— Решено! — шибанул я кулаком по тумбочке. — Идём ночью в гости! Не хрен тут опять бардак устраивать — только всё расставили.

— Сдурел? — округлила глаза Светлана от такой заявы.

— Нисколько. Большинство третьекурсников сегодня к нам попрутся. Останутся спать единицы. Гасим их сонными и переворачиваем всё вверх дном.

— Не выйдет, — скривился Алан. — Караульные посты нормально выйти нам не дадут. Тут же сообщат дежурному офицеру, и карцер всем нам гарантирован.

— Не скажи! — поддержал разговор ещё один претендент. — Нас ночью на физуху пару раз гонял инструктор. Если построимся, как для кросса, то никто не обратит внимание. Нормальный учебный процесс для «мяса». В открытую вот так идти идиотов как бы не должно быть… Хотя скоро будут.

— Мы не идиоты, а творческие личности! — рассмеялся Борсиев. — Ну и самоубийцы немного.

До самого ужина наводили порядок, между делом составляя план ночной вылазки. К счастью, прапорщик Станов сегодня был относительно добр и сильно не гонял до самого отбоя. Видимо, впечатлился побоищем. Интересно, что скажет завтра с утра? Чую, ничего хорошего.

Ночь. Потряхивает, как перед настоящим боем. Настоящий и есть, если разобраться. Ровно в полночь должна произойти смена караульных на территории базы. Если внешний периметр охраняют настоящие бойцы с оружием, то внутри разгуливают парочки второкурсников, задача которых следить, чтобы все соблюдали режим и не шлялись где ни попадя после отбоя. Почему второй курс? Потому что их трогать нельзя третьему, и они сами не имеют права гнобить первый. Вот такая сложная система, основанная на дедовщине и уставщине одновременно.

— Пора! — без десяти двенадцать заявил я, вскакивая с кровати, полностью одетый. — Запомните! Если патруль докопается, то выполняем приказание Станова и должны совершить десять кругов по периметру базы. Сам он чуть позже из казармы выйдет. Когда смена патруля произойдёт, то врём, что Станов конца бега в кубрике дожидается.

Забегаем за хозпостройки, рассредотачиваемся. Добираемся до второй казармы, где находится шестое звено третьекурсников, которых мы сегодня отмудохали. Ждём, когда народ из него появится, чтобы пойти на махач в наши кубрики. Пусть идут! А мы тихонечко проникаем вовнутрь. Точнее, вначале я один. Когда вырублю дневального, то дам остальным команду.

— Уже сто раз всё оговорено, — недовольно произнёс один из претендентов. — На фига по сто первому разу повторять? Тупых здесь нет.

— Знаю, что нет, но если хоть один накосячит, то спалимся. Всё, народ! Выдвигаемся! Пусть бог претендентов дарует нам удачу!

— Такого нет, — возразила Радостина.

— Теперь будет. Посмотрим, насколько он молодец.

Свежепридуманный божок не подвёл. Как только мы вылезли из казармы и построились, тут же к нам подошла парочка патрульных. Точнее, я к ним подошёл и тихо попросил:

— Выручайте, пожалуйста. Прапорщик Станов совсем загонял. Можно тихонечко за казармами посидим, а вы ему потом скажете, что мы бегали. Когда проверять нас выйдет, дадите знак?

Один из второкурсников просто знаком послал меня на хрен, а вот второй презрительно произнёс.

— Бегом, мясо. Загоняли вас… Да ещё и гонять нормально не стали, а вы уже ноете. И твою морду, претендент, я запомнил. Через два месяца стану третьекурсником, и если тебе, хитрожопому, повезёт сдать экзамен, то лично буду каждый день харю бить.

— Понятно, — удручённо ответил я, внутренне радуясь. — Ну хоть попытался…

Уже через минуту мы пробежали мимо ехидно смотрящих на нас второкурсников, ещё не знающих, какой залёт у них сегодня случился. Забежав в не просматриваемую зону, рассредоточились и согласно плану тихо дошли до цели.

Ждать третьекурсников долго не пришлось. Они спокойно вышли из своей казармы минут через пять. Ого! Больше двух десятков! Не завидую нашему двенадцатому и четырнадцатому кубрикам. Кажется, сейчас намечается акция устрашения для всех претендентов. Ну, сами виноваты. Мы же им честно предлагали влиться в ряды мстителей, но из сорока человек лишь десяток присоединился к нам.

— Обязаны будем доложить, если по базе шляться начнёте, — подойдя к ним, произнёс один из патрульных.

— Не боись! — хлопнула его по плечу Палкина. — Туда и обратно. Не в первый раз. Скоро сам займёшь наше место, так что не дрейфь!

— Ждём не дождёмся. Гасите мясо, а мы на шухере постоим.

— Не на шухере, а в дозоре. Но в остальном — молодец: попадаться инструкторам на глаза запрещено правилами.

Когда через пару минут стало снова тихо, то я, прячась от света прожекторов в тени зданий, проник во вторую казарму. Дежурный третьекурсник стоит на посту. Причём делает это не формально, а по-настоящему неся службу. Зачёт, хотя я думал, что будет разгильдяйство. Видимо, выдрессировали их хорошо за три года.

— Господин дневальный, — строевым шагом и с самой несчастной мордой на свете подошёл я к нему. — Претендент Иванов. Прислали в наказание к вам. Эх… На всю ночь…

— И за что тебя, мяско, так? — с ухмылочкой проговорил он. — Карцер перегружен?

Отвечать ничего не стал, а просто провёл хук справа, вырубая расслабившегося дневального. Тут же встал в проёме дверей выхода и дал нашим знак, что можно идти. Ребята не подвели. Вскоре вся наша банда столпилась в коридоре. Чтобы не топать, сняли ботинки и связали их между собой шнурками, превращая из обуви в оружие.

Осмотрелись. Первый наш недочёт выяснился на месте. Мы не учли, что кубриков тут, как и в нашей казарме, тоже три. Начнём бучу в одном, оставшиеся в двух других третьекурсники мигом прибегут на шум. Пусть их здесь немного осталось, судя по висящим бушлатам у дверей кубриков, но нам и этого хватит, чтобы получить по первое число.

Будем думать. В первом спят двое. Во втором и третьем по пять человек. Двенадцать получается. Перебор. И чего они с остальными не попёрлись? Наверное, должны скоро в какие-то наряды заступать, вот и отсыпаются.

— Бойцы, — шёпотом произнёс я. — Атакуем кубрик с двумя спящими. Гасим одновременно, тихо, чтобы не проснулись и тревогу не подняли. Связываем простынями. Потом переходим к остальным. Если начнётся драка, то не геройствуем и быстро сваливаем.

Вопреки опасениям, всё прошло гладко. Лишь в третьем кубрике пришлось повозиться с двумя некстати проснувшимися. Но против такой толпы им нечего было противопоставить. Я посмотрел на часы. Уложились в шесть минут. Ещё пару потратили, чтобы спелёнутых, словно младенцев, «пленных» уложить штабелем.

— Возвращаются! — раздался голос забежавшего дозорного.

— Быстро они… — разочарованно выдохнул Алан Борсиев. — Погром навести не успели.

— И так сойдёт! — довольно ответил я. — Сваливаем!