– Ну что с тобой? В чем сложность? Кончить в баночку? Да ты просто сядь напротив, и я в пять накончаю…

– Ты больной?! – задыхаюсь я собственным вскриком. Но фишка в том, что злиться на него не получается! Потому что как? Когда он такой? В пять, блин, накончает. Это означает, что он настолько ко мне неравнодушен? Приятно, черт подери. Гатоев бы… Так! Стоп. В эту сторону вообще лучше не думать. Если слова Димки – лекарство, то воспоминания о Мусе – чистый яд. Порой так накрывает, что хоть в окно шагай. Каждое утро начинается с того, что я себя по частям собираю. Ведь во снах… Нет, сны тоже лучше не трогать. В них я с ним. И потому, да, каждое утро я переживаю наше расставание. Снова и снова переживаю. А еще думаю… Как он с ней? На каком этапе подготовка к свадьбе? Может, ему что-то в ней начинает нравиться. Может, он переключился, убедил себя, что влюблен… Сколько уже прошло?

– Я здоровей всех. Хочешь справку?

– От психиатра?

– Нет. О здоровье. Я – идеальный донор.

На это заявление я лишь качаю головой и, ускоряя шаг, бегу куда-то к выходу.

– Так, понял, – не отстает он. – Ты же системный человек, правильно? Давай проработаем этот вопрос. Взвесим все за и против. Уверен, ты сразу поймешь, что мое предложение – лучший выход из ситуации.

И он действительно начинает мне в красках описывать все плюсы и минусы. Ну, как – минусы? Если Димку послушать, так минусов нет. То, что его родня чересчур избалует нашего мифического ребенка, я отнести к минусам не могу, в каких бы мрачных красках Дима это все не расписывал. Зато что касается плюсов… Я даже не знаю, что возразить. Он их подсвечивает так ярко, что у меня все внутри сжимается. И сомнения встают в полный рост. Потому как, ну правда… Разве это не было бы идеально? Лето, дача, наши близкие за столом. Или то же крещение в каком-нибудь древнем грузинском храме… Столько счастливых дней!

– Ну, еще, конечно, она будет рыжей. У тебя как с этим?

– С чем?

Я в полуобмороке уже. Даже не помню, как мы прошли через кордон охраны. Наверное, высокие гости уехали, раз нас без проблем пропустили, или все-таки нет?

– В детстве не дразнили? Меня да. Рыжий, рыжий, конопатый…

– Ты не конопатый.

– Кого это волновало?

Нет, мы что, правда обсуждаем это?!

– Как я посмотрю, серьезной душевной травмы тебе эти дразнилки не нанесли.

– Тогда решено?

– Дим, ты спятил.

– Амалия…

– Погоди! У меня телефон звонит, – лезу в сумку. – Да, пап, привет…

– Привет, дочь! Только что видел тебя в новостях! Звоню поздравить.

В голосе отца звучит неприкрытая гордость. И, кажется, слезы. Все же с возрастом папа стал гораздо более сентиментальным, чем раньше. Меня это трогает безмерно. Сипну в момент:

– Спасибо…

– Димочка тоже хорошо говорил. А Красицкий, кажется, уснул под стендом. Когда ты его уже отпустишь? – посмеивается.

– С октября, да, Дим?

– Ох, и Дима там рядом? Ты ему привет передавай. А еще лучше бери парня в оборот и к нам тащи. Отметим.

– Он не… – начинаю было я, но Димка меня перебивает.

– Я только за, Станислав Кириллович. Спасибо, что пригласили.

Ах ты ж гад! Стою, обтекаю.

– Вот и хорошо! Давно хотел повидаться вживую. Еще с корпоратива.

Жму на отбой, не понимая, как мы оказались в этой точке. Бросаю на Димку хмурый взгляд.

– Видишь, я даже твоим родителям понравился.

– Мне тридцать пять. Я почти бесплодна. Им понравится любой, кто возьмет меня замуж. Так что не обольщайся.

– Кстати, это хорошая идея. Я, конечно, ничего не имею против гражданского брака, но сам для себя его не рассматриваю. Не спрашивай, – вскидывает ладони, – это какие-то джигитские заморочки. Как тебе конец сентября?

– Сентябрь такой же прекрасный месяц, как и все другие.

– Значит, решено. Поженимся…

– Прекрати! – возмущаюсь я, не поспевая за ходом событий. – Это уже не смешно.

– Так а кто смеется?

– Ар-р-р. Все. Я уезжаю.

Раздраженно запрыгиваю в машину (когда мы только успели дойти до стоянки?), и опять откладываю встречу в клинике. Такими темпами там скоро махнут на меня рукой. Но даже если и так, сегодня я слишком взволнована, чтобы с кем-либо встречаться. Чертов Димка!

Выруливаю на трассу. Высокие гости все же уехали. Проезд свободен. Оцепление снято. Отсюда до родительской дачи ехать всего тридцать километров. Недостаточно, чтобы остыть. Я так накалена, что буквально дым из ушей валит. А еще ведь, вот же херня! Не могу отделаться, отгородиться от Димкиных совершенно дурацких доводов. Просто с ума сойти. Ну какой из него папа? То есть, конечно, хороший. Несомненно. Тут и к бабке ходить не надо. Но! Это же Димка. Сын своего отца. И матери, которой я не понравилась. Существует миллион причин, по которым мне не стоит поддаваться на его уговоры. И вообще верить мужчине… Ровно как и вписываться в какие-то отношения, когда раны от предыдущих еще не зажили. Это все равно что лечить гангрену примочками. Глупо и недальновидно.

Так, незаметно, подъезжаю к родительскому дому. Выхожу из машины, как раз когда Димка паркуется чуть позади. Увязался же!

– Мам, пап, привет. А вот и мы…

Как я и думала, на покорение моих родителей у Димки уходит пара минут.

– Какой приятный молодой мужчина! – шепчет мама, когда мы ненадолго остаемся одни.

– Угу.

– Мы с папой все гадали, почему ты не торопишься нас знакомить.

Хмурюсь, сразу же понимая, куда мама клонит.

– Тебя смутило то, что он – сын Ярика? В новостях это первым делом отметили.

– Мам, ты все не так поняла, – вздыхаю я. – Мы с Димой просто коллеги.

– Если так, то ты дура, Амалька. Такого мужика надо тепленьким брать.

– Он младше!

– И хорошо. Дольше прослужит, – мама тычет меня в бок и смеется, ну совсем как девчонка.

– Амаль, мы тут Димке скидываемся на день рождения, гони бабки.

– Ого! И когда? – тянусь к сумочке за кошельком.

– Сегодня! – возмущается Танюша. – В кадрах завтыкали. А теперь, вот, опомнились. Есть идеи, что ему подарить?

– Ни единой.

– Да ладно тебе, – хитро косится на меня помощница. – Я не верю.

– М-м-м. И почему?

– Ой, да заканчивай. В конторе все знают, что Геловани к тебе неровно дышит. Даже ставки делают, когда твоя крепость падет.

– Вот прям когда? – закатываю глаза, делая вид, что мне дела нет до таких новостей.

– Да-да, – смеется Таня. – Именно когда, не если. Так что он любит? Чем ему угодить?

– Тань, серьезно, я без понятия. «Когда» еще не случилось.

– А случится? – оживляется та. И усевшись на стул, расположенный чуть наискосок от моего стола, доверительно склоняет голову.

– Да шучу я! – фыркаю.

– А я нет. Ну, стоящий ведь мужик, чего ты менжуешься?

– Слушай, хоть ты не начинай. Мне уже родители весь мозг проели.

Не успеваю я договорить, как в мой кабинет вламывается Дима собственной персоной. Помяни, называется.

– Амалия, мы все решили! Вот, ты только глянь! – не обращая внимания на Таню, Димка сует мне под нос планшет. На экран выведен код, который, естественно, ни о чем мне не говорит. Удивленно приподнимаю брови. Дескать, эм-м-м… Рыжий, недоумевая по поводу моей реакции, утыкается в экран, бьет себя по лбу и выводит модель, на которой мы отрабатываем систему. Вот теперь да, теперь совершенно другое дело! Я могу, наконец, понять, почему он аж светится.

– Круто. Мы два года над этим с академиком бились. Точней, бился он, но… – выскакиваю из-за стола, недоверчиво качая головой. Ловлю Димкин переполненный триумфом взгляд и растягиваю губы в широченной улыбке. А потом, к чертям отбросив маску железной бизнес-леди, как девчонка подпрыгиваю и с визгом висну у парня на шее. – Супер. Просто отвал башки. Кощеев уже в курсе? Наверное, кипятком ссыт?! – тараторю, подпрыгивая от нетерпения.

– Не знаю, мы только закончили тестирование, – скалится Геловани. Ему меня такой видеть впервой. Обычно я более сдержанная. В мужском царстве, где мы обитаем, иначе просто не может быть. Потому как здесь не поймут иного.