От первоначального набора нас осталась едва ли четверть. Но причина тут далеко не только в нагрузках, но и в мозгах. Мы ведь не тупое мясо, от которого требуется лишь крушить всё и вся, снося любые препятствия. Каждый космодесантник ККД это многопрофильный боец. Не спецназ, но достаточно близко к ним.

Так что, нам нужно уметь пользоваться головой. И вот с этим у Николая был полный порядок. Тем более на фоне того, что мы так ещё и не получили нейросети, и вынуждены рассчитывать только на свои способности.

— Шагом! — выдохнул взводный кадет-сержант.

Мы перешли на шаг, и я вновь взглянул на Малого. У нас теперь у всех позывные, и выбирали мы их не сами. Не стал исключением и Ляпишев. За тщедушное телосложение и невысокий рост его с первого дня все называли Малым. Так и прилипло.

За мной закрепился позывной Колун. Причин тому две. Первая — я не скрывал, что собираюсь после службы заняться грузоперевозками, а именно так среди дальнобойщиков назывался один из самых распространённых грузовых кораблей. Без понятия, с чего бы, ведь на реальный колун он своим видом не походит. Вторая — выяснилось, что свалить меня в роте ни у кого не получалось. Мало того, наш старшина даже стал нагружать меня проведением занятий по рукопашному бою вместо сержанта-инструктора. Как оказалось, батя хорошо поставил мне базовую систему рукопашного боя космодесанта. Кстати, осознавший это Малахов решил придержать коней с разборками, пока не подтянет свои навыки в руко-ногодрыжестве.

Сам он теперь был Дроном, позывной прилип благодаря бывшему сослуживцу, который не прошёл отбор в ККД, и был переведён в учебную роту КДВ. Но дело его живёт и данное им Андрею прозвище так и прижилось. Впрочем, ему оно очень даже нравится. Возможно из-за созвучности с именем.

Прохор и Назар ничего менять не стали. У них и на зоне погонял не было, вполне подошли имена. Не распространённые, а потому в достаточной мере выделяющиеся. И сослуживцы произносят их с особым смаком. Отдаёт эдакой седой стариной.

По прибытии в учебный полк весь личный состав ожидаемо перетасовали. Да так, что в нашей роте выходцев из столицы осталось не больше десятка человек, а после отсева только мы пятеро. И что примечательно, как были в одном отделении с самого начала, так до сих пор и оставались. Уж не знаю чем руководствовалось командование распределяя личный состав именно так.

— Бегом! — Опять подал команду кадет-сержант.

Оно может и дал бы нам и себе любимому чуть больше роздыху, что ни говори, а если верить браслетам, кое-какой запас по времени у нас есть. Но глянув на нашего сержанта-инструктора, командир похоже решил перестраховаться. Тот держался чуть в сторонке, будучи налегке. Только и того, что на поясном ремне пистолет, нож и телескопическая дубинка.

Последнюю наши инструкторы пускали в ход по поводу и без. Отличие от обычной, считающейся холодным оружием, лишь в том, что в качестве наконечника не стальной шар, а резиновый. Правда, нам от этого не легче. Как прилетит, так не возрадуешься.

— Противник справа! Рассредоточиться! — выкрикнул наш взводный, поспешно занимая позицию за большим камнем.

Тут же застрекотали выстрелы штурмовых игольников и загрохотал игломёт, а вокруг нас засвистели иглы. Часть ударила по земле выбивая фонтанчики. Прилетело и по камню за которым укрылся взводный. Несколько игл с визгом ушли в рикошет, а в забрало шлема кадет-сержанта ударила каменная крошка.

— Отделение, рассредоточиться! — указывая рукой направление, продублировал приказ наш командир отделения.

Хлёсткий, словно удар плети, выстрел снайперского игольника и наш комод с коротким матом упал на землю, дёргаясь как припадочный. Вот уж кому не позавидуешь. А потому что нехрен руками размахивать, показывая всем кто тут главный.

Я так же ощутил парочку попаданий в грудь, но бронежилет выдержал, распределив удар, а потому я этого практически не заметил. Да и не до того мне теперь. Отметка командира на интерфейсе шлема погасла, и командование отделением перешло ко мне.

— Игломёт и стрелки давим цепь! Малой, запускай «глаз» ищи снайпера! Дрон, не отсвечивай, жди наводку. Глыба, будь готов отработать по технике, — напоследок поставил я задачу гранатомётчику.

— Колун, наблюдаю игломётчика, — доложил Дрон.

— Я сказал не отсвечивать, — рыкнул я.

Послал короткую очередь в одного из накатывающих на нас противников, одновременно с этим мельком взглянув на тактическую карту выведенную на внутреннюю поверхность забрала. Ко мне сейчас стекаются сведения от всего отделения, управляющий блок в шлеме обрабатывает данные, и выдаёт данные в интерфейс.

Когда я наконец получу нейросеть, она будет синхронизироваться с блоком, а пока приходится работать языком и подбородком. Поначалу было жутко неудобно, но длительные тренировки и мотивация дубинкой сделали своё дело. Неполные три месяца, и я управляюсь с этим если не виртуозно, то вполне свободно.

Сейчас мне видны не только местоположение каждого из моих бойцов, но и сектора их стрельбы. В случае необходимости я могу вывести перед собой картинку наблюдаемую тем или иным моим подчинённым. Командир я или погулять вышел. Имеются отметки местоположения и направления движения всех обнаруженных моим отделением противников. Вижу я и игломёт о котором докладывал Дрон. Но цели нужно выбирать по мере важности. Снайпер куда опасней, один выстрел, и мы потеряли комода. Плохой расклад.

Ага. А вот и данные от взлетевшего «глаза», дрона в виде эдакой коробочки с антигравом. Наше зрение и слух. Совершенно бесшумный, он способен подбираться к противнику вплотную. Если конечно у того нет соответствующих средств радио-электронной борьбы. Вообще-то, отсутствие РЭБ редкость, поэтому приходится использовать «глаз» на приличном расстоянии или высоко поднимая в воздух. Условия для разведки не очень, но лучше уж такие, чем лишиться мобильной разведки.

Вновь хлёсткий удар плети и у меня погасла отметка игломётчика.

— Я засёк его, — доложил Малой.

И тут же на тактической карте появилась отметка. Противник после выстрела активно менял позицию, но «глаз» уже вцепился в него, и неотрывно отслеживал передвижения в видео режиме. Ненадёжный способ, но лазерный целеуказатель или узконаправленный радиолуч можно обнаружить.

Наконец снайпер противника сменил позицию, и Дрон не упустил возможность посчитаться за подстреленных товарищей. После чего не меняя позицию сделал ещё один выстрел, затыкая вражеский игломёт.

— Дрон, смени позицию, м-мать твою! — распорядился я, снимая короткой очередью одного из наступавших.

Ага. Послушал-таки. Везучий, сукин сын. По месту где он только что был, отработал гранатомётчик противника. Зря он обнаружил себя. Сменивший игломётчика второй номер поспешил разрядить в его сторону длинную очередь, и весьма удачно.

Обозначился ещё один снайпер, которого тут же приметил Малой и навёл на него Дрона. «Глаз» порхал как мотылёк, постоянно маневрируя, и оставаясь незамеченным, в то время, как его сенсоры продолжали шарить по полю боя.

Ну что тут сказать, Ляпишев может и посредственный боец, зато отличный программист и в работе с маленькими помощниками ему нет равных. Это уже третье нападение, и во взводе из шести дронов четыре вышли в тираж, а в нашем отделении живы оба

Взводный хотел было подрезать у него один «глаз», но как выяснилось это невозможно. Николай сделал их персональными, завязав на блок управления своего шлема. А ещё, он поработал над программой управления дронами серьёзно повысив их способность противодействия средствам РЭБ. Правда есть и недостаток. С выходом из игры Малого придётся распрощаться с «глазами». Даже воспользоваться его шлемом не получится, потому что управляющий блок шлема завязан на ДНК владельца и никто другой воспользоваться им не сможет. Обычная практика.

А вот и техника. Сквозь кусты на поле проломился бронетранспортёр, и в его башне загрохотала пушка, посылая в нас тридцатимиллиметровые снаряды. Вдоль позиции пробежалась строчка разрывов, затянувшая нас дымом и пылью.