— Не только, Прохожий. Кровь — это жидкость. Привязка к любой жидкости у сирьенн сильная. Мы можем считывать из неё информацию получше любого прибора. Поэтому и людские врачи из нас отличные получаются. Ну а теперь, Прохожий, пора и голову обследовать.

— Тоже сама будешь?

— Не преувеличивай моих способностей. Вы, люди, сильны в техномагии и не стоит ею пренебрегать. Пойдём.

— Подожди! — остановил её я. — А почему люди и сирьенны дружат?

— Потому что вот тут, — постучала пальцем Шуал Шам себя по голове, — у нас много общего. Моральные ценности и философия жизни одинаковая. Хороший союз получился земли и воды.

— А почему ты ходишь по суше? Не сложно?

— До десяти часов не испытываю никакого комфорта. А потом прихожу с работы и погружаюсь в домашний бассейн. Не окажешься предателем, то приглашу тебя поплавать к себе. Ты забавный, Прохожий. Очень необычный!

— С чего ты взяла про необычность? — напрягся я, вместе с сирьенной незаметно перейдя на ты.

— Кровь. Всё твоя кровь. Ёё пульсация говорит больше, чем эти честно вылупленные глаза.

— Я их не вылупливал.

— Какать хочешь? Поэтому такой вид?

— Н-н-нет… — смущённо произнёс я.

— Значит, вылупливал. И не надо так краснеть, мальчик. Ходить в туалет — это естественно. Даже приятно. Особенно, когда под водой на большой скорости твой желудок начинает освобождаться…

— Остановись! — перебил я. — Оставь хоть какую-то нераскрытую тайну твоего светлого образа.

— Ханжа.

— Есть немного.

— Человек. Чего с таких взять? Только анализы.

— Опять начинаешь?

— Это уже врачебное, — серьёзно произнесла сирьенна. — Вначале идём на анализы, а потом на остальное обследование.

Медицинский центр реально оказался крутым. Почти два часа меня мучили в различных медицинских аппаратах. Кажется, просканировали каждую клеточку тела. Во время обследования я присматривался к персоналу клиники. По виду вроде бы люди. Лишь раз увидел женщину, напоминающую волосами и глазами сирьенну. Значит, их не так и много служит в больнице.

Потом наконец-то соизволили покормить. Рассчитывал на нечто необычное, но еда разочаровала: обычная больничная. Такую ешь не ради удовольствия, а чисто для поддержания организма в необходимом тонусе.

После столовой был отведён конвоем обратно в палату. Только тут смог нормально расслабиться. До этого всё ждал, что внутренний придурок в самый неподходящий момент опять вылезет на свободу со своими опасными мыслями. Но такого не произошло. Видимо, печати Смерти иногда засыпают и в это время не идут в конфликты друг с другом.

Только хотел немного вздремнуть после такого насыщенного денька, как в палату вошёл мужчина в стильном костюме, на лацкане которого сиял серебром герб Российской Империи.

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Ильич Комов. Являюсь старшим следователем ИСБ.

— ИСБ? Что это значит? — спросил я, услышав незнакомую аббревиатуру.

— Имперской Службы Безопасности. У меня к вам несколько вопросов по недавнему инциденту. Первый: как вы оказались в том автобусе, что случайно попал в зону боевых действий.

— Не помню. Давайте сразу отталкиваться от того, что я ничего не помню до момента взрыва автобуса. Даже откуда и куда ехал, не знаю.

— Тут я вам подскажу. Из Твери в столицу. Как понимаю, спрашивать, с какой целью направлялись в Ярославль, тоже нет смысла? Или что-то можете сказать?

— При чём здесь Ярославль и столица? Что-то я запутался в ваших суждениях.

— Господин Прохожий, — устало вздохнул следователь. — Ну, вы уж палку в своём вранье не перегибайте. Как вас зовут, не помните, что Ярославль — столица Российской Империи тоже напрочь забыли. Но это не мешало вам во время покушения на генерала Ростоцкого применять очень специфические навыки. Убитый на близком расстоянии харк, вождение спецтехники, полностью грамотная речь со всеми техническими терминами.

По словам капитана Семёна Игнатьевича Сомова, даже его из машины освободили. Причём сделали это профессионально. Странная у вас амнезия. По всем признакам, на хороший срок потянет, так как вы пока основной фигурант дела о нападении на генерала Ростоцкого. И именно из-за своей непонятной забывчивости. Так что рекомендую вспомнить всё побыстрее. Это в ваших интересах.

— Господин следователь, — как можно спокойнее ответил я. — Поверьте, что не имел никакого злого умысла. Если вы установите мою личность, то сам буду премного вам благодарен.

— И вы готовы пройти обследование на детекторе лжи?

— Как проходит подобная процедура?

— Стандартно. Сильные психотропные препараты и ваше желание сотрудничать соединяются воедино, поэтому мы сможем полностью просканировать ваш мозг в ментальной установке. Восстановим ваши воспоминания с начала рождения.

— И я вспомню всё?

— Нет. Всё увидим мы.

— Извините, но на такое не готов. И так чувствую себя инвалидом без памяти, а тут вы ещё своей дрянью можете мозги окончательно «скрутить». Кто даст гарантию, что не превращусь в овощ?

— Если только будете упорствовать. Без вашего желания именно так и произойдёт.

— А с желанием, господин Комов?

— Почти никогда не бывает последствий.

— Именно от этого «почти» и отказываюсь.

— Что ж… Жаль! Как только медики убедятся, что вы полностью здоровы, то вас переведут из больницы в более неприятное место. Пусть Ростоцкий за вас и ходатайствует, но расследование подобных масштабных террористических акций не для армейской разведки. Даю два дня одуматься. Потом разговаривать будем в ином тоне.

Два дня растянулись на неделю. Сидя в палате, чуть не озверел от одиночества, лишь иногда развлекаясь принятием пищи, что приносил молчаливый санитар. Вроде и времени на раздумья предостаточно, но голова словно отупела от тягомотной скукотищи. Приказ выходить прозвучал как Глас Божий. Да пусть хоть на расстрел ведут, лишь бы движуха пошла.

Конвой доставил в шикарный кабинет, в котором за огромным столом из красного дерева восседал генерал Ростоцкий. Увидев меня, он вежливо приподнялся и указал на стул по другую сторону стола. Плохо, что даже попытки улыбнуться не сделал. Обычно с такими сосредоточенными физиономиями ставят в известность о грядущих неприятностях.

— Что ж, — проговорил генерал, — давайте знакомится заново. Меня вы знаете…

— Не совсем, — перебил я. — Вернее, только фамилию и титул со званием.