— Ноа! — позвал Гин, тот только в ответ тяжело простонал, — у тебя сейчас курс по запрету черной магии, просыпайся! — парень перевернулся на другой бок и с новой силой засопел, — тебе нельзя к ней опаздывать! — цедил он сквозь зубы, вспоминая зачесанную прическу Кой. Гин вздрогнул.

«Кто бы говорил, — фыркнул Солей. — сам же утреннее занятие с детьми пропустил!»

Гин потер виски, сосредотачиваясь; он тратил огромное количество энергии чтобы совладать с бесконечным потоком слов, что посылал Солей в его голову, нескончаемых колкостей и тяжелого собственного мнения на каждое дыхание, взгляд и осанку Гина.

Черепаха помогала ему в учебе, поэтому он ограничивался молчаливыми томными взглядами к небу и терпел. Но сейчас чувствовал, как подступает гнев, как вот-вот и он сорвется на Солея, на Ноа, которому он стал нянькой и зачем-то контролировал его: Не прогуливает ли он? Не опоздал ли на лекцию? Поел?

«Поел, — вспоминая о расписании, и о том, что они его в очередной раз пропустили. — Зачем я это делаю? Я стал сиделкой у ленивого соседа, в моей голове сидит черепаха, — Гин услышал, как Солей четко и громко прочистил горло, явно показывая свое присутствие, — будто я забыл. А как же Гема?»

Гин так никому и не рассказал, что черепаха говорит с ним. Ему казалось, что, услышав подобные заявления, сам Ноа отведет его в лазарет, в ту часть, где пациентам положено сидеть под замком. Гин взял манеру Солея и демонстративно вздохнул.

— Запрет черной магии, — пропел над ухом спящего Ноа.

«Догмат о запрете черной магии» преподавала сама директриса Кифания Кой, строгая и требовательная к предмету; она имела высшую степень, и сама в свое время внесла несколько десятков правил и законов.

— Ноа! — не выдержал Гин, швырнул в него свою подушку.

— Встаю уже, — мыча отозвался парень. Ноа не спеша сел на кровать, осмотрелся вокруг; постель Даррена снова была нетронута. Ноа скорчил гримасу, думая: «Переехал бы уже в апартаменты своего папаши, и дело с концом!».

Ноа вертел в руках свою мятую форму разглядывая разглядывая ее со всех сторон, будто и не его вовсе; снова замычал, понимая, что сейчас ему как никогда придется проявить усилия и все исправить: разглаживать, повязывать, выравнивать и не забыть причесаться. Зная, что Кой с него три шкуры спустит за неподобающий вид.

С большим трудом, но Гин и Ноа успели на завтрак, который явно проходил в унылом настроении. Никто не спешил покидать столовую и отправляться на очередные нужные лекции. На всех действовала затянувшаяся плохая погода.

— Что у тебя сейчас? — уставшим голосом спросил Ноа, помешивая в кружке свой чай.

— Безопасность. Применения магических слов в реальном мире, — протараторил Гин, смотря по сторонам, будто ждал, что появится особая гостья.

«Не забудь яблоко», — протянул, зевая Солей.

— Их же проходят на первом курсе, — возмутился по соседству Мадс, потирая виски и переносицу, отгоняя от себя дурное настроение, явно испорченное аурой окружающих.

— Кой считает, что я недостаточно разбираюсь в базовых знаниях…

«Что правда», — вмешался Солей.

— …и думает, что мне лучше посещать и другие дополнительные лекции вместе с малышней.

— Отстой! — в голос согласились Ноа и Мадс.

«Яблоко!», — более живым голосом приказал Солей, он был явно недоволен тем, что Гин отвлекается на других и совсем забыл о своем фамильяре.

«Я помню, — гаркнул внутренним голосом Гин. — Только после занятий, я не успею подняться в комнату и вернуться на занятия. Снова опоздаю. Кой меня ненавидит, и для собственного удовольствия спустит с меня шкуру».

«Тогда сам с учебой разбирайся!», — характер Солея был железобетонным, как сказал, так и будет. Гин скорчил гримасу боли и раздражения, напрягая скулы, собирая ладони в кулаки.

«Тебя прислали мне помогать, вот и помогай!»

— Гин! — позвал Ноа, — С тобой все нормально? Ты в последнее время странно себя ведешь. У тебя все хорошо?

«На сколько со мной все может быть хорошо, когда голос в голове не прекращается и возмущается даже когда обедает?»

— Что-то голова разболелась, — наиграно показывал усталость, убирая злость в дальний шкаф; он потер виски, беря пример с Мадса напротив, — в ушах что-то звенит.

«Это ты обо мне, не благодарный!», — возмутился Солей.

Гин уже собирался вновь вступить в перебранку и сказать что-то злобное и обидное, но запах еды перебил только что проплывший силуэт Лори и ее природный аромат, — морская соленая вода. От него кружилась голова, запах опьянял, заставлял наслаждаться и поддаться на что угодно, стоит только Лори попросить, меньше того щелкнуть пальцами.

Гин поднял взгляд на толпы студентов. Искал. Рыжих было немного. Казалось, что все передвигались быстро, будто мельтешили перед глазами сбивая концентрацию.

«Не смей меня игнорировать!», — приказал фамильяр.

— Прошу выстрелите кто-нибудь мне в голову! — Гин не сразу понял, что сказал это вслух, услышав смех Солея, поднял взгляд на испуганного Ноа, и озадаченного Мадса. Гин улыбнулся, как бы невзначай, быстро возвращаясь к своему завтраку.

«Пожалуйста, прекрати меня изводить, — мягко попросил парень. Он вдруг почувствовал внутри легкость. — Ты что обиделся?»

Никакого ответа не последовало и Гин решил отправиться к общему столу с едой за яблоком.

«Вдруг он почувствует и перестанет дуться»

— Я — Аврора, — из ниоткуда прямо перед ним материализовалась девушка. Задевая Гина локтем, Аврора пристроилась плечом к плечу, садясь рядом.

«Я помню тебя!», — парень напрягся вспоминая, ее черты лица были точно ему знакомы.

«Ты на нее пялился на собрании курсов, дубина!», — вернулся Солей.

Гин своим острым слухом почувствовал, как Даррен неподалеку хмыкнул.

— Да, я… — в его голосе снова появились нотки неуверенности. Он продолжал искать Лори, ведь последний разговор о сестре и помощи был несколько недель назад.

«Где она была все это время?»

— Гин! — прерывая его внутренний монолог, — Да! Все уже знают о тебе, — эмоционально воскликнула Аврора, неотрывно смотря прямо в его темные глаза. Тем временем Гин остановил свой взгляд на ее галстуке — синий. — Да, низшее демоническое существо с крыльями. Так нас обычно описывают люди.

«Горгулья, — подтвердил Гин, довольно растягивая уголки губ, — Также являются посредниками, связующим звеном. Я выучил этот урок совсем недавно с Сашей. Что ж, тебя мне сами Небеса послали — Аврора».

— Судя по цвету на моей шее, не такие уж и низшие, — Гин поддерживал видимость легкой беседы. Девушка коротко хохотнула; он совсем забыл, что на горгулий любые погодные условия не действуют. Они были стражами, хранителями и посредниками между мирами, работающие без остановки в радость для любого хозяина и считали это важной частью своего существования. И относились к этому с большой ответственностью, на подкожном уровне считая, что это их долг.

«Энтузиасты и альтруисты нижнего мира», — фыркнул Гин, подмечая, что волосы Авроры аккуратно уложены и заплетены в косу синей лентой.

«Довольно… старомодно!».

«Нагрубишь ей и помощи от меня не жди», — вдруг объявился фамильяр, ставя свои условия.

«Будешь меня изводить и никаких яблок твой нос не почувствует пока служишь мне!», — ставил свои условия парень, растягивая улыбку, все смотря на Аврору.

«Даррен принесет мне яблоко!», — парировал Солей.

«С этого момента ему запрещено подходить к тебе, — Солей попытался возразить, но Гин нашел Даррена среди толпы скучающих выпускников у дальнего угла столовой, и продолжил, — он точно меня сейчас слышит. Но я повторю, — смотря в глаза соседу, — Даррен, тебе запрещено подходить к моему фамильяру, черпахе Солею, что наслаждается жизнью сводя меня с ума бесконечными возмущениями сидя в коробке на моем письменном столе», — парень говорил медленно и внятно.

Даррен поднял подбородок, показывая, что услышал, все его требования, в ответ он только растянулся в улыбке и снова выдал: «хм!».