Послышался грохот двигающихся стульев. Народ желал на воздух, покурить и обсудить произошедшее. В общей суете, хотя мы и были на виду у всех, я взял Кастета под локоть и перенёсся с ним на Изнанку. Всё-таки тот факт, что Шило снял суточный лимит на перемещение, это здорово помогает.

Валерона и Жекана не смутило то, что мы оказались под папоротниками и вообще, в другом мире и месте. Другое дело, что всем, кроме меня и Мин, на Изнанке было трудно, у них не было с собой защитных артефактов, теперь Изнанка морозила их изнутри. Но ничего, мои парни держались. А вот хитрая Мин, как оказалось, носила при себе защитный амулет на пребывание на изнанке до третьего уровня.

— Ну рассказывайте, кто такие? — устало спросил Кастет у одного из пленных.

— Да ты кто такой! Да ты знаешь, кто я такой! — раскрасневшись от внезапно нахлынувших эмоций, заревел крепкий пленник.

— Это и спрашиваю, баклан ты сизокрылый. Под кем ходишь, кого знаешь? Откуда сам, кто по жизни?

— Если результата переговоров не будет, — перебил я всех, — То желающие позариться на мой завод остаются здесь, кормить папоротник. Я всё сказал. Ибо затрахали. Пошли, Мин, расскажешь про своё тайквандо.

— Таэквондо́. Понравилось ли моему господину? — промурлыкала она, а я увлёк её за собой, чтобы дать возможность провести переговоры без лишних глаз.

Простолюдин, а это слово я не люблю, потому что и сам имею рабоче-крестьянское происхождение и вырос в стране победившего равенства и диктатуры пролетариата, не способен бесконечно находится на Изнанке.

Я вообще не понимаю, как у каждого портала открывается ход в свою Изнанку, свой мир. Несколько легче мне даётся идея о том, что Изнанки бывают разные уровни, причём, как в сказке, чем дальше, тем страшнее.

На Изнанке первого уровня человек, не имеющий магического потенциала, может провести от получаса до нескольких часов прежде, чем загнётся. Ну, отдельные уникумы могут и больше.

И это делало бы Изнанки непригодными для путешествий никого, кроме «дворян», если бы не изобретённые со стародавних времён защитные амулеты, артефакты, зелья и прочие ухищрения, вплоть до того, что в места со стационарными артефактами можно шастать вообще налегке.

Короче, у моих «переговорщиков» было порядка часа прежде, чем они начнут помирать, причем тяжелее всего было мужику без сознания.

Мы с Мин отошли шагов на сто, чтобы быстро вернуться и я, слушая её болтовню, присматривал за ходом ведения переговоров.

Ну, поначалу переговоры зашли в тупик, наши оппоненты начали слишком сильно гнуть пальцы, что совершенно не соответствовало ситуации и расстановке сил.

Валерон им об этом тактично напомнил, немножко разбив самому борзому лицо.

Потом они все вместе привели в чувство золотозубого оратора, совместными усилиями придя к выводу что достигать договорённостей без него не продуктивно, ибо он среди шайки-лейки самый главный.

Для этого ему поплескали в морду лица болотную водичку.

На этой стадии Мин стала пытаться показать мне какую-то свою татуировку парящей птицы в неприличном месте, а мне пришлось прыгать вокруг неё, как шаман вокруг взбесившегося божества, чтобы утихомирить.

Золотозубый босс сначала приходил в себя, потом тоже начал искусственно завышать свою позицию на переговорах (пальцы гнуть). В этот раз Кастет в рамках установления более корректного рейтинга сил аккуратно прострелил ему ногу, и он на некоторое время повторно потерял сознание.

Потом босс взбесился, кинулся на своего подчинённого и укусил.

Теперь его успокоили (дали в бубен) собственные соратники.

Переговоры разделились, теперь оппоненты не выступали, как консолидированный фронт, все грехи и проблемы были повешены на золотозубого. А Мин хотела, чтобы я потрогал насколько в тонусе пребывает её ягодичная мышца и дал экспертное заключение, нет ли неравномерного развития для левой и правой ягодицы проведя детальное исследование.

Я на время потерял нить переговоров. Оказалось, что Мин здорово бегает.

Кастет и Валерон провели переговоры с теми двумя и пришли к выводу, что конкретно у них грехи и ошибки при попытке неправомерного захвата завода отсутствуют. Переговоры подкрепили соглашением, что они отдают в качестве компенсации свой автомобиль, заодно погашая претензии к тому парню, который лежал на Лице, в районе проходной и, возможно, страдал от перелома челюсти.

Я ухитрился перекинуть вредную девку на Лицо и вернулся в папоротниковый лес. Мелкие монстры заинтересовались людьми и Кастет этим воспользовался для ведения переговоров теперь уже с лидером, который ещё целых две минуты не хотел признавать свою неправоту.

В целом, мы уложились в минут сорок и несколько сломанных у золотозубого костей.

Уже на Лице, в опустевшем актовом зале он писал расписку о том, что получил от Кастета в долг пять тысяч рублей и обязуется вернуть в течение месяца.

А потом вторую бумажку о том, что все раны и повреждения получил в результате неосторожного обращения с оружием и молотком и никаких претензий ни к кому не имеет.

Я в этот тонкий межпацанский процесс не лез (только немного проконтролировал юридическое оформление расписок золотозубого), лишь изредка поглядывая на то, как Мин дуется на меня и бросает косые взгляды.

— Поговорим, Мин? Ты — мой телохранитель!

— А телохранителю не обязательно говорить с объектом охраны, — обиженно фыркнула она, отвернувшись настолько, насколько позволяла её шея.

Мы покидали завод, оставляя за спиной Кастета и парней, которые ушли знакомиться с коллективом. Новое руководство завода в полном составе шло сначала на совещание с главным бухгалтером и главным инженером, затем планировало провести либо летучку, либо встречи по личным вопросам. Мои знакомые направлялись в кабинет директора, одновременно стряхивая с одежды следы переговоров с прежней самопровозглашённой администрацией, большая часть из которых велась на словах в малопонятных мне выражениях.

Вахтер, капитально посветлевший лицом (ведь до этого он открывал проезд четверым пострадавшим от корпоративного спора неудавшимся владельцам завода), почтительно выпустил меня, отперев ворота и помахав вслед рукой.

Теперь Кастет пусть входит в бразды правления.

По идее мне надо ехать на Чёрный рынок и запустить изготовление протоколов, доверенности и прочих документов для смены директора фирмы Хокшилда. В планах было весь период существования мутной конторы Владоса вообще спустить в унитаз, сделать вид, что ничего не было. Ведь юридически контроль над заводом — это не толстая задница в кресле директора, это, в первую очередь, документация, а она была вся оформлена на фирме Хокшилда.

Но сил сегодня на это нет.

— Хорошо, не говори. Просто послушай, — мы выехали за пределы территории завода, и я вернулся к разговору с девушкой.

— Не буду. Бэ-бэ-бэ-бэ.

— Ты не сможешь так долго.

— Ты ещё меня не знаешь, большой глупый русский.

— Знаю. Ты — дурочка малолетняя.

— ЧТОООО⁈ Да я умнее тебя, если хочешь знать. И я не малолетняя! Я уже взрослая. Останови машину, я отсюда пешком пойду.

— Нет, мы поедем дальше. Видишь, ты не смогла продолжить свои «бе-бе-бе».

— Потому, что ты — дурак. И не понимаешь…

— Я как раз всё понимаю. А ещё я понимаю, что ты — сестра моего подчинённого и друга.

— И что?

— И ты малоле… молодая красивая девушка, которая по совершенно дебильному стечению обстоятельств была поставлена в качестве моего телохранителя.

— Красивая? — кажется, она из всей моей длинной фразы услышала только одно слово.

— Ну да, тут вопросов нет, ты красивая.

— Спасибо, мой господин.

— Тьфу. Мин, я хочу сказать, соблюдай дистанцию. Я вижу, что я тебе неравнодушен, но мы должны упорно следовать нашим трудовым ролям, я — объект охраны, ты — мой работник и не более того.

— Я тебе нравлюсь?