В моих руках зазвонил тач, и я от неожиданности подпрыгнула на месте. Со скоростью молнии прочитала на экране «Марго» и с такой же скоростью ответила на звонок.

— Чего тебе? — прошептала глухо.

— Мирочка, дорогая, — начала лепетать сестра. — Ко мне вот-вот Идан должен наведаться. Не могла бы ты его развлечь? А то я на работе задерживаюсь.

В дверь настойчиво постучали.

— Ой, он уже там! — донеслось из трубки. — Пожалуйста, Мирочка, я за это выполню любое твое желание.

Любое, говоришь. Я задумалась ненадолго, а потом с улыбкой ответила:

— Ну, хорошо. Взамен ты разрешишь моей кошке ходить по квартире.

Сестра взвыла, но потом все же согласилась на сделку. Я завершила звонок, сунула тач в карман халата, который плотно затянула поясом, и открыла дверь.

***

Столица Бервест, Третий квартал, Элитный Спальный Комплекс

Идан

Дверь распахнулась, и я увидел сестру Маргариты: в махровом халате поверх голого тела, с растрепанными волосами, уставшим взглядом разноцветных глаз и запахом, который снова поразил меня.

Все те же умопомрачительные нотки дикого леса, которые я весь день не мог выкинуть из головы. Однако на этот раз они были смешаны не с благоуханием роз, а с четко выраженными запахами волка, медведя и человека. Причем ароматы эти улавливались не по отдельности, а смешивались в гармоничное трио — яркое и на удивление узнаваемое.

От сестры Маргариты пахло фиаром. Фиаром, которого я знал.

Зверь внутри яростно зарычал, и мне пришлось приложить усилия, чтобы утихомирить его.

— Добрый вечер, Идан, — поприветствовала меня Мирослава. — Проходи, сестра задерживается, но обещала скоро быть.

— Привет, — ответил я и зашел внутрь.

Обвел девичий силуэт внимательным взглядом, задержавшись на светлых, золотистых волосах, в которых затерялись несколько травинок, раскрасневшихся щеках и молочной, бархатистой коже тонкой шеи. Я считывал все ароматы, которые источали ее тело и одежда: легкое волнение, смущение, усталость и яркий запах фиара.

— Ты не будешь против, если я быстренько приму душ? А то только с работы прибежала, — сказала она, запирая дверь квартиры. Я кивнул, не отрывая от нее пристального взгляда. Мирослава улыбнулась: — Ну и отлично. Я бы устроила для тебя тур по квартире, но ты, наверное, знаешь ее лучше меня. Так что располагайся, а я пулей туда и обратно.

— Спасибо, можешь не торопиться, — поблагодарил я и, пока девушка не убежала, добавил: — Кстати, об утреннем инциденте. Хотел еще раз извиниться перед тобой. Накануне я не спал несколько дней и Маргариту уже давно не видел, вот и получилось так, как получилось. Обещаю, больше такого не повторится.

Щеки Мирославы заалели сильнее прежнего. Она вскинула на меня смущенный взгляд и тихо произнесла:

— И ты прости… Ну, за пощечину. — Она ладонью коснулась своей щеки. — Не болит?

Я улыбнулся:

— Пустяки, даже не волнуйся.

Между нами повисло молчание, в котором Мирослава с задумчивым видом изучала мое лицо, а я почему-то разглядывал ее губы. Розовые, аккуратные, такие манящие. Мотнув головой, я прервал затянувшуюся паузу:

— Ты, кажется, в душ собиралась…

Девушка медленно похлопала ресницами, словно выходя из транса, после чего согласно кивнула и направилась в свою комнату.

Я вобрал шлейф запаха, оставленный ею, снова анализируя все составляющие его колорита. И правда, не ошибся: среди ароматов был тот, который принадлежал фиару. Двенадцатому. Только вот каким таким образом он связан с сестрой Маргариты? Случайно встретились на улице? Нет, нет, этот отшельник в город выезжает крайне редко — по делам, касающимся совета двенадцатых, да на свои выставки в галереях. Все, больше его среди высоток не увидишь. Тогда что он забыл, шатаясь рядом с Мирославой?..

Я подождал, когда в душе зашумела вода, и бесшумно пробрался в спальню девушки. Рыжая кошка, сидевшая на кровати и лизавшая свой пушистый хвост, при виде меня оторвалась от своего занятия и подняла взгляд. Ее глаза медленно округлились, а потом она, словно осознав что-то важное, резко спрыгнула на ковер и молнией юркнула под кровать, где и затаилась. И если бы не стремительно бьющееся сердечко и запах дикого, всеобъемлющего страха, исходившего от животинки, возможно, я бы даже забыл о ее существовании. Морская свинка, живущая в просторной для столь маленького зверька клетке, вслед за своей соседкой решила делать ноги и второпях прыгнула в окошко пластикового домика. Ее пушистая попка застряла в проеме, и мелкая живность решила притвориться трупом, бездушно повиснув в отверстии окна. Я улыбнулся. Что ж, инстинкты никто не отменял.

Пока бедные питомцы и вправду не отбросили лапы от страха, я опустился на одно колено и заглянул под кровать. Протянул руку к сжавшейся в комок кошке, та зашипела и сильнее прижалась к стене.

— Тише, тише, никто никого есть не собирается, — успокаивающе произнес я и послал вовне доброжелательный порыв, который исходил от моей животной сущности.

Кошка перестала шипеть и мотнула хвостом. Я с протянутой рукой оставался недвижим, ожидая, когда животинка прочувствует мое благое намерение по отношению к ней. Кошка похлопала глазами, медленно приблизилась к моей руке и стала обнюхивать пальцы. Шершавый носик щекотал кожу. Я осторожно сгреб животное ладонью и вытащил из-под кровати. Поднялся с полу, не выпуская кошку из рук. Питомица Мирославы, кажется, поняла, что я для нее не представляю никакой угрозы, поэтому улеглась мне на предплечье и принялась ластиться о рубашку. Тем временем морская свинка уже спряталась в своем пластиковом домике. Ее было не слышно и не видно, только и улавливалось учащенное сердцебиение из клетки.

***

На столе лежали бумаги: какой-то договор с логотипом знакомой юридической компании, учебные материалы по зоологии и блокнот с записями, где в столбец были выписаны несколько имен, а возле них красовался жирный восклицательный знак. С помощью тача я сделал несколько фотографий, отправил их Анне с просьбой провести поиск по именам и названию фирмы.

Потом прошелся по комнате, изучая запахи. За дверцами шкафа ощущались ароматы хлопка, шелка, денима, принадлежащие одежде, и еще кое-что, показавшееся довольно странным, — оттуда тянуло ароматами самых различных сушеных трав. Палитра вкусов была очень богатой: мускус и пряность, сладость, горечь, свежесть и терпкость, хвоя и ваниль. Сложилось впечатление, что сушеными травами набит целый ящик. И я не ошибся: в шкафу и правда нашелся деревянный резной сундук с росписью в виде древних узоров. В нем были аккуратно сложены множество маленьких стеклянных пузырьков с травами и несколько толстых исписанных тетрадей с различными рецептами и неизвестными мне формулами. Я сделал несколько снимков, прежде чем закрыть шкаф.

Более ничего интересного я не приметил, поэтому направился к двери, но внезапно замер как вкопанный, пораженный своей безумной идеей. Спустя пару минут я покидал комнату Мирославы с довольной улыбкой на губах и девичьей футболкой, которую сжимал в кулаке.

Футболку спрятал во внутреннем кармане пиджака и мысленно усмехнулся своему странному, а лучше сказать — поистине сумасшедшему и вопиюще дикому поступку. Даже собрался возвратить предмет гардероба обратно в корзину, но не сделал этого. Запах Мирославы кружил голову. Он очаровывал, его хотелось вдыхать много и безостановочно. Желание оставить футболку девушки при себе, чтобы, вернувшись в свои пустые апартаменты, я мог наслаждаться умопомрачительным ароматом женского тела, пересилило все доводы здравого смысла. От этих сладких мыслей мое тело стало горячим.

Я опустил кошку на пол, снял пиджак, повесил его на спинку кресла, потом расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Открыл дверь балкона, впуская свежую вечернюю прохладу. Так-то лучше.

Вдалеке шумел город, постепенно погружающийся в ночь. Сотни зеркальных высоток сияли огнями, отбрасывая друг на друга калейдоскоп бликов. По магистралям мчались вереницы флайтов, флайбусов и обычных машин, которых, правда, было совсем немного. С недавнего времени большинство людей перешли на магнитно-летающие аппараты, в результате чего и воздух в городе стал чище.