– Ну не то, чтобы застеснялся…

– Ты ее хотя бы в комнату пригласил?

– Нет, – парень ответил тихо, почувствовав надвигающуюся бурю.

– Давай еще раз: бабуля, которая живет в пригороде, притащила тяжеленный сундук с вкусняшками любимому внуку, а он на нее обижается и выгоняет?

– Ты бы видела, как среагировали другие! Они меня теперь заклюют, – уже не так уверено проговорил Генри.

– Да плевать на всех! Они поэтому так к тебе и относятся, что ты остро реагируешь. Чувствуют твою слабость! Бабуля любит тебя, заботится, а ты оглядываешься на тех, кому ты абсолютно безразличен! Как ты мог ее обидеть?! Теперь на коленях должен просить прощения! Тоже мне пуп Хилала нашелся! – я окончательно завелась и во избежание жертв, встала и пошла на занятия.

Сначала почти бежала, потом притормозила и начала успокаиваться. Вспоминала своих бабушек и дедушек, они так баловали меня в детстве, а теперь их нет. Я скучаю безмерно.

Генри я тоже понимаю, он не уверен в себе, но это просто недопустимо. Вера в себя – самое важное на пути к успеху! В итоге решила на него не злиться, а взяться за его перевоспитание. Он еще станет самым лучшим актером, даже не сомневаюсь.

Днем была, как на иголках. Все ждала, когда меня вызовет Кеншин, но он не звал, зараза. Я вся изнервничалась и искрутилась, даже ногти попыталась грызть, но осуждающий взгляд Генри, который со мной не разговаривал и строил из себя обиженку, остановил меня. Как же сложно ждать вердикта.

После обеда не выдержала и отправилась на кафедру. Подойдя, вдруг оробела, сейчас нарвусь еще на выговор за нетерпение и заодно работу забракует назло мне. Остановилась у двери в раздумье, попереминалась с ноги на ногу и уже собиралась уходить, как дверь резко открылась и выглянул виновник моих переживаний.

– И что ты тут мнешься? Раз пришла, заходи! – вздохнула и перешагнула порог. – Что ж, ознакомился с твоим творчеством, – по лицу профессора было сложно сказать, что он думает, – в общем-то неплохо. Лучше, чем я ожидал, – выдохнула, – можешь же, когда захочешь.

– А замечания есть? – пребывая в состоянии полета уточнила я.

– Единственное замечание – излишняя наивность произведения. Все же в жизни бывает иначе.

– Ну и пусть, мне нравится быть немного наивной, хотя я бы не назвала именно таким образом свое отношение к жизни и персонажам, – бросилась защищать свою точку зрения. – Просто мои работы полны доброты, она пронизывает истории словно неуловимый свет, его присутствие сложно ощутить, но, если его нет – это заметно всем без исключения. Не хочу, идя по болоту, вязнуть в самой трясине грязных эмоций и чувств, буду малодушно искать, где суше. По кочкам-по кочкам к светлому будущему. Как лягушечка.

– Хорошо-хорошо, – профессор поднял руки, сдаваясь на милость моим аргументам, – такая позиция тоже имеет право на жизнь. Только запомни, Элена, жизнь не книга – ее, не замаравшись, не прочтешь.

– Я все же постараюсь, профессор.

– Уговорила, – открытая и на удивление приятная улыбка мужчины была приятна, появилось ощущение, что меня наконец приняли.

– Я могу идти?

– Постой, у меня к тебе предложение.

– Да? – снова насторожилась.

– Не пугайся ты так, лягушечка, дело предлагаю. Ты слышала о традиционных творческих вечерах, которые проводят чародеи зимой перед каникулами?

– Так, краем уха.

– Хочешь поучаствовать?

– В смысле?

– Не тормози, Элена, твоя история заслуживает внимания, предлагаю сделать из нее сценарий и поставить несколько сцен на творческом вечере.

– В этом году?

– Да! – Кеншин закатил глаза.

– Но в творческих вечерах не участвуют первокурсники!

– Ну и что, – профессор снова усмехнулся в своей излюбленной манере.

– Может как-нибудь потом поучаствую? – малодушно протянула я, мне стало по-настоящему страшно, что не справлюсь. Это же увидят все!

– Что я слышу? Трусость недопустима в вашей профессии!

– Да знаю, сама всегда так говорю, – задумалась, действительно, чего это я, мне предлагают карт-бланш, а я сомневаюсь.

– Тем более. Я внесу тебя в список и помогу, чем смогу, но основное тебе предстоит сделать самой.

– Даже выбрать актеров?

– Конечно, в процесс я вмешиваться не буду, только, если понадобится помощь. Это будет твоя следующая проверка.

– Договорились, – просветлела я, моя решительность снова встрепенулась, возвращая мне уверенность в своих силах.

– Вот и прекрасно. Держи рукопись, жду теперь сценарий.

– Спасибо, профессор!

Вышла я с кафедры на ослабевших от радости ногах. До меня окончательно дошло, что сейчас случилось. Кеншин признал мой талант и не просто признал, а одобрил. Это так круто, что захотелось прыгать. Если бы не идущие мне навстречу преподаватели, так бы и сделала!

Но пора брать себя в руки и срочно приступать к делу! Времени отнюдь не так много, как хотелось бы.

В первую очередь нужно поговорить с Генри, он идеально подходит на главную роль. Так что придется мне первой с ним мириться, но, если будет продолжать выпендриваться, найду кого-то посговорчивее.

***

Недолго думая, отправилась в мужское крыло общежития, дальше входа меня не пустят, но можно было позвонить в комнату, в каждой из них был артефакт внутренней связи, который сначала я принимала за элемент декора, пока он как-то не затрезвонил, напугав меня до полусмерти: близняшки вызывали меня из холла. Не успела даже подойти к коменданту, как с лестницы слетел куда-то бегущий приятель, который радостно заулыбался, увидев меня.

– Элечка! Ты ко мне пришла? – Генри был явно рад меня видеть. – А я к тебе бежал. Ты прости меня, дурака, ты была абсолютно права, а я просто жалок! Бабушке отправил цветы с извинениями и благодарностями.

– Молодец! И да, я шла к тебе, – пыталась оставаться серьезной, но было сложно сдержать улыбку. – У меня к тебе деловое предложение.

– Ух ты! Пойдем тогда прогуляемся во дворе и обсудим?

– Хорошо.

Мы вышли из общежития и двинулись по ухоженным дорожкам. Двор академии был огромным, почти что парк: с замысловатыми прогулочными аллейками, лавочками различных форм и размеров с металлическими украшениями и гладкими деревянными сидениями, медными фонарями с множеством деталей и нарочито объемными лампами накаливания. Наконец, мы уселись на лавочку, похожую на длинного жука, у которого вместо ног колеса, несмотря на необычный вид было очень удобно.

Расположились около оранжереи, больше похожей на арочный свод, белый, воздушный и очень ароматный: из огромных открытых окон доносились опьяняюще сладкие ароматы цветов и даже фруктов.

– Так что ты хотела? – Генри был сама любезность, видимо его все же проняла моя отповедь, и теперь он пытался вернуть мое расположение.

– В общем, я написала одну историю и показала нашему профессору истории искусств, – парень понимающе закивал, – кажется, ему понравилось, и он предложил показать историю на сцене, а точнее на зимнем творческом вечере чародеев.

– Ничего себе! Ты будешь единственной первокурсницей, участвующей в представлении за всю историю таких вечеров! – Генри всем своим видом демонстрировал радость за меня, даже схватил меня за руку и потряс, поздравляя.

– Ты будто всю историю творческих вечеров знаешь, – усмехнулась я. – И, надеюсь, что единственной как раз не буду.

– В каком смысле? – Генри все еще держал меня за руку, и я поймала себя на мысли, что его прикосновения меня не напрягают, а, наоборот, дарят ощущение тепла и покоя.

– Ты будешь в главной роли, – просто, без дальнейших предисловий объяснила я.

– Да ну, – парень недоверчиво уставился на меня и даже руку мою отпустил.

– Я считаю, что ты идеально подойдешь на эту роль.

– Вряд ли, у меня еще крайне слабые актерские навыки.

– Так и я не мастер-постановщик! Мне и так страшно до жути, а ты не хочешь меня поддержать? – включила актрису-вымогательницу.

– Хочу, конечно!

– Тогда хватит упираться, давай лучше обсудим детали, – снова переключилась на деловой тон, в моей голове в ускоренном темпе закрутились шестеренки, а потом я вдруг вспомнила: – А ты меня зачем искал? Помириться?