличных таких размеров и практически идеально круглой формы. С одной стороны на нем были нарисованы большие ошалелые глаза, а по бокам корявые маленькие ручки.

— Так ты детям же сам рассказал сказку, про колобка. Вот, Дина к матери и пристала, сделай да сделай. Похоже и тебя порадовать решили, я то их уже неделю как вижу. — ухмыльнулся Лучезар, отец Дины.

Сказки Тимофей и правда рассказывал. Он хоть и был занят кучей разных дел, но на детей несколько раз в неделю время выделял обязательно, обучая тех грамоте и счету. Только самым азам, не больше. А так как детей стало почти с десяток, то уже и старших своих учеников к этому делу активно приобщал. Правда только Лане, дочке Игната, это доставляло какое-то удовольствие и она с радостью помогала. Сбыня с Бояном в учителя явно не метили и терпения столько не имели.

Так и появился зачаток школы в деревне, собирались в доме Тимофея или на полянке, повторяли алфавит, цифры, пробовали писать и читать простые слова, решать легкие арифметические задачи. Да еще и родители своих детей грамоте тоже учили и счету, но уже по своему разумению, со старым алфавитом и буквенным счислением.

Вообще уровень грамотности населения поначалу очень впечатлил Тимофея. Практически каждый умел писать, читать и считать, а казалось бы дремучая старина.

— Ну, это вы, конечно, даете! А железного дровосека и деревянных солдат еще никто делать не додумался? — отодвигая от себя блюдо поинтересовался парень.

Млад лишь отвел взгляд в сторону, а Лучезар смешливо подмигнул.

***

— Как же ты так, не уследил?

Гулким глубоким голосом проговорил высокий русоволосый боярин, усаживаясь за накрытый стол. Узнав о проблемах своего родича, он практически сразу направился ему на подмогу с полусотней своих верных воинов.

— Не понимаю я о чем ты речи ведешь. С чем я не уследил? — пожал плечами Яков Прокшинич, наливая себе хмельного меду.

— Как это не знаешь? Смуту кто проморгал? Теперь вот разбираться будем, помощь я тебе привел.

Боярин откинулся на лавке к стене и залпом опустошил свою до краев наполненную чашу.

— Ты, Нездила, не забывайся. Сейчас воеводой ходишь, так и я им был, а с братом старшим и уважительнее нужно быть. Чай не я у тебя во владениях, а ты гостем моим являешься. — не очень дружелюбно ответил Яков. — Про смуту слухи это пустые распускают. Я всего пару месяцев назад три десятка татей побил, что из земель новгородских людей в полон уводили скрытно. Деревня моя цела, в ней сейчас десяток Лютомира стражу несет, а в нем я уверен полностью. Где ты смуту разглядел, младший братец?

Яков Прокшинич действительно был постарше, да и воеводой тоже побывать приходилось, разве что в одном походе, а не постоянным городским, но и это статус высокий. Нездила Прокшинич же с 1200 года сидел воеводой в городе Луки, командуя не только его гарнизоном, но и еще собственным мощным отрядом, можно сказать «спецназом Древней Руси».

— Слухи говоришь? Тогда ладно. — расслабился боярин. — Я после литовского нашествия сам не свой. Ты прости меня, переживаю сильно. Троих родичей как никак потеряли, да и сам ты из своего похода еле живой вернулся.

— Сложные времена наступили, Нездила, сложные. Но и не с таким справлялись. Ты мне лучше расскажи, как это слухи так быстро аж до Лук добрались? С Новгорода купец на днях приходил, похожее твердил, теперь ты вот совсем из других краев прибыл.

***

— Дядька Гусь, а когда мы уже к себе то двинемся? — вопрошал паренек, изо всех сил подталкивая засевшую в грязи телегу.

Они должны были уходить уже почти месяц назад, но затем им предложили одну работу, затем другую, а когда собрались, зарядили такие сильные дожди, что дороги превратились в сущий ад, так что согласились и на третью. Вот и сейчас, не просохшая земля, да еще и перегруженная лесом телега застряла. В этот раз их подрядили не на рубку или подсеку, а просто на перевозку уже поваленного леса в деревню.

— Вот подморозит, так и двинемся. Сам же видел, как уговаривали нас работать оставаться. — ответил мужик. — Ты, Заяц, давай-ка там, не сачкуй, толкай, а то так и останемся тут в поле ночевать в такую слякоть.

— Так может мы и совсем тут жить останемся? Чего мы все туда-сюда ходим, все равно потом на заработки опять вернемся.