— Нет, срочно надо на Чёрный рынок.

— Мы с тобой, — ультимативно заявила китаянка. — А то ты саботируешь мою работу телохранителя и помощницы. Да и устала я от завода, сил нет.

— Шайсе. Ну поехали, что же делать. Только «на Константине Ивановиче» поедем, ко мне не поместимся, потом вернёте меня к офису. Ты спрашивала брата, что-то надо подписывать?

— Утром виделись, на сегодня ничего нет, ждём, когда последняя партия макров разойдётся по оптовикам. Документы всё, что ты ему оставлял, мы с ним разнесли по инстанциям, так что моя семья спасла тебя от рутины.

Мы уселись в машину, причём я погнал Мин на переднее сидение, а сам плюхнулся сзади. Кастет не стал протестовать, хотя было видно, что считает, что место директора/учредителя — на переднем сидении.

— Место министра, конечно же, сзади, но наши министры этого не знают. Ты не знаешь, Константин Иванович, там Цветлан мою задачу отрабатывал?

— Что-то кроме особняка?

— Да там по мелочи, кое-что подснять в пригороде. По остаточному принципу.

— Не в курсе. Зато могу сказать, что по особняку мы выходим на сделку и Цветлан смог загнать особняк за семьдесят три тысячи, так что свой баснословный гонорар в пять тысяч он заслужил.

— Пять тысяч! — цокнула Мин. — Что б я так жила.

— И я, — поддержал Кастет. Это может показаться странным, но как директор завода, такого дохода от него пока что не имел. Пока что, потому что и ему и мне были положены некоторые небольшие проценты со сделок с Танлу-Же. Копейки, собираясь в множество сделок, создавали приличный финансовый ручей.

— Что там по договорённости с общиной? Подряды, ремонты, земляные работы по полотну узкоколейки?

— Мин очень помогает, всё организовывает, это направление полностью на ней, — подмигнул мне Кастет, явно намекая, что по моей просьбе загрузил Мин и отвлёк от меня.

Честно говоря, это было уже больше в его интересах, перетянуть фокус внимания девушки на себя, но озвучивать своей такой крамольной для Мин мысли не стал, разумеется.

…

Припарковавшись, мы пешком прошли сквозь Чёрный рынок. Недавно пролился не особо крупный дождь и народу было мало.

Малолетние пацаны весело и совершенно по-детски прыгали через лужу, хотя и остановились, чтобы степенно поздороваться с нашей компанией.

— Что-то подсказать, господин адвокат?

— Нет, сегодня не нужно. Держите рубль, добровольная поддержка малого бизнеса.

У лавки старого фальсификатора «канцтовары и бланки» мне удалось отделаться от сопровождения, знакомить его с моим окружением было рановато, а вопросы почти всегда деликатные.

Канцлер пил чай, с шумом прихлёбывая из чашки и мечтательно глядя на пустой кусок стены. При этом он сидел за столом, застеленным газетным разворотом, верный признак того, что до моего прихода он с чем-то работал, а как я пришёл, то накрыл. Профессиональная привычка, да и я не тот человек, который проявляет любопытство там, где не надо.

— А что, Аркадий, а не нарисовать ли мне картину Рембрандта «Портрет молодого человека»? Мне тут отменное фото для исходника прислали. Не художник ли я?

— Я думаю, вполне себе художник, отчего бы и нет? Вам и свою картину написать по плечу.

— Специализация не та, своё рисовать, — усмехнулся Канцер. — С чем пожаловали, Аркадий, в этот раз?

— С продолжением истории с комплектом документов на машины, партию автомобилей из Стамбула.

Он кивнул с пониманием, вспоминая, о чём идёт речь.

— Вылезли проблемы? Надеюсь, я не подвёл по качеству?

— Нет, проблема не на Вашей стороне.

Я положил поверх газеты запрос в Северокавказскую таможню и дал ему возможность прочесть, прежде чем продолжил.

— Ну думаю, что они засомневались в подлинности, скорее сработала привычка всё перепроверять и вообще плодить справки в подтверждение справки. Но потенциально разматывание ситуации способно отправить на скамью подсудимых меня и клиентов.

— Как Вы его заполучили?

— У них своя перестраховка, у меня своя. Плюс везение.

— Везение штука ненадёжная, — он повертел в руках запрос, взял ручки и тут же задумчиво подделал подпись начальника фискальной службы, стоящую под запросом.

Я внимательно проследил его движение.

— Будем менять запрос?

— Нет, не вижу смысла, — отрицательно покачал головой я. — Мы будем менять ответ. Вернее сказать, писать его за таможенников.

— С той стороны зайдём? Ну что, у меня обновление по спискам должностных лиц и их подписей, профессиональному альманаху. Что напишем?

— Подтвердим всё, сухим суконным языком. Мол — да, ввозили, уплатили, подтверждаем факт и действительность декларации. Ни буквы лишней.

— Всё, как мы любим. Формулировки на Вас, Аркадий.

— Да, я сейчас текст набросаю, а с Вас как обычно бланк, подпись и общий вид.

— За дополнительные двадцать пять рублей я могу даже обеспечить отправку этого ответа из города Минеральные Воды.

— Дополнительные услуги?

— Нет, просто у меня тут курьер, он развозит материалы по нашей «гильдии», туда тоже едет и подобный функционал у него есть.

— Идёт. Делаем письмо-ответ. Тогда не надо будет придумывать ничего с конвертом, придёт реально по почте и по срокам не надо ничего изобретать.

— Начнём с бланка. Вот Вам черновик, пишите текст ответа кавказской таможни.

Мин с Кастетом придётся какое-то время меня подождать. Ну, там как раз кафешка есть, пусть посидят.

…

Прошёл по меньшей мере час с четвертью (да, Канцлер работал основательно и не сказать, чтобы молниеносно) прежде, чем я, сбросив с себя эту проблему, вышел из его лавки.

Ну что, теперь фискальщики получат ответ на свой запрос, так и не узнав, что он и не покидал Вольного города, а значит и к Стасу не будет претензий. И этот ответ снимет сомнения, безымянный клерк подошьёт его в папочку, а нам будет дан сухой суконный ответ, мол — ваши данные учтены, живите себе дальше. А это значит, что машины легальны, хоть в империю их продавай, хоть здесь эксплуатируй.

Из кафешки вышли Кастет и Мин, причём девушка легко и звонко смеялась, видимо Кастет рассказал ей анекдот или смешную историю из своей насыщенной жизни.

От лавки, торгующей стильного фасона штанами (на Чёрном рынке разные виды товаров и услуг располагались произвольно) отделился крепкий, неискренне улыбающийся мужик в широких армейских галифе с подтяжками.

С некотором запозданием я подумал, что это у него такая портупея, цветная, не по уставу. А кто у нас носит не по уставу?

— Ну здорова, крысёныш, — ухмыльнулся мужик и, посмотрев мне в глаза, достал из-за пояса пистолет. — Как в таких ситуациях частенько говорит мой патрон, хотя сам и человек сухопутный — «эй, моряк, ты слишком долго плавал»!

И он нажал на спусковой крючок.

Что-то я не то в своей жизни делаю. Постоянно меня пытаются убить. Надо в аграрии переквалифицироваться, как Диоклетиан.

В несколько крошечных мгновений, который за этим последовали, произошло сразу несколько вещей.

Мин прыгнула. Я бы сказал, что она метнулась как кошка, много лучше и быстрее, чем телохранители Кеннеди или Трампа, потому что она буквально прикрыла меня от пули, так как мужик выстрелил в меня с пояса, как ковбой.

Выстрелив раз, он не остановился, хотя и понял, что попал в девушку. Мин от попадания сложилась и завыла от боли.

Чужак захотел выстрелить второй раз, но не успел, потому что Кастет, побелевший от гнева уже стрелял в него из своего револьвера, одну за одной, вкладывая каждый выстрел в цель, отстрелил весь барабан (шесть зарядов), нажал на какой-то рычаг в револьвере и его барабан отлетел в сторону, только лишь затем, чтобы Кастет уверенным движением вставил на его место новый, снаряжённый патронами барабан.

Я подхватил Мин и активировал Шило. Слишком поздно, её зубы были сжаты в гримасе боли.

Я отцепил её руку и снова активировал Шило, оказавшись на Чёрном рынке.

На грязном пятаке у лавки Канцлера широко расставив ноги стоял Кастет и целился в ничком валяющегося мужика. Пистолет чужака валялся в стороне. Я шагнул к ним обоим, схватил мужика за ногу, а Кастета за локоть и снова активировал Шило, таким образом, что мы все вчетвером оказались на Изнанке. Как ни крути, я не хотел объясняться со службой безопасности Чёрного рынка.