— Артур Игоревич, поясните, что вы имели в виду под фразой: «Избавиться от ее хлюпика». Вы намеревались убить и парня Матильды Егоровой, Илью Смирнова?
— Нет, что вы! Я просто так выразился. Я не хотел причинять ему какой-либо вред. Я лишь хотел убрать его с дороги, ведь он мешал моему счастью. Поймите, я знал, что увлечение Матильды этим институтским тараканом — временная вещь. Мы провели вместе больше трех лет, и наши отношения были настоящей, искренней и взаимной любовью. Ну сходил я налево разок. И что с того? Вы же меня понимаете, с каждым бывает. Зачем только было раздувать из пустяка такую трагедию? Между прочим, в этой измене виновата исключительно она. Да я и так уверен, что со временем мы с Матильдой все равно бы сошлись, только неожиданно нарисовался этот придурок, и она потеряла голову. Проверьте его хорошенько. Не удивлюсь, если обнаружится, что с Матильдой он крутил исключительно ради ее денег. А я любил, понимаете, любил! Да я восемь месяцев ее ждал, на все ради нее был согласен, даже простил бы ей этого лоха! Нет, ничего бы я ему не сделал, припугнул бы слегка, чтобы под ноги не лез. Вот и все.
— Допустим. В котором часу, как вы утверждаете, вы ушли?
— Я не утверждаю, все именно так и было. Говорю вам. Да вы ведь и сами можете отследить тот телефонный звонок. Мне правда звонила администратор, я не вру, клянусь! На часах было без пятнадцати пять. И буквально через пару минут я уехал.
— Артур Игоревич, убийство произошло в промежуток с пяти до семи вечера, плюс-минус десять минут. Возможно, вы и уехали в указанное время, но никто не может подтвердить, что перед этим вы не оставили гражданку Егорову умирать с ножом в спине. Так, давайте рассказывайте, что было дальше.
— Да не убивал я! Сколько можно вам повторять? И пальцем ее не тронул. Я поехал в зал. От дома Матильды до фитнес-центра на машине без пробок минут семь, так что на работе я оказался вовремя. Провел тренировку, в шесть закончил. Я знал, что Кристина будет трезвонить и выяснять, где я и с кем. Поэтому подстраховался и попросил Медведя, в смысле Олега Сенцова, моего друга, соврать на ресепшен, что я вместе с ним ушел в парк. Олегу же сказал, что встречаюсь с любовницей, и нужно, чтобы он на пару часов прикрыл меня. Мед… Олег был в курсе, что я гуляю от Кристины, поэтому лишних вопросов не задавал. Сам же я поехал к Матильде, чтобы еще раз попытаться убедить ее вернуться ко мне.
— Артур Игоревич, в котором часу вы приехали к убитой во второй раз?
— Я, как знал, взглянул на время, когда заехал на парковку у ее дома, — в шесть двадцать три.
— Так, продолжайте.
— Я поднялся, позвонил, но она не открыла. Тогда я позвонил еще раз, прислушался, и мне показалось, что в квартире никого нет. Я решил, что, если Матильда ушла, буду дожидаться ее внутри. Это могло сыграть мне даже на руку. Подумал: вот вернется она со своим клоуном, а я у нее дома. Он расплачется и исчезнет из нашей жизни навсегда, тогда Матильда наконец поймет, кто из нас двоих настоящий мужик. Я воспользовался ключом, который после расставания ей не вернул (просто не смог, так и носил в общей связке). Открыл дверь, вошел и увидел Матильду: она лежала лицом вниз, не шевелилась, из спины торчал кухонный нож. Меня бросило в дрожь, я не мог понять, как это случилось, ведь буквально час назад она была еще жива. Просто стоял как вкопанный, смотря то на нее, то на надпись на зеркале.
— О какой надписи идет речь?
— Матильда лежала напротив зеркала, на котором губной помадой было написано: «ПЕРЕДАВАЙ ПРИВЕТ СВОЕЙ МАМОЧКЕ. ФАНАТ666». Я буквально остолбенел. Это было очень страшно.
— Артур Игоревич, вы что-то путаете. Никакой надписи на зеркале в коридоре обнаружено не было.
— Да потому что я ее стер! Выслушайте же меня наконец. Я подошел к телу, чтобы проверить пульс. Матильда была еще теплая, но сердце уже не билось. Я понял, что для меня все это может плохо кончиться. Как я объясню, почему пришел в квартиру к бывшей? Все ведь подумают, что это я ее и убил. Я не мог так рисковать. Я стер свои отпечатки с дверной ручки и звонка, захлопнул дверь и бросился к машине. Трудно вспомнить, сколько точно проехал, меня всего трясло. Так и катался по городу, не зная, что предпринять. Но постепенно начал приходить в чувства и уже почти набрался смелости позвонить в милицию, как вдруг… Я вспомнил про завещание, про то, что все ее деньги теперь мои. Не нужно больше работать, можно наслаждаться жизнью, путешествовать. Я давно об этом мечтал. А Матильде ведь уже не поможешь, верно? Рано или поздно ее все равно найдут, а для меня будет только лучше, если окажусь подальше от всей этой истории. В общем, я решил никуда не звонить и ехать домой. Я правда хотел поехать домой, но потом…
— Что потом, Артур Игоревич?
— Ее брат… Я вспомнил про Рому. Согласно завещанию я должен буду содержать его всю свою жизнь. Не о такой свободе я мечтал. И эта мысль окончательно мной завладела. Я понял, что могу убить двух зайцев сразу: получить все деньги и подставить Егорова, который сядет за убийство сестры. Я клянусь, что был просто не в себе. Миллионы Матильды буквально сбили меня с толку. Это ведь можно доказать, правда? Как это у вас называется?.. Состояние аффекта… Да, я был в состоянии аффекта! Это ведь смягчает степень вины?
— Боюсь, Артур Игоревич, — вполне спокойно ответил следователь, — вам уже вряд ли что-то поможет. Рассказывайте, что было дальше.
Артур Фролов окончательно поник и тихим надрывным голосом продолжил:
— Я вернулся к ней в квартиру. С собой у меня были салфетки, ими я аккуратно протер зеркало. Чтобы не оставить отпечатки на ноже, я снял свою майку, обкрутил ей рукоять и вытащил его из тела. Майку с ножом и весь мусор сложил в свою сумку, на себя же надел верх от тренерской формы, еще раз протер ручку, закрыл дверь и свалил.
— Так.
— Мне нужно было где-то отсидеться до наступления ночи, и я отправился в «Три кабана». Оттуда позвонил Кристине, сказал, что после ужина заскочу домой переодеться и сразу к ней, попросил, чтобы не ждала и ложилась без меня. В ресторане пробыл часа два, а когда начало темнеть, поехал к Роме. Его адрес я хорошо помнил: пару раз по просьбе Матильды возил ее туда. На всякий случай припарковался за несколько домов: не хотел светить машину. Но только зря паниковал, во дворе и так никого не было. Я предполагал, что раз уж Роме удалось раздобыть у сестры деньги, то к этому времени он уже будет пьян. И оказался прав. Я залез через окно, Рома лежал на кровати, от него разило дешевым алкоголем. Я достал нож и вложил в его руку. Тут он неожиданно очухался, начал скулить, говорить что-то невнятное, но через минуту снова вырубился. Нож я засунул в его шкаф, после протер подоконник и аккуратно вылез. Быстро добежал до машины, сел и уехал. Но ее я не убивал!
— Артур Игоревич, давайте еще раз: вы утверждаете, что не убивали гражданку Егорову, а убил ее некий Фанат666. Тем не менее вы признаете, что подставили Романа Егорова, подбросив ему орудие убийства. Все верно?
— Да, все было именно так. Я плохо поступил, я понимаю. Но я не убивал. Даже пальцем ее не тронул, слышите? Ничего с ней не делал, клянусь вам!
— Плохо поступил? Артур Игоревич, вы вообще соображаете, что совершили? Роману Егорову были предъявлены официальные обвинения. Вы пустили следствие по ложному следу, считаете, об этом можно просто забыть? Не стану скрывать: ваше положение скверно. Утверждение о том, что Егорову убил Фанат666, ничем не подкреплено. Возможно, Фаната666 даже в природе не существует, это вполне себе может быть бот. А если это и не так, то все равно нет никаких доказательств, что Фанат666 был знаком с жертвой, знал, где та живет, или входил в ее ближайшее окружение. Нам всем будет гораздо проще, если вы полностью признаете свою вину. Вы были в квартире Егоровой, причем, как сами утверждаете, трижды. Также есть свидетель, который видел вас рядом с ее домом в тот вечер. Говорю это на случай, если вы вдруг решите отказаться от своих слов. И вы же являетесь единственным наследником погибшей, то есть имели веский мотив для убийства. Предлагаю вам, Артур Игоревич, хорошенько подумать еще раз. К тому же чистосердечное признание всегда учитывается судом.
