Полковник замолчал и демонстративно уставился на часы. Вначале не было никакого движения, но потом один за другим парни и девушки стали покидать плац, опустив головы и не глядя на товарищей. По моим оценкам, отсеялась примерно четверть до того момента, пока полковник не дал отмашку, что время закончилось.

— Чего встали, ублюдки⁈ — прорычал он. — Шансов больше нет! Кросс сорок километров! Кто отстанет, того инструкторы поднимут шокерами! Кто не поднимется — сутки в карцере и дополнительная физическая подготовка по ночам в течение недели! Инструкторы! Приступить к своим обязанностям. Прапорщик Станов! Вас это не касается. Отведите претендента Горюнова в медчасть и проследите, чтобы его лечили без обезболивания. Чтобы знал, как ежедневный кросс прогуливать!

— Слышь, больной ублюдок, — обратился ко мне инструктор, когда мы остались одни на плацу. — Идти сможешь?

— Сам ублюдок. Наверное, да… Если не очень далеко.

— Претендент! Я старший по званию, поэтому ты теперь обязан обращаться ко мне либо господин прапорщик, либо господин инструктор. И исключительно на ВЫ.

— А то что? Опять на спарринг вызовешь? Уделал один раз, уделаю и второй.

— Не факт, если бы я тоже не бился, а убивал. Ты совсем берега потерял в поединке.

— Не люблю проигрывать. Учти… Учтите на будущее, господин прапорщик.

— Я и говорю, что больной. Ладно. Был приказ отвести тебя к врачам. Заодно и сам немного приведу себя в порядок.

Слава богу, медчасть оказалась неподалёку. Войдя в её двери, столкнулся нос к носу с высокой женщиной, в которой сразу же узнал сирьенну. Быстро взглянув на нас, она тут же взяла меня и прапора под руки и потащила в кабинет, рядом с которым сидело около десятка курсантов с различными травмами. Причём сидят спокойно, переговариваясь между собой, словно ничего с ними не случилось и пришли они сюда на профилактический осмотр. А открытый перелом руки, арматурина в плече или обожжённое лицо — это мелочи жизни.

Затащив в кабинет, сирьенна напялила обоим колпаки, как от старых фенов в парикмахерских, и начала считывать данные с компьютера.

— Прапорщик Станов, — примерно через минуту изрекла доктор. — Лёгкое сотрясение, трещина челюсти, ну и всякие там гематомки. Восьмой процедурный кабинет и через полчаса будешь как новенький. Заодно и остальные части тела в порядок приведёшь. Главное, что мозг без критических повреждений. А вот твой напарник… Претендент Горюнов. У меня всплыла информация, что имеешь минус первый уровень Дара.

— Мне тоже об этом что-то говорили, — чувствуя, что становится всё хреновей и хреновей, ответил я.

— Минус первый⁈ — воскликнул инструктор. — Идиот! Ты почему молчал⁈

— А должен был?

— Конечно! Я ведь тебя убить мог, не зная этой инфы!

— Вообще-то, — сурово произнесла сирьенна, — это ты, прапорщик, виноват. Должен был ознакомиться с документами на претендента.

— Когда? Это недоразумение всего час, как в школу зачислен. Блин! Минус первый! Да у нас ниже четвёрочки никого нет! А тут и сам без таланта и воздействию Дара не подвержен!

— Ну, это не мне, а начальству объяснять будешь. И про то, как минимум на неделю вывел из строя претендента. Это залёт, Антоша. Якут с тебя шкуру спустит.

— Он видел… — понуро ответил прапор, которого, оказывается, зовут Антоном. — Сам сюда и направил. Прощай, премия. А у меня на неё серьёзные планы были: уже дочке собаку пообещал. Не знаю, что за зверь такой, но семь тысяч стоит. Автомобили дешевле бывают. Золотом, что ли, срёт? Шуал Таур, ты в собаках разбираешься? Может, я тебе фотку скину, а ты найдёшь такую же, но подешевле?

— Ничего в них не понимаю. Лучше бы Горюнова пожалел, а не свою премию.

— Рано его жалеть. Да, претендент? — обратился он ко мне. — Ты же хочешь превратиться из борзого ублюдка в настоящего спасателя?

— Да лишь бы не в вас, господин прапорщик, — ответил я и понял, что теряю сознание.

Очнулся в палате, весь опутанный проводами и с трубками, торчащими из вен на руках. Вокруг всё заставлено какими-то приборами непонятного вида. Но явно медицинскими. Прислушался к своим ощущениям: слабость жуткая. Плавно повертел головой из стороны в сторону. Картинка слегка смазывается, но никаких головокружений.

— Очнулся, инвалид? Ни подохнуть, ни быстро вылечиться! Тварь бесполезная, — неприветливо прокомментировала появившаяся в поле зрения медсестра.

Присмотревшись к ней, понял, что под халатом у неё находится курсантская форма. Значит, хорошего отношения к себе ждать не стоит.

— Тебе-то какое дело? — таким же тоном ответил я. — Зови доктора или кого-нибудь ещё, кто поумнее тебя будет.

— Бессмертный, что ли: хамить третьему курсу? Не надейся в больничке провести всё время учёбы. Обещаю, что когда выйдешь, то обратно в палату загремишь.

— Уже скучаешь по моему великолепному телу? Если попросишь сильно, то сам приду. Но учти: чтобы возбудить меня, сильно тебе постараться придётся. Уж больно корявая для романтического секса. Хотя… Для больницы сойдёшь.

— Чего⁈ — побагровела от гнева девушка и попыталась схватить меня за грудки.

Попыталась, но вовремя остановилась, разумно решив, что собьёт все датчики и трубки. За такое её по головке явно не погладят. Видя, что она застыла в нерешительности, окончательно понял, что мне ничего пока не грозит, и продолжал измываться, описывая внешность курсантки самым поганым образом и доказывая ей, что уродливей особ не бывает.

Зачем это делаю? Не знаю. Девчонка на самом деле зачётная. Стресс так из меня выплёскивается или дурь печатей Смерти даёт о себе знать? Непонятно. Скорее всего, просто не люблю, когда на меня смотрят, как на кусок дерьма. Привык действовать по принципу: если ударили, дай сдачи в несколько раз сильнее, чтобы неповадно было. К словесным поединкам это тоже относится.

К моменту появления доктора-сирьенны я нажил себе злейшего врага в лице этой курсантки. Которая, кажется, вот-вот и расплачется. Правда, непонятно от чего: то ли от обиды, то ли от невозможности набить мне морду.

— Как ты себя чувствуешь, Горюнов? — спросила врач, прервав меня на описании детей третьекурсницы, если им не повезёт родиться похожими на мать.

— Слава богу! — картинно воскликнул я. — Хоть одно красивое лицо. Шуал Таур? Извините, если неправильно произнёс ваше имя. А можно убрать эту образину от меня?

— Падла… Убью… — прорычала курсантка.

— Убивай, — почти пропела мелодичным голосом сирьенна. — Но вначале нужно его окончательно поставить в строй. Курсант Палкина, что там у нас по состоянию больного?

— Обогащение крови идёт непрерывно. Регенерация тела пониженная, но внутренние кровоизлияния убраны. Левое глазное яблоко восстановлено полностью… Но насколько правильно функционирует, ещё не проверяла.