— Стыдно признаться, но ведь я написал бы, ничуть не усомнившись. Если бы ничего… э-э-э… всего этого не случилось.

— На то и рассчитывали.

— Получается, не повезло бедному Афанасию?

— Думаю, не только ему одному. Готово, отец Никита? Тогда мы пойдем.

Снаружи маялся в ожидании угрюмый Залата. Увидев выходящего Кирилла, он прямо-таки вскинулся:

— Ну как? Пальцы-то как, княже?

— Что с тобою, мастер-наставник? — удивился Кирилл. — Ерунда-ерундою, а на тебе просто лица нет.

— Да вот не ерунда… — десятник тяжело вздохнул. — Нешто не приметил я, как отцы на меня тогда глядели. А теперь еще и это… Что ни делаю — всё наперекосяк выходит, княже. Эх, зря выжил я в той сече.

— Зря или нет — не тебе судить, — отозвался брат Иов. — Твое дело, воин, стоять там, где назначено. И голову лишним не отягощать.

Залата прочистил горло, но в ответ только угукнул и опять вздохнул. Кирилл толкнул его локтем; приложив ладонь ко рту, сказал громким фальшивым шепотом:

— Ты, мастер-наставник, за горестями своими не забудь и брата Иова пожалеть заодно.

— За что? — не понял десятник.

— За то… — он грозно свел брови и довольно похоже рявкнул раскатистым баритоном отца Варнавы: «А ты куда смотрел, брат Иов?» Да посохом его, сердешного, посохом.

— Правда, что ль? — растерянно спросил Залата. — Воители-Хранители…

— Чистая правда, — невозмутимо подтвердил инок. — Посохом меня, посохом. Сердешного.

— Я как-то и не подумал о том. Вот беда-то… Так что ж теперь делать?

— Можно попробовать посох выкрасть, — предложил Кирилл. — А еще можно…

Внизу из-за поворота показались Видана с Ратибором. Не договорив, он спрятал поврежденную руку за спину, обрадованно устремился им навстречу.

— Далеко не отходи, княже, — окликнул его Иов. — Нам к отцу Варнаве поторопиться следует.

Кирилл закивал, не оборачиваясь и ускоряя шаг.

— Ягдар! — Видана строптиво дернула головой в ответ на какие-то отцовские слова, вырвалась вперед.

— Видана!

— А я все знаю, Ягдар, я почуяла! Не прячь от меня ничего. Ну-ка показывай!

Кирилл неохотно вытащил из-за спины и повертел перед собою обернутой в полотняные ленты кистью.

— Что там у тебя?

— Пальцы. С пяток точно будет… — он оглянулся по сторонам, понизил голос:

— Только о том — никому. Обещаешь?

Видана всхлипнула, сердито замахнулась маленьким кулачком:

— Я испугалась за тебя, дурака, а ты тут скоморошничаешь — вот как стукну сейчас прямо по голове твоей глупой!

— Здравия и долголетия, Ратиборе! — поклонился Кирилл поверх ее макушки. — А она обзывается да вдобавок поколотить грозится.

— Мира и блага, княже. То теперь такоже твои заботы будут, привыкай помаленьку.

Из-за высоких кустов голубой жимолости с топотом вылетел мальчишка-послушник. Шумно ухватил воздуху, выпалил в одно слово:

— Отецварнаваблагословилвасвсехкнемупожаловать!

— Всех нас? — непонимающе переспросил Залата. — А как же он проведал обо всех-то?

— Это, пожалуй, отец Власий проведал, — сказал Кирилл. — Он умеет, он у нас такой. Давайте-ка двигаться поживее.

— Я знаю, что сейчас тебе уже не так больно, — быстрым шепотом проговорила Видана, стараясь приладиться к его шагу. — Пальцы вправду целы?

— Вправду. А откуда ты знаешь, каково мне сейчас?

— Да вот знаю. Ягдар, ну-ка пообещай, что отныне станешь беречь себя!

— Ну и как ты это мыслишь? — спросил Кирилл серьезно. — Или хочешь, чтобы я соврал?

— Попробуй только! Тогда сама этим займусь. И не ухмыляйся, всерьез говорю.

Ратибор подтвердил через плечо:

— Ты, княже, впредь не сомневайся — если она что пообещала, то так и будет.

— …Брат Савва этого Афанасия «повел» на отдалении, а кто от врат к нему присоединился — еще не извещали.

Коротко поклонившись, брат Иов умолк. Отец Варнава взглянул на отца Власия — архимандрит сердито дернул бородою:

— Ведаешь ведь — чем меньше знаю человека, тем хуже вижу. От незнакомцев же только опасность могу почуять, да и то не всякий раз. И на том поблагодари.

— Я и благодарю. Брат Иов, первые же вести объявятся — немедленно ко мне. Даже среди ночи. Теперь к этому поединку вернемся. Рана князя случайной была или все же преднамеренной?

— Случайной, отец игумен. Ручаюсь.

— Добро… Ратиборе, ты что добавишь?

— Те люди, которые разбили лагерь на полуденном краю Хорева Урочища, — два шатра, восемь человек — никаких подозрительных действий по-прежнему не предпринимают. Описание Афанасия братом Иовом ни к кому из них не подходит. И пока непонятно, это обычные подорожные люди или нет. Мы наблюдаем. О новом даре Виданы завтра же извещу Ворона, как только он возвратится. Я еще понадоблюсь сегодня, отче Варнаво?

— Разве что у себя в дубраве. Спасибо тебе, Ратиборе. С Богом, брат Иов…

Оставшись наедине с отцом Власием, настоятель высвободился из кресла и зашагал по келии:

— Что ни день — то новое. Ворон вернется — вот удивится-то!

— Ворон для нас с тобою удивление изображает, батюшка игумен, — отозвался маленький архимандрит. — Да сядь ты наконец, Бога ради, — у меня уже шея от твоих хождений скрипит да голова кругом идет.

— А ты не гляди.

— А я не могу — давно привычку такую выработал: во все глаза глядеть. Весьма полезную привычку, заметь.

— У меня самого который день голова кругом идет. Еще и князю в Гуров съездить вздумалось.

— Ты и помыслить не мог, что вздумается — так, что ли? Теперь мети пред ним дорожку веничком да коврами устилай. Хе-хе…

— Где на все эти заботы мне людей сыскать?

— Сыщешь — куда ты денешься. Планида у тебя такая. В Гурове-то как дела обстоят?

— Да там всё в порядке… — с каким-то недовольством ответил отец Варнава.

— Брат Иов пусть начеку пребывает неусыпно.

— Он по-иному и не умеет. Как мыслишь: зачем кому-то мог понадобиться образец письма князя?

— Давай погадаем, хорошее дело. А на чем гадать будем: на воске, костях или по Псалтири? И кто первым начнет — ты или я?

— Ладно, ладно. Разошелся…

— О! Гости к тебе грядут, — проговорил отец Власий, уставясь в потолок. — У врат послушники Андрей и Нифонт чьих-то коней принимают — вижу плохо. Ратников каких-то, что ли… А с ними княжич молодой, лицо знакомое. Седло покинул, приседает да прыгает — либо отсидел что-то, либо в пляс пуститься наладился. Ишь ты, ишь ты!

Отец Варнава досадливо дернул головой:

— Погоди резвиться, отец архимандрит. Похоже, то князь Стерх княжича Держана прислал — что же всё, Господи помилуй, не ко времени-то так. Ведь договаривались… Постой, постой! А ты, коль живописуешь столь подробно, стало быть, видел его прежде?

— Ну… Были мы с мастером Георгием прошлым летом в Белой Кринице. До него слухи дошли об отроке с золотыми руками — заинтересовался. Я такоже решил поглядеть: а вдруг и по нашей части дары сыщутся?

— Сыскались?

— Нет.

Отец Варнава остановился напротив кресла отца Власия, хлопнул себя по лбу:

— Вспомнил! Рассказывал князь Стерх о приезде некоего иногороднего мастера со внимательным архимандритом при нем. Так то, оказывается, были вы, соратнички мои дорогие!

И он стремительно положил глубокий поясной поклон:

— Спаси тебя Господи, что хоть сейчас надумал известить меня об этом!

Отец Власий заерзал, замахал руками и неожиданно зашелся в долгом приступе кашля.

На выходе Видана потеребила Кирилла за рукав, спросила озабоченно:

— Ну что? Досталось от отца Варнавы или как?

— Ага, огрёб маленько. А после меня он с тобою о чем говорил?

— Да сам-то он больше слушал. Это отец Власий расспрашивал: как я боль почувствовала, да как поняла, что твоя она. Да глазами всё то так, то эдак в меня, будто…

— Княже-е-е! — перебил ее радостный вопль со стороны.

Наперерез по дорожке, раскинув руки, бежал княжич Держан. За ним вразвалку поспешал огромный Василий, сотник князя Стерха.