Хм, а ведь он не совсем слуга, скорее помощник, раз позволяет себе так с гостями говорить. Или в этом доме на этикет плюют? Если так, то для меня тем лучше, не потребуется расшаркиваться и ходить вокруг да около. Честно говоря, никогда такому не уподоблялся, но если пациент с гонором и кичится своим положением, то приходится искать к такому индивидуальный подход. Мы с Василием Петровичем обменялись незначительными фразами, принятыми при знакомстве, а потом он нас проводил к хозяину квартиры. Учитель мой спутницы занял место за письменным столом. Ему в спину светят лучи солнца и сложно рассмотреть выражения лица. Этому еще не способствуют очки с магическими линзами. Сила стекол зашкаливает, а старик щурится, стараясь нас рассмотреть. Гм, он почти слепой и этого не скрывает. Елена Федоровна меня вновь представила, на этот раз уже своему учителю, а тот сразу перешел к делу:

— Молодой человек, какую формулу времени хотите узнать?

— Как насчет руны замедления и ее влияния на окружающий мир? — задал я вопрос, запуская диагностику в организме старика.

Сил у хозяина кабинета почти нет, как физических, так и магических. Источник угасает, простуда грозит перейти в воспаление легких. Про глаза и говорить не приходится, хрусталики изношены и работают процентов на десять, если не меньше. Хуже всего моральный настрой господина Штерна. В его ауре нет всполохов желания жить и бороться с недугом. При этом, источник у профессора светлый, ни грамма темной энергии. А вот проклятий с десяток, но они все беззлобные и не способны причинить вреда. Скорее всего, кто-то из студентов постарался, которым пришлось на экзаменах несладко. Сам же кабинет впечатляет. На стенах висит с десяток часов, различных форм и размеров. Имеются и напольные, с вырезанными фигурками каких-то неизвестных мифических существ и массивным маятником. Если они начнут бить, то способны оглушить, судя по механизму. Взглядом задержался на солнечных и песочных часах, они тут не в одном экземпляре! Занимательные водные, на магической основе. При этом, те, которые способны тикать, идут синхронно и, похоже, ни на секунду не отстают.

— Интересный вопрос, — медленно произнес Филипп Генрихович, пытаясь меня рассмотреть. — Вы меня озадачили, мало кому придет в голову задумываться о воздействии рун, даже если они связаны со временем.

— Почему же? — спокойно поинтересовался я. — Затраты времени на любое, даже незначительное заклинание, имеют большое влияние на результат. Вам ли об этом не знать?

— Но есть стандартные решения, от которых ничего не зависит, — возразил профессор. — Например, обычный светильник, в который заправили энную часть силы.

— Если ее вложили за пару секунд, тогда потери минимальны, а попадись неумелый маг, создающий или подпитывающий артефакт, то магическая вещица окажется слабой, — с улыбкой возразил я, вспоминая как давно по этому поводу дискутировал со своим учителем, да будет ему хорошо в том мире, где переродился или на небесах.

— Спорное утверждение, — задумчиво провозгласил профессор и закашлялся. — Простите, — он приложил платок к губам.

— Елена Федоровна, а чего вы отмалчиваетесь? — я посмотрел на сидящую с прямой спиной госпожу Малагину.

— Аура, — чуть слышно ответила та, а потом добавила: — Господин Воронов, неужели не видите, что источник Филиппа Генриховича затухает?

— Милая барышня, со слухом-то у меня еще порядок, — хмыкнул господин Штерн. — Всем вокруг известно, что мне брюзжать осталось недолго. Указания и завещание сделал, вот только на старости лет захотел исповедаться, да Васька, чертов сын, отказывается священника привести.

— А с чего бы вам себя хоронить? — хмыкнул я. — Или собрались поспорить с судьбой и отведенным кем-то свыше временем? Со своей стороны не вижу препятствий, для того чтобы прожили еще лет двадцать, а то и больше. Организм у вас изношен, некоторые его части, скажем так, требуют замены и ухода. Но основная проблема в том, что вы убедили собственный источник о подошедшем сроке, а это сродни самоубийству.

— Вы кто такой? — возмущенно спросил профессор, скрестив руки на груди.

— Врачеватель, к вашим услугам, — усмехнулся я. — Поверьте, если пожелаете, то вскоре на мир взглянете другими глазами.

— Вон, — чуть слышно произнес господин Штерн и указал рукой на дверь, а потом повторил: — Подите вон, а если ослушаетесь, то Василий крикнет городового.

Хм, он не желает вникать в мои слова, уже начинает приподниматься с кресла. Но могу ли так просто уйти? Заинтересовал меня профессор, в том числе и есть в кабинете несколько часов, с хитрым магическим воздействием. Мне бы они могли пригодиться, поэтому-то спешить не собираюсь, хочу своего собеседника на ноги поставить. Все же, чем-то он мне учителя напомнил. Что если тот переродился в профессора? Некоторые выражения очень похожи, как и ход мыслей. Другой вопрос, что за его жизнь предстоит побороться, а восстановить зрение не так-то просто. Но разве я перед трудностями привык пасовать?

Глава 6. НЕ ДО ЦЕРЕМОНИЙ

События глазами Екатерины Островской и Натали Сухаревой.

Кати проснулась от головной боли и ощущения пустоты. Самое печальное, последнее не только из-за того, что рядом нет Саши, но еще и где-то в душе ей тревожно. Почему? Сама не в состоянии объяснить, точнее, боится на этот вопрос ответить. Господин Воронов не спешит даже намекнуть о своих дальнейших планах, касательно их обоих. В качестве любовника он великолепен, расставаться она не желает, но пойти замуж…

— Он еще и не позвал, — буркнула Островская, усаживаясь на кровати и массируя виски. — Что же так плохо-то?

Девушка собрала волю в кулак и отправилась в душ. Она уже поняла, что ее любовник ушел, но когда в комнату отворилась дверь и прошелестели чьи-то шаги, то обрадовалась и поспешно вышла из ванной комнаты. Только и успела, что надеть халат, да мельком его поправить, оголяя стратегически важные места, дабы соблазнить Сашу. Островская, напевая себе под нос веселый мотивчик одной популярной песенки, которую не принято исполнять в благородном обществе, спокойно пошла на звук упавшей на пол бутылки.

— Вот какая зараза ее тут поставила⁈ — раздался вопль Натали.

— Ой, это ты? — растерялась Кати, увидев баронессу, грозящую кому-то кулачком.

— Привет, а где… — начала компаньонка врачевателя, да так и осеклась, рассматривая вчерашнюю собутыльницу.

— Здравствуй, — произнесла Островская и непроизвольно поморщилась, а пальцы прижала к вискам, но нашла в себе силы уточнить: — Ты чего такая взъерошенная?

— Запахнись, охальница! — выдохнула Натали и покраснев отвернулась.

Баронесса мысленно сравнила свою и грудь Екатерины Матвеевны и мысленно пришла к выводу, что ее холмики вряд ли кого-нибудь заинтересуют.

— Можно подумать ты из другого теста состоишь, — произнесла Островская, но халат на груди стянула, правда, от этого действия приподнялся подол, открывая взгляду Натали интимное место гостьи.

— Процедура удаление волос все такая же болезненная? — осторожно спросила Натали, отводя взгляд в сторону.

— Наверное, — пожала плечиками Кати, — если только не обратиться к нашему врачевателю, у него какая-то особенная магия. Возможно, мой случай индивидуален.

— Это действительно так, — усмехнулась баронесса. — Смотрю, у тебя голова раскалывается. Почему господин Воронов не помог?

— Он ушел, когда я еще спала, — призналась Кати. — Ты помнишь, как мы вчера с Сашей беседовали?

— И от этого становится стыдно, — потупилась компаньонка Воронова.

— Надеюсь, он не слишком обиделся, — поджала губы Островская, а потом встрепенулась: — А у тебя голова не болит?

— Сумела сама себя подлечить. Тебе помочь?

— Будь так любезна, — буркнула Кати, вновь прижимая пальцы к своим вискам.

— Сейчас малое целебное заклинание применю, потом руну восстановления и десять капель зелья бодрости, — произнесла Натали морща нос. — Это Саша научил, сказав, что обязательно пригодится. Вот уж не думала, на ком свои навыки применю.