За спиной откашливается веселящаяся Танюша. И потирает пальцами в характерном жесте, напоминая о том, что рабочие моменты – дело, конечно, важное, но деньги на подарок я ей так и не отдала.

– Секундочку.

Достаю из кошелька пару купюр и сую помощнице в руку. Естественно, стараясь сделать это тайком. Не привлекая внимания именинника. Вот только вряд ли у меня получается. Димка палит каждый мой жест. И лыбится, лыбится, лыбится... Такой невозможно довольный собой! И что тут возразить, да? Когда он и впрямь нереально крут. Когда он меньше чем за полгода придумал, как устранить проблему, над которой мы бились столько времени.

Получив свое, Таня мышкой проскальзывает к двери. Но прежде чем ее закрыть, демонстративно поигрывает бровями. Намек более чем прозрачный. М-да. И почему каждый человек в моем окружении считает своим долгом сосватать нас с Димкой друг другу? Дурдом какой-то. Неужели они не понимают, что это все утопия в чистом виде?

– Кстати, о самом важном я и забыла, – подхожу ближе, невольно нахмурившись. – С днем рождения, Дим.

Он улыбается, легонько постукивая по щеке пальцем. Что? Я должна его поцеловать? Ну вот еще!

– Серьезно? Боишься детского чмока в щеку? – бросает вызов. И мне, конечно, не надо вестись. Но… Я закатываю глаза, подхожу вплотную и, встав на цыпочки (Димка выше меня на целую голову), касаюсь его идеально выбритой скулы губами.

– В коллективе ломают голову над тем, что тебе подарить, – сиплю, сглотнув. Женская душа – загадка. Вот правда. Я ведь не смогла, не сумела забыть Мусу, но когда Димка рядом, что-то происходит со мной. Я откликаюсь. Тянусь к его легкости, его свету… Который он никому не позволил в себе загасить. И как будто отогреваюсь.

– М-м-м…

– Не хочешь дать нам ма-а-а-аленькую подсказку?

– Нет.

– Почему?

Кто бы мне ответил, какого черта мы шепчем?

– В мужчине должна быть загадка, – ухмыляется Димка. Его губы так близко, что я улавливаю свежесть его дыхания. Мяту, кофе, что-то еще… В груди настоящий драм-сет. Сердце выбивает затейливый бит. Отступаю на шаг от этого сумасшествия.

– В мужчине должна быть харизма, и не должно быть дерьма. А загадок мужчине не полагается, так что колись, чего бы тебе хотелось?

Теперь его палец стучит по губам.

– Поцелуй.

– Я не это имела в виду. Что тебе подарить от коллектива! – топаю ногой.

– Поцелуй.

И вот так уже, наверное, месяц. Он ни в какую не отступает. Я… не знаю, как быть. Точнее, знаю, конечно – игнорировать все эти подкаты, но что-то не дает. Вот и сейчас, пока я стою и размышляю над тем, как бы покрасивей его отшить, Димка подходит, наклоняется и… трогает мои губы своими. Это невинное совершенно касание зажигает меня так, что от моих мыслей, моих сомнений остаётся лишь пепел. Кислород тоже выгорел в ноль. Я дышу его мятным дыханием. Ощущаю ладони на талии, поддаюсь. Впускаю язык, несмело толкаюсь навстречу. Жадно хватаю ртом воздух, когда его мягкие губы соскальзывают на подбородок, втягивают кожу и замирают там, а потом опускаются вниз по шее. Чтобы опять вернуться. Губы к губам, сердце к сердцу. Отстраниться стоит всех сил. Напряженно всматриваюсь в его глаза. Он выглядит таким восторженным! Мне становится дурно, ведь… как его такого отталкивать? Как? Нельзя же так с моим сердцем. Что ты делаешь, а? Вложив этот вопрос в свой взгляд, беспомощно шарю глазами по его лицу…

– Поедешь ко мне? Мои праздник устраивают. Ничего особенного. Будет только родня. Посидим пару часов, а в девять мы с друзьями собираемся в клубе.

– Дим…

– Ты спросила, чего мне хочется. Я сказал. Потом можем поехать ко мне.

– Это еще зачем?

Глупый вопрос, да. Но ответ мог бы быть и другим. Димка же своими словами выбивает напрочь почву у меня из-под ног.

– Детей делать будем.

– Я не могу забеременеть! – шиплю, моментально вскипев.

– И когда ты пыталась в последний раз?

Самое смешное, что мне это знакомо. Почему-то каждый мужик изначально думает, что непременно наследит там, где у других не получалось. Конечно, это полный абсурд. Зло теснит грудь. Стискиваю зубы…

– Эй… Ну хоть попробовать мы можем? Нет – так нет. Сделаем ЭКО. Какие проблемы?

Проблема в том, что он говорит об этом как о свершившемся факте. И эта настойчивость заставляет меня колебаться в тех вопросах, что я навсегда для себя закрыла. Очевидно, Димка это все не со зла. Просто он вообще не понимает, что делает. В какой ад лезет. Ведь если не получится… Это очень больно. Он просто еще не знает. А я не хочу быть той, кто познакомит его с этим чувством.

– Я не собираюсь с тобой спать.

– Сегодня? – вроде шутливо, но в то же время и дерзко уточняет Димка, но почувствовав, как я рассвирепела, тут же спохватывается: – Окей. Понял. Спать не будем. Просто ужин в кругу семьи. А потом банальная пьянка с друзьями. Ну?

И я соглашаюсь! После работы едем к дому, где живет Димкина семья. Этому предшествует фуршет на работе. Димка проставляется по полной. Так что наш подарок – сертификат в мужской спа – вряд ли покрывает хотя бы половину его расходов на организацию праздника. В копилку Димкиных достоинств ложится еще одно – щедрость.

Семейное гнездышко Геловани располагается в красивой сталинке неподалеку от центра. Нам открывает маленькая худенькая женщина.

– Бабуль, это Амалия. Амалия – моя бабушка Нина Ашотовна.

– Очень приятно, – обнимает меня та. – Скорее за стол. Мы только вас и ждем.

Стол накрыт в достаточно просторной гостиной, уместившей в себя человек двадцать гостей. Среди которых я узнаю… своих, блин, родителей! Открыв рот, оборачиваюсь к Димке.

– Ну а как бы я не позвал тестя с тещей? – шепчет тот мне в ухо.

– Я тебя убью! – шиплю ядовитой змеей, с трудом нацепив милую улыбку. И следом обнимаю по очереди вскочивших со своих мест маму и папу.

– Как вы?

– Поначалу было очень неловко, но нас так принимают, что это чувство очень быстро развеялось.

– Извините, мы немного опоздали, – смущенно улыбается моим родителям Дима. – Думал, успеем вас встретить.

– Да нет, это мы приехали раньше. Все хорошо, сынок. Кстати, Стас, а где наш подарок? – вспоминает вдруг мама.

– Подарки потом! Давайте уж кто-нибудь скажет тост, – улыбается с другого конца стола…

– Мой двоюродный дядя по материнской линии, – подсказывает Димка. Отодвинув для меня стул, подхватывает бокал. Естественно, дальше следует длинный и поэтичный тост. За ним еще один, и еще, и еще…

– Если мы продолжим с той же скоростью, до клуба я не доеду, – замечаю немного пьяненько. Димка смеется. И хитро сощурившись, подливает мне компот вместо вина. За столом звенит смех, шелестят разговоры. Смотрю, и, может, потому что я выпила, а может, по какой-то другой причине, кажется, что это все не со мной. Вон как наши родители спелись. Даже Димкина мама чуть-чуть оттаяла. Обсуждает с моей то заготовки, то искусство. А еще, смешно, они поочередно нас с Димкой друг другу нахваливают. И все хорошо, пока внутри меня не рождается мысль, что с родней Гатоева таких посиделок нельзя было даже представить. Так какого же черта я на что-то надеялась, а?!

– Думаю, уже пора сваливать, – замечает Димка ближе к девяти. Я как раз только-только проводила своих родителей, выйдя в коридор вместе с Ладо.

– А другие гости не обидятся?

– Что ты. Они вслед за нами начнут расходиться.

– Тогда поехали. Но я ненадолго. Устала очень.

Димкины друзья – разношерстная пестрая толпа. С большей частью он дружит с раннего детства, что тоже много о нем говорит. Димкины приятели не спрашивают, кем мы приходимся друг другу, и вообще ведут себя предельно корректно. Мне в их компании легко и весело. Несмотря даже на то, что в местах, подобных этому, я в последний раз была… Да даже и вспомнить трудно. Это же какая-то молодежная тусовка, а я тот еще динозавр. Но что удивительно, возрастная пропасть между нами совершенно не ощущается. Мне комфортно. Пусть здешняя движуха бьет сразу по всем органам чувств. Мне очень громко, пульсирующе-ярко и пьяно. Веселье набирает обороты. Димка пританцовывает в неоновом свете и манит рукой меня на танцпол. А я качаю головой из стороны в сторону, мол, нет, не хочу, и просто тупо им любуюсь… Ноги у него длинные, мышцы проработанные, бедра, которыми он ритмично покачивает в такт музыке, узкие, задница – чистый грех. Отличный донор – зудит на подкорке. Лучший из всех возможных. Залипаю, совершенно им очарованная. Алкоголь искажает реальность, и я не сразу могу припомнить, почему же так отчаянно этому сопротивляюсь.