— Ещё? — Тайлер хоть и продолжал понемногу пить, но в глазах его уже отчётливо горел профессиональный интерес.

— Во-вторых, Кремер, у которого я вырвал с корнем знакомую тебе фабрику. Я его крепко обидел.

— Кремер слабак. Но, всё-таки сбрасывать со счетов нельзя.

— Ну и в-третьих, «сольпуги», куда без них?

— Те наркоторговцы? А скажете, что произошло на заводе? А то нам никто ничего не объяснил. Это Вы тех профессионально экипированных бандитов наняли?

— Не совсем. Я обратился в имперскую секретную службу, и они помогли. Покрошили всех в мелкую стружку.

Тайлер остановил на полпути движение стакана с вином к открытому рту и с шумом сглотнул.

— Как секретную? — жалобно и недоумённо спросил он. — Вы же не знали ни телефонов, ни адресов?

— Да, я понимаю, что это для тебя тема больная. Поэтому и спрашиваю, не хочешь ли ты агентство запилить?

— Они уехали?

— Один остался.

— Твою с петрушкой! На кой ляд мне агентство, Ефимыч? Мне, может, надо прямо сейчас допивать и по срочняку валить в Стамбул?

— Не надо. Не горячись. Есть такое выражение: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе».

— Фига себе философия! Мне это чем помогает?

— А тем. Будет у тебя агентство, я тебя с «секретчиками» познакомлю, ты будешь для них мелкие задачи выполнять, как подрядчик. Они тебя ни за что не заподозрят.

— Ну, вообще-то они по первости всех своих подрядчиков проверяют.

— Не в условиях Кустового. Тут каждый первый живёт по поддельным документам. К тому же, давай мы тебе легенду создадим. За деньги всё можно. Проштрафившийся британский полицейский, который двадцать лет назад свинтил из Лондона. Прячется от своих же.

— То есть, типа, против империи ничего не имеет? А почему британский?

— Потому, что «Тайлер». Придерживайся той информации, про которую в городе и так все знают. К тому же Кустовой — это сосредоточение и британских интересов, и диаспора тут огромная.

— Ладно, допустим, — он всё-таки выпил, но теперь уже как-то безрадостно.

— Да ты не переживай. Всё устаканится. Агентство я тебе сам зарегистрирую, я же не просто так адвокат.

— У меня как раз сейчас трудный момент по наличности.

— У тебя всегда трудный момент по наличности. Сниму тебе офис и оплачу все накладные расходы. С тебя только согласие и название.

— Ну, за этим дело не станет: «Tyler’s information search». Я всё же чуть-чуть знаю английский, пусть не на уровне носителя, конечно, но сбить с толку смогу.

— «Информационный поиск Тайлера», если я правильно перевёл?

— Ну да, примерно так. Коротко и по делу. И вроде, с фантазией. В принципе, название агентства мне вообще до звезды, можете сами назвать, только потом проинформируйте. Ладно, давайте, за агентство! — очередной стакан ароматного вина ухнул в бездонную глотку Тайлера.

— Как скажешь. Как закончишь радоваться, займись, пожалуйста, моим делом. Очень уж мне любопытно, кто попытался меня застрелить, потому что, когда он поймёт, что не преуспел, то у него и третья-четвёртая пули наверняка найдутся. Кроме того, он может догадаться стрелять теперь уже в голову. А она мне всё ещё нужна для работы. Да и привык я к ней как-то, не говоря про то, что ещё я в неё ем.

Я оставил Тайлера допивать вино и бессовестно воспользовавшись тем, что выбыл из-под опеки своей странноватой охраны, поковылял до угла дома, где поймал наёмный экипаж.

В записной книжке отыскал адрес О′Брайана и озвучил его курившему извозчику. Я никогда у пожилого брюзгливого бандита в гостях не был, но имел привычку переписывать адреса и разные данные на людей, эдакое персональное переносное досье.

Дом старого мошенника располагался в некогда престижном, но обветшалом районе, где обитала отживающая свой век богема, та её часть, которая в силу возраста и состояния здоровья уже не могла сутками напролёт зависать в кабаках и игорных домах, но ещё помнила о своей былой славе.

Конкретно его дом был угловым, двухэтажным, из строгого английского кирпича, солидным, с балконом в весь профиль дома.

А вот то, что дела у него идут не очень, выдавал тот факт, что половину первого этажа он сдавал одёжной лавке, а вторую сдавал под жильё какой-то шумной молдавской семье, которая в настоящее время громко и весело переговаривалась в отгороженном для них куске дворика, вешала бельё и безуспешно удерживала детей от разрушения штакетника.

— Добрый день, — поздоровался я. — Не подскажете, а где мистер О′Брайан?

— Арендодатель наш? Да вроде у себя был, — ответил усатый улыбчивый мужчина и показал пальцем на неприметную дверцу, открыв которую я обнаружил лестницу на второй этаж.

…

— Кто там? Уходите, я ничего не куплю, — в ответ на мой стук раздался раздражённый скрипучий голос из глубины помещений. Это вполне было в стиле моего «приятеля» О′Брайана.

— Мы с шотландским виски никуда отсюда не пойдём — лукаво и провокационно ответил я.

— А, это Вы, Аркадий. Не буду скрывать, я совершенно не рад Вас видеть, — он открывал дверь, брюзгливо ворча, но его глаза непроизвольно скосились на бутылку виски, которую я купил в магазине по дороге. Раз уж такой пошёл день, то буду бессовестно спаивать носителей английских фамилий.

— А говорят, это хороший виски.

— Вас облапошили. Дерьмовый североамериканский бурбон. Я никого не звал в гости, у меня не прибрано.

— Так нам с «Old Grand-Dad» уйти?

— Ещё чего! Припёрлись совершенно без приглашения, теперь же вообще надумали сбежать, так запросто побеспокоив больного старика? Заходите, раз пришли, так уж и быть, прощу в очередной раз незнание основ алкогольной эстетики, пренебрежение хорошими манерами, сделаю скидку на провинциальную культуру и пониженный уровень интеллекта.

Я аж изумлённо крякнул от такого изысканного речевого оборота, но решил пропустить заряд колкостей мимо ушей.

О′Брайан усадил меня перед журнальным столиком с видом на мутноватое окно, из которого открывалась широкая перспектива на серый пыльный кусок улицы и пронзительно-синее небо, по которому меланхолично летели птички.

— Вы, помнится, алкоголь не пьёте, — сварливым голосом выдал хозяин дома, принеся себе залапанный стакан, а мне чашку с блюдцем для чая, издали по запаху очень похожего на английский из колоний. По крайней мере, тонкие нотки бергамота отчётливо улавливались моим обонянием.

Мне всё же кажется, что это было не беспокойство о моём трезвом образе жизни, а, скорее, об излишнем расходе «огненной воды».

Только расставив на потрескавшейся лакированной поверхности заварочный чайник, сахарницу, молочник, чашки с блюдцами, маленькие подсохшие печенья в необычно смотревшейся трёхэтажной тарелке, свой чужеродно выглядевший стакан и церемонно усевшись, он начал разговор.

— Так что привело Вас в мой дом, мистер Филинов? — в устах старого англичанина это звучало как «офф».

— Меня тут недавно пытались убить.

— Какое замечательное событие, — абсолютно равнодушно ответил О′Брайан, меж тем внимательно и неторопливо наливая себе четверть стакана виски и закидывая туда ровно три кубика льда. — Кто пытался? Как пытался? Травили? Давили?

— Стреляли.

— Кто стрелок?

— Какой-то незнакомый мужчина.

— А почему это замечательное событие не стало успешным?

— Мистер О′Брайан, для начала я хочу, чтобы Вы дали слово джентльмена, что это были не Ваши проделки.

— О, без проблем, даю Вам слово, что, если я приду Вас укокошить, то буду это делать лично и уж точно не промахнусь, — он поднял стакан, словно это был тост.

— Выпьем, — я чокнулся с ним чашкой чая. Не уверен, что это соответствует традициям застолий, но мне как-то плевать.

— Вы хотите спросить у меня совета, кто бы это мог быть? — после долгого глотка, спросил О′Брайан.

— Ну да.

— Я, конечно, не всех Ваших друзей знаю, — расплылся в добрейшей улыбке он, — но это наверняка было «братство».