— У меня второй вопрос. А что со вхождением в холдинг, в консорциум?

— Как Вы говорите, зовут нового директора? Этот уже постоянным будет?

— Да, постоянным. Константин Иванович его зовут. Сейчас продиктую номер мобилета.

— Иванович, — повторил, записывая, он. — Ох уж эти ваши отчества!

— А у вас двойные и тройные имена!

— Традиции, — беззаботно отмахнулся он. — Так вот. Ему позвонят. Наше предприятие в районе Нижнего Тагила, рудник. И пригласят в гости. Дорога за его счёт, проживание за наш. Может взять с собой заместителя или инженера, только одного. Ему покажут производственный процесс, от погружения ковша в породу и до погрузки болванок в вагон при отправке партии товара покупателю. Обучение занимает неделю. Вы помечаете?

— Что-то вроде обмена опытом?

— Обмен опытом, мистер Филинов, это когда и вам есть, что предложить.

— Ну, мы предполагаем стать цивилизованным и знающим правила игры участником специфического рынка.

— Вы верно понимаете ситуацию. Ему дадут коммерцию, данные по себестоимости, расчеты, физику товаров, прочтут пояснительные лекции по истории и географии нашей сферы. По большей части он будет общаться с нашим русским директором, Хабибулатовым. Ему дадут данные покупателей, познакомит с ними, с ценами, номера телефонов. И договорятся, что раз в две недели… Слово такое на русском… Обзвон? Созвон? Есть такое слово? Conversation?

— Созвон, да, вполне понятно.

— Регулярный дружеский разговор с куратором, Хабибулатовым. О погоде, о природе, о семье, здоровье, детях, собаках. И краткий доклад по объёмам поставок, по ценам, проблемам с покупателями, если такое случится. Общение. Мы остаёмся на связи, контролируем цены и объёмы. Это очень важное правило. Наши покупатели не могут купить сколь-либо серьёзных объёмов по заниженным ценам. Если мы видим, что вы нарушаете это правило, то мы делаем одно предупреждение, а потом исключение из группы компаний без права восстановления. Это понятно?

— Понятно. Пометил себе. Правила игры в целом ясны. А как насчет небольшого кредита на первое время?

— No! Никаких кредитов, потрудитесь проработать этот вопрос сами.

— Я Вас понял, мистер Хокшилд. Тогда я Вас ставлю в известность, уведомляю: мы продаём бывший Ваш особняк, он — актив завода.

— Мой дом был осквернён! Прошу Вас больше никогда не упоминать об этом и не касаться этой темы!

— Простите, что потревожил и сказал неуместное, — извинился я. — Просто хотел уведомить, ну и спросить, может быть, есть какие-то вещи, документы, что-то отыскать, попытаться вернуть?

— Ничего, — смягчился он. — Детские вещи, одежда, игрушки, книги.

— Детские. Пометил. А взрослые?

— Всё сожгите. Сможете такое сделать? Не покажется Вам это странным?

— Не покажется. Я адвокат, со всяким сталкиваюсь. Мы всё, что отыщем, вышлем на тот же адрес.

— Хорошо. Тогда я озвучу чего хочу конкретно от Вас, мистер Филинов.

Вот блин! Началось в колхозе утро. Вроде бы не было никаких требований кроме чистой незамутнённой мести? А теперь прорезались требования.

— Я весь внимание.

— Мистер Кротовский, ваш правитель, глава города и республики. Знаете его?

— А что Кротовский?

— Мистер Кротовский имеет интерес в медном бизнесе.

— Не знал об этом. Собственная добыча?

— Нет, потребление меди, как сырья. Больше скажу, это его совместный бизнес-интерес с вашим императором.

Ого! Кротовский мутит бизнес вместе с государем. А вот это ценная инфа, которую, впрочем, я предпочту оставить при себе.

— Мистер Филинов, я хочу, чтобы Вы нашли способ и провели переговоры с Кротовским для ваших поставок меди или медных сплавов для его производств. По политическим причинам, ни он, ни император не могут приобретать сырьё у англичан, что очень печалит нас и ограничивает рынок, делает его неупорядоченным. И это несмотря на наши неоднократные попытки.

Хитрые английские морды. За счёт того, что завод формально больше не английский, а скорее отнятый у них, предприятие становится отечественным и может поставлять туда, куда англичанам нельзя. Больше того, поставщик самого императора автоматически получает кредит доверия и для поставок, например, на предприятия оборонной промышленности, куда по многим причинам, чужаков не пускают и где гуляют совершенно фантастические объёмы товаров и денежные суммы.

— А если Кротовский мне предложит цену, которая окажется ниже рекомендованной Вами? Я же нарушу основное правило?

— Такое допустимо. Больше скажу, мы Вам готовы на первых порах даже компенсировать ценовые потери, лишь бы наладить поставки и преодолеть негативную политику.

Разговоры про политику, конечно, выставляют императора таким — злобным самодуром, который не хочет дружить с добрыми англичанами. Однако реальность наверняка сильно отличается, это как история про развод ругающихся супругов, там обстоятельств целый мешок и всё наверняка не так просто. Тем более, что если говорить о политике, то я автоматически нахожусь именно на этой стороне.

— Я Вас понял, будем работать, общаться и так далее. И по названию подумаю, но уже после того, как стану акционером и появятся полномочия.

— Тогда мы с Вами исчерпали повестку? И мы прощаемся?

— Да, мистер Хокшилд. Спасибо за плодотворные разговор. Буду работать, буду звонить и докладывать по мере выполнения.

— До связи, мистер Филинов.

Я нажал отбой. Ну что, дела сдвинулись с мёртвой точки.

Теперь, не вставая с ящика плитки, набрал Кастета.

— Хай, мистер директор!

— И вам не хворать! Ефимыч, походу, у тебя настроение улучшилось? На нашей улице праздник, да? Ты с хорошими новостями?

— Ну, может не прямо праздник, но дела идут, контора пишет. Скажи, Константин Иванович, а ты бывал в Нижнем Тагиле?

— Бывать в Нижнем Тагиле, в нашей среде, это означает… Короче там две большие каторги на Лице, лесозаготовительные. И отправиться в Нижний Тагил означает получить срок и сесть на кичу, так что нет, не бывал и не стремлюсь.

— Ну, ты не обижайся, это случайное совпадение. Я вообще о другом. Короче, тебе должны на днях позвонить и пригласить в район Нижнего Тагила, на медедобывающий рудник и плавильное производство. Ты поедешь туда на неделю, учиться управлять бизнесом.

— Я и так не совсем, чтобы дурак, — слабо возразил Кастет. Чувствовалось что куда-то ехать ему лень.

— Покажут, расскажут, про технологию, оборудование, процессы, сведут с покупателями. С собой можешь только одного человека взять, рекомендую какого-нибудь технического специалиста-инженера.

— Это нам надо. А то завод пока что работает на склад.

— А ты говоришь! Как там обстановка в особняке?

— Есть у нас подвижки. Я пробил по братве, нашёлся человечек один, Скарабейников зовут. Он за малую долю ищет, где спрятано хоть что-либо ценное, бабло, макры, рыжьё или камушки.

— Сергей? Не знал, что он розыскник.

— Ну, он типа дворянин, это типа его навык волшебный. Способность. Талант. У тебя есть свой навык, Аркадий? Ты же вроде барон, человек благородный?

— Есть, конечно. Навык находить на свою и чужие задницы неприятности.

— Ну, ты тогда держи свой такой невообразимо полезный навык в узде. Короче, парняга этот сейчас весь дом с умным видом облазил и нашёл две заначки. Одна от старых хозяев, там всего шестьсот рублей. Может, жена его. Но нам сейчас каждая копейка нужна. Во второй он говорит, что лежит десять тысяч восемьсот рублей.

— Говорит?

— Там сейф. Кругом сейфы. В офисе сейф, тут тайник-сейф. Ключа и цифровой комбинации нет.

— Позвони Зурабу, у него есть мастер по вскрытию сейфов. Только сначала объясни ситуацию в целом, он с криминальными ситуациями не работает, зато берёт недорого.

— О, это дельный совет.

— А я тебя попрошу при проверке дома, отдельно отложить все, какие есть детские вещи, одежду, игрушки, книги. Мы их Хокшилду отправим.

— Отправим, конечно, мы же не звери.

— И надо завтра уже риелтора запускать с оценщиком.