Дурацкая шутка, знаю.

Но действует!

Взгляд Снежаны резко загорается. Она хмурит брови, сжимает губы.

А потом открывает свой чудесный рот и тараторит:

— Ты дрочил до того, как я пришла? Ты в халате был и, кажется, без трусов. Так вот, дрочил?

С трудом ловлю отвисшую челюсть. Я ожидал услышать от нее что угодно, но не это.

— Чего? — переспрашиваю хрипло. — О чем ты спрашиваешь вообще?

— Ты не знаешь значения слова «дрочил»? — она переходит почти на визг. — Самоудовлетворялся, рукоблудил, натирал хозяйство правой рукой. Я достаточно ясно пояснила? Ты делал это?

Тут уже приходит моя очередь злиться.

— Я прекрасно понимаю значение слова «дрочил», но с какого перепугу ты решила, что я этим занимался тогда? К тому же я был в трусах. Какое вообще отношение это имеет…

— Тогда остается только один вариант, — она резко меня перебивает. — В тот вечер ты кончил в меня, Барсег? Я знаю, это длилось всего какие-то секунды, но… Ты сделал это?

Надо видеть, каким она меня при этом одаривает взглядом.

Я столько презрения в ней сроду не видел. И злости!

Становится смертельно обидно.

Ишь ты, какой я нехороший, запачкал девчонку своей спермой. Опошлил невинного ангела.

Естественно, я в нее кончил! Точнее, не так. Ошарашенный тем, что она оказалась девственницей, я вытащил из нее член, но пока вытаскивал… В общем, случилось. Немного в нее, немного на халат.

И я в этом нисколько не виноват. Виновато полугодовое воздержание. Я в принципе на тот момент был готов кончить от одного лишь взгляда на голое женское тело, а тут Снежана со своей идеальной, да к тому же девственной вагиной. Тут бы успеть донести, не то что что-то там контролировать. На моем месте кончил бы любой, абсолютно любой мужик.

Я не скорострел, нет. Я могу заниматься любовью хоть полночи. Просто первый раз у меня обычно заканчивается быстро. Второй длится значительно дольше, а третий ровно столько, сколько я захочу. Снежана бы об этом знала, если бы тем вечером не сбежала от меня.

— Что с того, что я в тебя кончил? — спрашиваю с прищуром.

— Так это правда? — стонет она. — А сказать? Тебе что сложно было сказать, что так получилось? Ты же был без презерватива!

А я бы и сказал ей тогда. Но ее величество не изволило дождаться меня из душа. Да к тому же на следующий день она также не горела желанием со мной общаться.

— Какая разница, когда говорить? — я строго на нее смотрю. — Тогда или сейчас?

Кто бы знал, что именно эта фраза взбесит ее окончательно.

Снежана взвивается, смотрит на меня фурией и возмущается:

— Я бы тогда таблетку приняла! Я бы как-то себя обезопасила… я бы…

— Стоп, — останавливаю ее жестом. — Какую тебе, на хрен, таблетку? Срочные контрацептивы, что ли? Снежан, ты совсем головой двинулась? Начнем с того, что эти таблетки в принципе очень вредны даже абсолютно здоровым девушкам. У тебя, вообще-то, отрицательный резус-фактор, к тому же скачущий цикл. Тебе наблюдаться надо, а не всякую хрень пить! Ты о своем женском здоровье хоть секунду подумала?

Моя речь немного ее отрезвляет.

Она делает настороженное лицо, спрашивает:

— Откуда ты знаешь, что у меня отрицательный резус-фактор?

Ее вопрос неслабо действует на нервы.

— Мне ли не знать? — развожу руками. — Хочу напомнить, ты была моей невестой. Я лично водил тебя в клинику обследоваться, припоминаешь? Ты показывала мне все результаты, и так уж сложилось, что у меня нормальная память, я помню твою группу крови и резус-фактор.

А еще любимый цвет.

А еще размер ноги, пальца, запястья.

А еще, где ей щекотно, где нравится, чтобы ее целовали.

Я помню огромное количество фактов о ней. Так случилось, что за пять лет ничего не забыл.

— Мы близкими были, — напоминаю ей.

Она реагирует откровенно странно — громко сглатывает, будто пытается избавиться от здоровенного кома в горле. Глаза ее блестят, словно она готова расплакаться, но быстро приходит в себя.

— Хорошо, — кивает Снежана. — А про плавающий цикл ты как узнал? Раньше у меня его не было. Ты следишь за мной, Барсег?

Черт, а вот это я ляпнул ей совершенно зря…

У меня есть два варианта: уйти в глухую несознанку или… Черт подери, мне не за что оправдываться.

— Да, я следил за тобой, но только потому, что ты не оставила мне выбора, — заявляю ей со всей уверенностью.

Надо видеть лицо Снежаны в этот момент.

Ее глаза расширяются, челюсть отвисает. Видно, ей недоступна простая логическая цепочка, какая легко выстраивается в моей голове.

Поясняю:

— Я хотел поговорить с тобой по-нормальному. Хотел узнать, действительно ли ты хранила девственность все это время или это была показуха для меня. Мне, как мужчине, это было важно знать. Но ты не изволила со мной разговаривать, поэтому мне пришлось пойти другим путем.

— Ты нормальный вообще? — стонет она. — Тебе известно такое понятие, как личные границы? Ты просто смял мои, ты…

— Хватит разыгрывать драму там, где это не требуется, — притормаживаю ее. — Ничего страшного я не сделал, просто поговорил с врачом…

Как только это произношу, нарываюсь на бешеный взгляд Снежаны.

— Ты правда считаешь, что не сделал ничего страшного? — она громко возмущается. — То есть, по-твоему, нормально заманивать к себе в номер девушек и иметь их без резинки?

О как ловко мы умеем переводить темы. Что ж, ладно, по этому поводу мне тоже есть что ей ответить.

— Во-первых, я тебя не заманивал, ты сама пришла. Во-вторых… Если беспокоишься о ЗППП, то тоже не стоит, я чист. Проверялся не так давно, могу даже предоставить справку. А если все-таки сомневаешься, поехали прямо сейчас в клинику, сдам анализы при тебе. Результаты отправят тебе на почту. От тебя подобного не требую по понятным причинам. Ну? Все доводы исчерпаны? Или все еще считаешь меня великим скотом, который опошлил тебя незащищенным сексом?

Снежана вскидывает на меня злой взгляд и говорит:

— Заболевания, передающиеся половым путем — это не единственные последствия, какие может принести незащищенный половой акт. Есть более серьезные вещи…

Тут я уже не терплю, как есть, так и говорю:

— Ты еще недомужиком меня назови. Когда я на что-то иду, то просчитываю все риски. Конкретно в твоем случае я готов к абсолютно любым последствиям. Я подчеркиваю — любым.

— Так уж и любым? — горько усмехается она. — Даже тем, что ползают в подгузниках?

— Естественно, — киваю с уверенностью.

Но даже такой ответ нисколько ее не удовлетворяет.

Снежана всплескивает руками и снова стонет:

— А меня ты спросить не забыл? На что я готова? Чего я хочу? Я и близко…

— Не лги ни мне, ни себе, — резко ее останавливаю. — Ты зашла ко мне в номер, понимая, что там произойдет. Ты позволила мне себя целовать, трогать. Ты хотела этого…

— Да нет же! — охает она. — Может быть, в какой-то момент… Но к таким последствиям я была точно не готова! К тому же ты не забыл о таком факте, что у тебя есть невеста? Той ночью ты двух женщин сделал несчастными Барсег! Двух! Это вообще не играет роли?

Она бросает это все мне в лицо с таким видом, будто я распоследний подонок на всей земле.

— Хочешь, чтобы у меня не было никакой невесты? — спрашиваю ее.

— Ты о чем? — она смотрит на меня непонимающе.

А я вполне готов признаться, что наврал ей с три короба в прошлый раз.

— Только слово скажи, и ее не будет. Хочешь?

Однако даже после этих моих слов взгляд Снежаны нисколько не меняется.

Она выглядит такой обиженной, что меня пробирает мороз.

— Ты нисколько не изменился! — Ее буквально трясет. — Для тебя люди — расходный материал. Что от меня избавился в три секунды, что от нее…

— Дура! — наконец не выдерживаю. — Ты дальше собственного носа не видишь! Не замечаешь, как я к тебе отношусь? Или просто не хочешь видеть?

— Ненавижу! — кричит она. — Кто бы знал, как сильно я тебя ненавижу!