По моему сердцу вдруг разливается тепло.

Он заслужил отдых. Заслужил лечь спать в чистой комнате, накрыться чистым одеялом.

Возможно, впервые за несколько лет сражений…

Но эти мысли, не содержащие в себе никакого подтекста, быстро сталкиваются с другими… Он всё ещё не сводит с меня твёрдого, будоражащего взгляда. От него становится нестерпимо жарко.

Мне чудится, или дракон едва сдерживается, чтобы не сорваться с места?

Я бросаю тряпку, вытираю руки о другую, сухую. Запястьем стираю пот со лба. И… подхожу к Пелагее.

— Ты не замёрзла, солнце?

Дракон тут же мрачнеет.

— Она здесь, — говорит он. И это явно звучит, как упрёк. Так и хочется ему ответить, чтобы не боялся, конечно, ночью моей дочери здесь не будет.

А сейчас… лучше бы он не переоценивал себя.

Не думаю, что сейчас у него будут на меня силы.

— Она помогает мне в уборке, мастер Варден, — я слегка улыбаюсь, прямо глядя в его глаза, от красоты которых кровь стынет в жилах и бешено колотится сердце, и даже слегка кланяюсь. — В замке больше работы, чем я ожидала.

Он хмурится и на миг будто бы задумывается.

— Вообще-то, — отвечает уже как-то просто и по-человечески, — я не собирался просить тебя заниматься всем этим.

— Что делать, если здесь нет никаких условий? — я даже позволяю себе нарочито вздохнуть. — В такой грязи невозможно делать ничего.

Он усмехается. И снова смотрит так, что у меня подкашиваются коленки. Как будто. На самом деле я клянусь себе крепко стоять на ногах.

Терять голову мне точно нельзя.

— Ты уже всё? Или собираешь ждать здесь… ночи?

Вот наглец!

— Через десять минут всё будет готово. Разумеется, я не касалась ваших вещей внутри шкафов. Я уберусь тщательнее, если вы мне разрешите.

Он будто бы не знает, что на это отвечать.

И вдруг тянет недоумённо:

— И что… мне ждать?

— Можете подождать в коридоре, чтобы полы успели подсохнуть и не развести грязь. Я очень извиняюсь, сил моих рук не хватает, на то чтобы как следует выжать тряпку.

Это ему не нравится, но он выходит. Весьма озадаченный.

Я смотрю на свои пальцы красные от ледяной воды, едва сгибающиеся.

На самом деле у меня хватило бы сил, я просто очень устала.

Собираюсь продолжить, но тут происходит нечто странное.

Генерал возвращается в комнату и стремительно направляется ко мне.

Мне уже кажется, что я всё-таки перегнула палку в своём стремлении быть полезной в новом мире. В своём стремлении выбить место под солнцем для дочери. Пусть и такими странными методами, как мытьё полов…

Становится страшно не от догадки, что со мной может сделать мастер Варден.

Меня страшит больше то, что он сделает это на глазах дочери…

Сердце заходится от неприятных эмоций, но… ничего страшного не происходит.

Он вырывает тряпку из моих рук, выжимает остатки ледяной воды с неё в ведро. Легко и будто бы с удовольствием. Я застываю немного в шоке. Конечно, я не сомневалась, что были моменты в его жизни, когда было не до регалий. И я уважаю это.

Но сейчас в том, чтобы делать работу слуг, нет необходимости.

И судя по тому, что рассказывала Анежка, такой великий человек-дракон, как мой господин, уж тем более не должен заниматься ничем подобным.

Хлопаю ресницами. Он выпрямляется, окидывает меня каким-то тёплым, но всё ещё странным, непонятным взглядом.

— Нет времени ждать, — он поясняет с неохотой, и оттого я только больше ценю, что он поясняет что-либо вообще. — Иди к себе, сам закончу.

Не вижу злости в его жестах, не слышу раздражения в голосе.

Он ведь не недоволен моей нерасторопностью? Что же тогда?

— Идите к себе. А, впрочем… — дракон вдруг ухмыляется, и моё недоумение и любопытство тут же сменяется другим чувством. — Через полчаса хочу, чтобы ты вернулась сюда и помогла мне кое с чем.

Я не собираюсь спрашивать, с чем именно.

Боюсь, что ответ может оказаться не для нежных детских ушек Пелагеши.

Только смиренно киваю, чуть поклонившись. Беру дочку за руку и останавливаюсь только в коридоре, когда он окликает меня.

Окликает по имени…

— Варя?

— Что?

Дракон улыбается. Так странно, словно он такой же человек, как и я. Но мы оба знаем, что это не так.

— Спасибо.

Он говорит это и тут же отворачивается и принимается домывать полы.

Я остаюсь в замешательстве, и всё никак не могу скинуть с себя покрывало мурашек. Докучливых, тревожных, но отчасти — лишь отчасти — приятных.

— Папа… — округлив глаза начинает озвучивать дочка свою мысль с большим удивлением, — никогда не мыл полы…

Я усмехаюсь.

Затем это и вовсе перерастает в улыбку.

И с каждым мигом она становится всё шире.

— Да, дочка. Твой папа никогда не мыл полы…

Знал бы он, что даже великие генералы не чураются этого… Ну да что уже думать о таком?

Я спешу на кухню, Гилмор говорила мне, где она находится. Нужно успеть разобраться с едой и вернуться к мастеру Вардену через полчаса.

К Алану… Такое казалось бы нежное, красивое имя.

Разве оно ему подходит?

Этот вопрос отчего-то кружит мне голову, и я стараюсь лишний раз об этом не размышлять.

Находим кухню мы не сразу, но довольно скоро. Это помещение больше похоже на вагон поезда. Довольно узкая комната с маленькими окнами лишь на одной из стен, по бокам стоят столы и шкафчики, в полу дыра, из которой торчит лестница. Наверное, там погреб. От него тянет холодом и сыростью. И, конечно же, здесь тоже грязно. И на стуле сидит за небольшим столиком сгорбленный полный мужчина с рыжей копной волос.

Столик у окна, тусклый свет падает на неочищенное зерно, овёс, кажется, который мужчина тщательно перебирает.

Уже это одно радует.

— Интересно, — усмехаюсь я, — зёрна перебираете, а сидите в грязи. Стол хотя бы нужно помыть. Инструменты тоже… В тазике, смотрю, посуда грязная.

Мужчина вздрагивает. Он, видимо, настолько глубоко ушёл в себя, что даже не сразу нас заметил.

— А… это вы, — он как будто бы специально старается меня не рассматривать, — наложница мастера Вардена?

Ну хоть кто-то называет генерала так, как полагается.

И почему только меня это так заботит?

— Меня зовут Варвара, можно просто Варя. Это моя дочь — Пелагея. Вам обо мне уже рассказала Гилмор?

— Ну да.

— Забудьте всё, что она вам сказала.

Он удивляется, судя по тому, что замешкался, но, в конце концов, всё же кивает.

— Собираетесь варить это на ужин?

— Да, разумеется.

Вздыхаю.

— Моя дочь не будет это есть. Если бы ещё очистить зерно…

— Очистить?

— Да, но, боюсь, сегодня у нас точно не будет на это времени. Вы, любезный, пока покажите мне картошку, пожалуйста.

Ему явно это всё не нравится, но он указывает на ящик с овощами. Где, кстати, много гнильцы… Разве же он не знает, что гнилые овощи нужно как можно скорее выкинуть из общей массы овощей? Достаю картофелину и подношу к свету. Старая, конечно, но всё ещё годная на еду. И выглядит абсолютно обычно. Я мою нож, очищаю часть картошки, отрезаю ломтик, споласкиваю в воде и пробую.

Да, обычная картошка.

Какое облегчение!

На этом проверяю остальные овощи и мясо, после чего заставляю мужчину, которого, кстати, зовут Нэд, записать простой рецепт на ужин.

Он пугается.

— Но я не уверен, что получится… Я такое никогда не готовил.

— Просто сделай так, как я тебе сказала. И всё. На всякий случай ты можешь поставить вариться и кашу. Тогда в любом случае не проиграешь. И если что… я возьму вину на себя.

Подмигиваю ему.

Он вновь пугается, но затем как-то приободряется.

— Надеюсь на тебя, — улыбаюсь ему на всякий случай и увожу дочку в наши покои.

Нужно быть любезной, чтобы никто ничего не подсыпал в еду.

И чтобы не плюнули тоже желательно…

Жаль, у меня нет времени приготовить всё самой. Но я в любом случае попробую то, что получилось, сама, прежде чем давать Пелагеи.