В моей груди появился комок тепла, тот самый, что встретил меня на входе в этот мир и что начал угасать по мере моего приближения к хозяйке этого вечно холодного места. Во мне снова зажегся божественный свет. Темная Тель мгновенно растворилась в воздухе и появилась в нескольких метрах от меня — в месте, до которого не дотягивался исходящий от меня свет.

На мои глаза навернулись слезы.

Жизнь в обмен на жизнь… Таковым было условие богини, на которое я добровольно согласилась несколько лет назад. Потом попросила Темную Тель стереть мне воспоминания о мире Бездны, о самой богине и нашей с ней сделке. Если богиня и даровала мне несколько лет жизни, то тогда мне казалось хорошей идеей, если я буду проживать эти годы в неведении.

Перед глазами возник образ Маргариты. Она улыбалась, и мне не хотелось, чтобы улыбка сходила с лица сестры. Даже сейчас на краю пропасти я не жалела о сделанном.

По щекам крупными горошинами потекли слезы, и сердце стало болезненно кровоточить.

Я хотела жить.

Я очень хотела жить.

И от этого безумного желания у меня становилось горячо в груди, как будто туда ливанули кипятка. Комок света всколыхнулся, отбрасывая яркие искры на снег. И тот стал таять, а потом я ощутила под босыми ногами мокрую от растаявшего снега почву.

— Ти-и-ише, дитя, ти-и-ише… — глумилась богиня. — Мне не нужна твоя жизнь.

Я чуть не захлебнулась слезами и удивленно уставилась на прекрасную и одновременно вселяющую смертельный страх богиню.

— Почему? Неужели вы хотите забрать сестру? — спросила я.

— Нет, нет, дитя, — Темная Тель повела пальцем в воздухе.

Мираж богини стал рассеиваться, а ее тонкий, как нить паука, голос запел в моей голове:

'Девственный снег в зрелую луну

Очистит душу твою

И вознесет ее к небесам.

Две судьбы сплетутся в одну,

Монстр соединится с человеком,

Правда прольется на грешную землю,

И Мать не сможет спасти никого,

Ибо не подвластна ей сила Льда,

А на рассвете ночи Смерть заберет

Две души —

Воплощенные звонить в колокола.'

Песня богини затихла, и Темная Тель разлетелась сизым пеплом.

Я смотрела, как ветер уносит хлопья пепла, и думала о словах песни, о том, что они могли означать, а потом ощутила резкий взрыв внутри грудной клетки.

***

Я распахнула глаза и судорожно задышала, будто меня как утопленника вытащили на берег, и теперь я глотала воздух большим порциями. Не могла насытиться им.

Вскоре дыхание пришло в норму, и я оценила ситуацию.

Я, обнаженная и укрытая тонкой простыней, лежала на постели. Из клетки на меня смотрел Юрка, а рыжая питомица, свернувшись калачиком, лежала на покрывале под моим боком и тихо спала. Сон у Маргошки всегда был крепким, этим она напоминала мне папу.

За окном зарождался рассвет, окрашивая городские высотки в золотые оттенки. У линии горизонта небо было ярко-оранжевым, как будто там разгоралось жаркое пламя, и этот огонь постепенно перерастал в бесконечную синеву. Темно-серые облака были разбросаны по небосклону, придавая ему глубины и фантастичности. Казалось, в тучах более не осталось влаги, и они словно побежденное войско медленно отступали.

Дверь в комнату была нараспашку, и я услышала торопливые шаги, а потом в ее проеме появилась сестра. Волосы Маргариты находились в беспорядке, халат, подвязанный поясом, набекрень, выражение лица злючее, невыспавшееся, и только в глазах плескалась радость.

— Ну наконец-то ты проснулась! Заставила меня волноваться. Я места себе не находила, и только под утро смогла заснуть, — запричитала сестра и присела на край кровати. Ее ладони легли на мои щеки. Она посмотрела строго и спросила: — Как себя чувствуешь?

— Жива, — ответила я и улыбнулась. Прикосновение ее рук было теплым и очень приятным.

— Расскажешь? — тут же последовал вопрос.

Я посмотрела в зеленые глаза Маргариты и неосознанно утонула в них.

Во взгляде сестры было столько заботы, что мне стало даже неловко. А сердце заскрипело от странных чувств и давней боли, которую я похоронила глубоко внутри. Раньше сестра никогда не смотрела на меня так, не проявляла столь трепетных чувств, или… я просто не замечала их?

— В детстве тебе не нравилось, когда я рассказывала про свои сны. — Начала я. — Да и будучи подростком ты не только не хотела слышать об этом, ты злилась на меня. Почему сейчас хочешь знать, что изменилось? — спросила я, не отрывая взгляда от Маргариты.

Уголки ее пухлых губ дрогнули. Сестра опустила руки и сказала:

— Не хочешь, не рассказывай. Но разве ты сама не желаешь разобраться во всем? Или собираешься постоянно падать в обмороки. А что если меня не окажется рядом?

Я сглотнула. Сестра права. Кто знает, что со мной произошло, если бы ее не было рядом.

В мире Бездны нет места живым. И чем дольше я нахожусь там, тем опаснее это для меня.

Но я понимала, что сделку с богиней лучше хранить в секрете от сестры.

С другой стороны, было бы неплохо разобраться в причине моих путешествий за грань и найти триггеры, которые способствуют этому. А особенно было бы классно, если б я научилась контролировать свой странный навык. Я знала, что Маргарита могла помочь мне в этом.

— Я расскажу, что увидела, но при одном условии, — уверенно произнесла я. — Если ты не будешь отрицать правду о себе и реальности, скрытой от глаз простых людей.

Маргарита прикусила нижнюю губу и задумалась.

— Согласна, — вскоре ответила она и протянула ладонь.

Я улыбнулась и пожала ее руку.

***

Спустя полчаса мы сидели на высоких стульях у кухонной столешницы и кушали омлеты с овощами, которые, пока я принимала душ и приводила себя в порядок, на скорую руку приготовила для нас Маргарита. Из кружек, наполненных ароматным черным кофе, поднимались струйки пара и вились в воздухе причудливыми узорами.

На стене едва слышно тикали часы, напоминающие, что уже совсем скоро мне нужно выбегать из квартиры и лететь на остановку флайбусов, иначе я норовила опоздать на смену в приюте. В голове невольно стали всплывать события вчерашнего дня: огромный неизведанный зверь, нелегально оказавшийся в приюте господина Змеева; разговор об условиях договора, после которого я убедилась, что профессору по необъяснимой причине нужна была именно я; а потом встреча с Иданом… Стоило подумать о нем, как внутри вспыхнуло сильное трепетное чувство, которому я не могла дать определения. От него горели щеки и сердце колотилось в груди, как перед прыжком с высокого утеса в непроглядную лазурь океана.

Когда моя тарелка была пуста, я схватила кружку с кофе и, смакуя терпкий горячий напиток, принялась рассказывать Маргарите о том, что произошло со мной, пока я была в отключке, опустив одну мелкую деталь — сделку с Темной Тель.

После моего рассказа сестра несколько минут, показавшихся мне вечностью, задумчиво молчала, а потом спросила:

— Как думаешь, что может означать песня богини и почему она спела ее тебе?

— Это я и собираюсь узнать. Надо покопаться в городской библиотеке.

— Тогда я свяжусь с отцом и спрошу контакты ведьм.

Я удивленно взглянула на Маргариту. В ответ она пожала плечами:

— Ведьмы уж точно знают о мире Бездны больше любых книг по истории и мифологии.

Я согласилась с Маргаритой. Из поколения в поколение ведьмы передают друг другу тайные знания о мироздании и магии. Знания, которых не найти в научных книгах даже самых крутых библиотек.

После завтрака мы разбежались по комнатам, завершая свои дела и собираясь на выход. Квартиру я покидала вместе с сестрой, и она предложила подбросить меня до ветеринарной клиники, вот так мы и оказались вместе на заднем сиденье ее роскошного флайта, который летел по центральной магистрали.

— Спасибо, — я шепотом поблагодарила сестру. Не хотела, чтобы нашу беседу услышал водитель.