Камни, которыми я блокировал ток воды, вместе с песком создали самые простые плотины на входе и выходе в русло, ведущее к озеру.

Среди прочего строительного хлама, который я не выбросил (да потому, что и некуда было) имелись трубы диаметром два с половиной дюйма. Эти трубы я использовал не по прямому назначению, а как опоры при стройке, из одной такой сделал мачту освещения.

Я взял кусок трубы длиной почти полтора метра и неторопливо (рёбра всё-таки нервно реагировали на любое движение рук) распилил ножовкой по металлу на два куска.

Потом, насвистывая себе под нос мелодию «Ach, du lieber Augustin», постоянно контролируя из-за зловредных рёбер свои телодвижения, частично разобрал одну плотину, вкопав кусок трубы в середину, потом повторил с другой плотиной.

Получилось, что теперь в озеро всё же впадает некоторое ограниченное количество воды и по такой же трубе выпадает. Количество воды такое, которое пропускает эта самая труба. Надо будет сделать пробки, чтобы её затыкать. В идеале, было бы — краны. А почему бы, собственно, и нет? Записал себе две трубы такого же диаметра с кранами.

Критически посмотрел на круглую хоббитскую дверь на входе в туннель. Она и сейчас уже стояла, прислонённая к месту установки и свою функцию частично выполняла.

Манипулировать с целой дверью и блоком пока что не стал. Дам своем телу хотя бы ещё несколько дней прийти в себя.

Решив не загружать себя физически, сел и пролистал блокнот на предмет записей про Индию.

В этот раз тщательно и не по одному разу прочитывал переписанные куски текста дневника старого батлера.

Индия упоминалась, как нечто, куда лет четыреста назад шастала группа высокоуровневых магов. Группа называлась Ойтрейс и состояла из троих совершенно разных по характеру магов прошлого, которые вытворяли всякие любопытные вещи, в том числе, при помощи магии обворовывающих богатеньких магнатов и частных коллекционеров макров и артефактов

Деятельность их многим совершенно не нравилась, за ними охотились и они себя не больно-то афишировали. География подвигов впечатляла, они мотались от Карибских островов и до Ямала. На границы они тоже чихали.

Вот хозяин батлера и мотался по местам их боевой славы, интересовался архивными материалами уголовных дел по городам и весям. Кроме того, он вёл теоретические исследования и какие-то мутные расчёты.

Самое интересное было в конце дневника.

В один из дней, а жили они тогда в районе Оренбурга, хозяин взял с собой денег и поехал куда-то к одному из богатых помещиков воспользоваться, как он сказал батлеру, «манипулой» и вернулся назад он только через три дня, злой, всклокоченный и бросил фразу, что «увольняется», потому что видел Индию, но там его пытались убить и сожрать живьём, а при экстренном возврате «манипула» разрушилась и теперь её владелец хочет с него денег в качестве компенсации ущерба.

Закрыл записи и потёр глаза.

Хватит на сегодня этих абстрактных изысканий.

Я надел костюм и, активировав Шило, выбрался на Лицо.

Как оказалось, в квартире находится Мин, причём она беззаботно спит на диване, по-детски трогательно сложив руки под голову.

Я потеребил её за плечо, она проснулась и её милое лицо тут же озарила улыбка:

— Доброе утро, мой господин. А я пришла за кастрюлей.

Она продолжала невинно улыбаться мне, а я растеряно посмотрел на кухонный стол, где стояла эта самая, то есть её, из-под супа, кастрюля, вымытая и совершенно на виду.

— А где ты был? Ты уходил? Я пришла, тебя нет.

— «Меня нет», — я присел рядом на диван. — Мин, у тебя сегодня выходной?

— Мне хочется провести его с тобой, — будучи ещё полусонной она не играла и не кривлялась, а была какой-то настоящей и искренней. — Я соскучилась. Признаюсь тебе, кастрюля, это только повод прийти в гости.

— «В гости», это когда хозяин сам открывает.

— Ты не открыл, я долго стучала. А у меня есть ключ. Так где ты был?

— Мин, ты мне не жена, такое спрашивать. Ну конечно же, я был у блудливых женщин, сразу двух. Они смеялись, пили шампанское и вытворяли всякое такое.

— Ты не был у блудливых женщин, — она села и, прикрывшись ладошкой, изящно зевнула во весь свой белозубый рот. — Хан не видел, чтобы ты выходил. К тому же от тебя не пахнет другими женщинами.

Она всё же наклонилась и понюхала меня. Лицо её было озадаченным, как будто что-то она всё же унюхала, но не поняла, что.

— Из дома можно выйти и через дворик, — я показал пальцем на заднюю дверь. — А если серьёзно, то я занимался в библиотеке. Я всё ещё продолжаю учиться. Но в библиотеке всенепременно были блудливые девушки, я был с ними.

— Библиотека работает в воскресенье? — искренне изумилась Мин.

— Все дни, кроме понедельника.

— Хорошо, куда пойдём? У тебя есть сегодня дела? Если хочешь, мы можем просто погулять. Обещай, что будешь держать меня за руку и деликатно придерживать за талию, когда на дороге будут ямы. А пока я пойду умоюсь.

И она ушла, весьма неслучайно виляя своими девичьими бедрами. Проснулись всё-таки, значит. Она сама и её вредный приставучий характер.

Взяв мобилет, я на пробу набрал медный завод. Неожиданно трубку взял Кастет.

— Привет, Константин. Это Аркадий.

— Узнал, узнал.

— А ты чего на заводе? Я тебя наугад набрал, в последние дни не мог встретиться, вот и решил попробовать. Что, на заводе рабочий день? Аврал и спешка с отгрузкой?

— Если бы. Нет, просто сижу, пока никого нет и разгребаю дела. Ты не хочешь подъехать, составить компанию, — голос его был безрадостным и не соответствовал тому радостному факту, что он стал руководителем целого предприятия.

— Ставь чайник. Сейчас буду.

…

— Жестокий белый господин хочет меня здесь бросить, как одинокого несчастного котёночка? — Мин сложила руки перед собой, жалостливо выпятила губки и стала трагически хлопать ресницами.

— Куда я без тебя, ты же мой телохранитель! К тому же, тебя нельзя оставлять одну дома, вдруг мои блудливые женщин придут?

— Боишься, что они меня испортят? Это так мило.

— Боюсь. Ты готова? Поехали. И кастрюлю свою забери.

— Я не поеду с кастрюлей, что за девушка ходит в гости с кастрюлей? Ты с ума сошёл?

— На голову надеть. Шучу, оставь в машине, чтобы два раза не ездить за ней. И мы не в гости, а по делам.

На заводе и правда почти никого не было, кроме, похоже, вечного охранника, который почтительно открыл мне ворота, дождался торжественного церемониального въезда, закрыл ворота за уважаемым акционером проезд, затем моментально скрывшись в свою каморку и, собственно, директора, Кастета.

…

— Как у нас по документам на назначение меня директором? — взял быка за рога чем-то расстроенный Константин Иванович.

— В работе, — округло ответил я. Честно говоря, замотался и не сделал, а мог бы уже. — Это Мин, моя помощница по адвокатской конторе. Мин, это Костя.

— Константин, — галантно представился Кастет, поправив полы пиджака, глядя на который я подумал, что мои костюмы в последнее время тоже слишком часто приходят в негодность и надо бы парочку прикупить.

Он усадил нас на стулья вокруг журнального столика и налил какого-то странного крепчайшего чая.

— А босс не говорил, что у него есть такой красивый друг, — невинно бросила Мин. Кастет, который в бытности владельца автомастерской общался всё больше с мужиками, зарделся от неожиданного комплимента и невразумительно пробормотал что-то нечленораздельное.

Я же, переведя взгляд с одного на другую, кашлянул и перешёл к делу:

— Константин Иванович, что-то мне подсказывает, что у завода не всё гладко и складно, раз ты сидишь в кабинете в выходной и с такой кислой миной.

— Миной… С чего начать, Аркадий?

— С чего-нибудь самого крупного.

— У нас долги по налогам. Фискальщики звонят по пять раз на дню.

— И много мы должны?

— Восемьдесят три тысячи. Для текущих оборотов это не так много, но денег на счетах по нулям. Что ещё? Скоро зарплата, а платить нечем.