Он останавливается возле подготовленной фотозоны и оборачивается ко мне, поглядывая на свои наручные часы.

– Жаль, что столько труда приложено напрасно.

– Вы постарались на славу, это восхитительные локации… – стараясь ободрить Лоя, я провожу рукой по мини-креслу, выполненному, по его словам, под заказ.

В ответ парень лишь благодарит и предлагает присесть на это самое кресло, на что, конечно же, я не соглашаюсь. С вероятностью сто процентов этот диванчик стоит, как несколько месячных зарплат этих работяг вместе взятых, поэтому боже упаси что-то случайно сломать.

– Брось, присядь, за это не казнят же.

После его долгих уловок всё же соглашаюсь и сажусь на что-то подобное трону, предназначавшийся популярной актрисе.

И, о боже, какой он… неудобный.

– Это кресло точно было для вашей звезды, а не для её сумок? – я пытаюсь найти удобное положение, но оно всё такое же жёсткое, что если неаккуратно сесть, то можно и копчик сломать.

– Ха, её личная инициатива, – посмеивается надо мной Лой, когда уже начинает оглядывать с головы до ног.

– Что ты делаешь? – с недоверием поглядываю в его сторону, а высокий парень начинает ходить вокруг меня, осматривая с каждой стороны.

– Замри! – вскрикивает тот, и я моментально замираю, надеясь, что всё-таки ничего не сломала.

Лой кружит, словно пчела над цветком, не зная, с какой стороны лучше подойти, и тут же выдаёт:

– Ты обязана спасти всю команду! Раздевайся!

– Я всё же не думаю, что это хорошая затея… – говорю я, стоя с разведёнными в стороны руками и ожидая, пока женщины-стилисты затянут на мне корсет, и с мольбой смотрю на Лоя.

– О, у меня глаз намётан на самородков, Агнесс! – Он смотрит на кучу украшений, стоя спиной, пока меня одевают. – И ты точно одна из них. Вдруг ты бросишь свою новую должность и подашься к нам в модели? – Уже приходя в восторг от своей идеи, тот начинает усмехаться: – О, мистер Дапьенг был бы вне себя от радости! Ну что там, Алессандра?!

Женщина натягивает на меня последнюю из сотни юбок и затягивает так, что оставшийся драгоценный воздух вылетает с хорошим выдохом. Кажется, лёгкие сплющились от вакуума, воцарившегося у меня внутри. Как в этом можно передвигаться и позировать, если получить хоть один маленький глоток воздуха уже за гранью реального?

– Твою плёнку, вы затянули корсет до конца?! Феноменально! Кадры будут блистательными, клянусь! – Лой хлопает в ладоши и даёт указания работникам по поводу моей причёски и аксессуаров, также поставив рядом туфли.

– Напомни-ка?

– 37.

Парень самодовольно ухмыляется, говоря, что он так и знал, и шутит что-то про Дюймовочку. Я бы посмеялась, если бы, конечно, могла. Но, кажется, моего лёгкого кивка ему больше, чем достаточно, и он выходит из гримёрки со словами, что это будет разрыв всего.

Не знаю, про какой именно разрыв он говорит, но мой разрыв внутренних органов уже на подходе.

А ещё жаловалась на платье Молли… В нём я чувствовала себя, правда, как в просторной сорочке. Интересно, как сейчас подруга?

Нужно будет позвонить, как разберусь с этой… бредовой ситуацией, думаю я, глядя на своё пышное мерцающее голубое платье, которое с лёгкостью затмит любую королевскую особу на балу.

После всех подготовок и работ мастеров я чувствую себя куклой Барби из последней коллекции, которая стоит на витрине.

Мои длинные медно-карие волосы уложены в тугую причёску, похожую на пучок, с выпущенными спереди завитками. Из-за натяга волос назад моя кожа натянулась до предела вместе со всей тонной косметики, которую так старательно выкладывали визажисты, дабы скрыть мою пожизненную усталость. Молли бы визжала от восторга, если бы видела меня сейчас. Конечно, после того, как успокоилась бы от истерического смеха.

Наконец, надев белые лаковые лодочки на высоком каблуке, я благодарю их создателя.

Хоть что-то из этого всего кажется удобным, думаю я, глядя на себя в зеркало. Постарались они на славу, что ни говори, родная мама бы не узнала, если бы она у меня была.

Я выхожу из гримёрной с участившимся сердцебиением и ищу взглядом зачинщика этой глупейшей идеи и молюсь, что Кристофер меня всё же дождётся и не увидит в этом облачении. Потому что слушать его подколы всю оставшуюся жизнь я не горю желанием.

Боже. Кому расскажешь – не поверят.

– Агнесс, сюда! – кричит Лой, стоя рядом с зелёным фоном в самом конце зала.

Видя, сколько людей смотрят теперь на меня, венка под глазом опять даёт о себе знать, нервно подрагивая, но я лишь выпрямляю спину и гордо иду к нему.

– Ну что, все в сборе, давайте начнём творить.

Парень ударяет в ладоши, и все окна друг за другом начинают закрываться тёмными светопоглощающими шторами оттенка шампань, что в огромном зале остаются видны только прожектора и разноцветные подсветки, направленные на нужные ракурсы.

– Агнесс, первая съёмка в средневековом стиле. Концепция такова: Филлип стоит… О, а вот и Филл! – указывает он на высокого парня худощавого телосложения в превосходном рыцарском тканевом костюме тёмно-серого цвета, когда тот кивает мне в знак приветствия.

После разъяснений наших действий мне и партнёру по несчастью, я уже продумываю, как буду воплощать его идеи для гимнастов в этом скафандре.

По окончанию третьей неудачной попытки представить из нас влюблённую пару и запрыгнуть к Филлу так, чтобы он смог меня удержать за талию в воздухе, а я упиралась бы при этом руками на его плечи, Лой говорит:

– Ничего, давай начнём с чего попроще, а это оставим на десерт, идёт? Отлично! По местам! – Не давая возможности вставить хоть слово, тот вновь ударяет в ладоши, и рабочий гул утихает, когда все приступают к съёмкам.

Мы занимаем свои позиции. Филлип обходит сзади и склоняет голову над моей шеей, держа одной рукой за талию, а другой будто убирает выбивающиеся из причёски волосы. Я чуть опираюсь на него, прикладывая голову на мужское плечо, и запускаю руку в его длинные вьющиеся волосы по плечи.

Не проходит и трёх секунд, как Лой кричит:

– Снято! Это выглядит очень дерзко! Филл – красавчик! – Затем коллега смотрит на меня: – А ты, Агнесс, просто бриллиант! Такие кадры тяжело поймать с первого дубля, ты настоящая находка для нашего холдинга!

Я слушаю, как Лой нахваливает меня, прекрасно понимая, что этой лестью он мотивирует для дальнейшей работы, отчего я еле удерживаюсь, дабы не закатить глаза и не фыркнуть.

– И-и, начали!

Мы с Филлом вновь расходимся по местам. Теперь, стоя друг к другу лицом, а к съёмочной группе боком, я кладу голову и ладонь парню на грудь, смотря в камеру, когда напарник должен с неимоверным трепетом смотреть на меня сверху и обнимать за талию. Спустя несколько вспышек света и смены ракурса мы слышим «Снято!», то сразу занимаем другую позу.

В этой должен быть поцелуй.

Я, конечно, не из тех, кто не любит поцелуи на первом свидании, но… Целовать абсолютно незнакомого парня мне в диковинку, тем более перед толпой, желающей поймать этот момент, поэтому от такой мысли слегка не по себе, и Лой это замечает, когда снимки не удаются и с пятого раза.

– Забудьте про позиции! – Он переводит взгляд с напарника на меня. – Доверься Филлу, он всё сделает сам. Расслабься, Агнесс, выглядишь скованно! – бросает немного раздражённо тот.

А то я сама не чувствую, что если на меня чуть дунет ветерок, мой позвоночник треснет.

Филлип занимает ту же позицию, в которой была предыдущая съёмка, и тихо говорит:

– Просто встань также и подними голову наверх, закрыв глаза.

Весь свет гаснет, и остаётся только лишь один тусклый лучик света, направленный на нас.

Я делаю так, как он просит, и запрокидываю голову.

Не так уж и сложно, если нужно просто стоять, надеюсь, что до последнего этого прыжка точно не дойдёт, я же не кенгуру.

Смотря на него снизу и находясь в таком положении, сердце начинает быстрее качать кровь, и я закрываю глаза, молясь, чтобы это быстрее закончилось, когда в неимоверной тишине я слышу отдалённый тихий смешок.