— Опаньки! — довольно потирая ладони, произнёс прапор. — Сам барон Горюнов нас осчастливил своим присутствием! Госпожа лейтенант, с чего начнём радоваться этому явлению?

— Думаю, что индивидуальный кросс в полной боевой выкладке — самое то для выражения нашего счастья, — тем же ехидным тоном ответила Якутова. — Но для начала сто двадцать отжиманий, чтобы мышцы как следует разогрел. Это раз!

— А что будет «два»? — обречённо приняв упор лёжа, поинтересовался я.

— Мы тебе обещали, что неделю будешь жить без наказаний, но не обещали, что за свои залёты не ответишь. Я их просуммировала и… Хана тебе, Горюнов! Отдельное учебное расписание составила на всю неделю.

— И я составил, — сообщил гад Станов.

— Вот и делай добро людям, — не переставая отжиматься, тихо произнёс я в пол.

— А тебя никто не просил. Сам вызвался коэффициенты увеличить.

— Инициатива наказуема?

— Нет, конечно,- пояснил он. — Но риск с ней вляпаться есть всегда. Кстати, за разговорчики во время выполнения упражнений накидываю ещё двадцать отжиманий.

Благоразумно промолчал. С них станется ещё до кросса привести мою несчастную тушку в состояние полного нестояния. Проходили. Знаем.

Но до конца весь ужас сегодняшнего дня прочувствовать не успел. Внезапно у Якутовой ожило переговорное устройство. С кем-то побеседовав, она сделала встревоженное лицо и приказала.

— Всё отставить! Быстро в душ! И напяливаем парадную форму!

— Что случилось? — поинтересовался Станов.

— Случился Ростоцкий. И не один, а с Якутом припёрся сюда. Ладно, генерал, но что начальник Императорской Школы Спасателей тут забыл? Папаша подобные экскурсии по армейским базам на дух не переваривает. Чую, намечается жопа. Как бы не расформировали наш убого-экспериментальный цирк.

— Галь, не дёргайся раньше времени. Но новость, конечно, поганая.

В штабном кабинете оказался не только генерал с полковником, но и Старший следователь Комов. От такой троицы поплохело и курсантам тоже. Не к добру.

— Ну что? — поглаживая свою лысину, сурово произнёс Якутов. — Сильно пересрались, догадки строя, зачем вы нам нужны?

— Есть немного, — честно признался прапор. — Начальство лучше видеть не живьём, а на фотографии, которую мы бережно храним у самого сердца.

— А ну покажи?

— Не могу, господин полковник. По словам курсантки Радостиной, я бессердечный садист. Не думаю, что она обманывает своего командира, поэтому ношу ваше фото около другого, самого дорогого места в заднем кармане брюк. Предъявить не могу — в камуфляже оставил. А то ощущать вас и сзади, и спереди одновременно — совсем перебор.

— Видал? — рассмеялся Якут, ткнув локтем в бок Ростоцкого. — А ты говорил, что не стоит заставлять их нервничать. Этих языкатых даже гоблинский котёл не проймёт.

— Ну, — сделав непроницаемое лицо, ответил генерал. — Бывший капитан спасателей не имеет страха по определению. А вот курсанты… Но не об этом сейчас. Господа! Ваши действия на вражеской территории по достоинству оценили в столице. Сам император был впечатлён и пожелал встретиться с героями. Допускаю, что и награды не обойдут вас стороной, но, повторюсь, это всего лишь моё допущение. Сейчас мы все выдвигаемся в Ярославль.

— Прямо к императору? — удивился Старостин.

— Нет, — подал голос следователь СБ. — Чтобы попасть во дворец, для начала необходимо пройти все проверки по нашему ведомству. Так что готовьтесь пару дней провести в специальном закрытом заведении, где каждого просветят от макушки до пяток. Ещё не хватало оборотня или свихнувшегося вояку к первому лицу Российской Империи допустить. Особенно это нашего аномального Горюнова касается.

Теперь о встрече с Александром Пятым. Он не просто из любопытства вас вызвал. Желает лично оценить наш проект во всех его аспектах. Будет задавать каверзные вопросы, не тушуйтесь и отвечайте честно. Приукрашивать ничего не надо, но и краски сгущать не стоит. С таким человеком, как наш император, себя вообще нужно вести искренне. Он сразу почувствует любую фальшь.

— А какой у него уровень Дара? — поинтересовался я. — Нигде не нашёл этой информации.

— Императорский, — за следака ответил Ростоцкий. — Классификации правящая династия не имеет, так как нельзя определить уровень способностей её членов.

— Как у меня?

— Хороший вопрос вы задали, курсант, — благожелательно улыбнулся генерал. — Только ответа на него не получите. Заодно предостерегаю вас спрашивать это у Его Императорского Величества. Чревато.

— Понял.

— Ну, раз все всё поняли, то хватит тут задницы плющить! Быстрее отстреляемся, быстрее вздохнём свободно! — хлопнул по столу Якутов. — Марш на улицу. Там нас транспорт дожидается.

Переезд в Ярославль произошёл буднично. Ничего примечательного по дороге в него я не увидел. Да и окон в автобусе, больше напоминавший автозак, не оказалось. Всю дорогу только тем и занимались, что резались в карты. Благо, высшее начальство не с нами, а в отдельной машине едет.

Инструкторы вначале не принимали участия в игре, но потом им тоже стало скучно. Дальше начались интересности. Выиграть у Якутовой практически невозможно, особенно когда вместе со Становым в паре. И хоть она утверждает, что не пользуется своим ментальным Даром, но что-то в подобное верится с трудом.

Вскоре всем резко разонравилась игра с уже понятным победителем. Тем более, что мы не просто так, а на щелбаны играли, которые инструкторы пробивают мастерски. Головы звенели, словно колокола.

— А хотите, ставки повышу? — предложила она, видя, что никто против неё с прапором садиться не хочет. — Ставлю недельный… Нет! Гулять, так гулять! Месячный мораторий на наказания для победителя. Но количество щелбанов тоже удваивается, если проиграете.

— Ага, — скептически произнёс Алан. — Как ваши «моратории» действуют, мы уже поняли на примере Горюнова. Потом слезами кровавыми умоемся. Не… Мы лучше по привычке жить будем, но с целыми лбами.

— Точно! Горюнов! — повернулась лейтенант ко мне и нехорошо прищурилась. — Ставлю на кон оба наших списка с твоим наказанием. Пойдёт? Учти, если не согласишься, то мы их дополним.

— Мне пара для игры нужна, — поняв, что отвертеться от очередной забавы этой сволоты не получится, уныло ответил я.

— Ничего. Сейчас курсанты бросят жребий и выберут добровольца.

— А если мы не хотим бросать? — спросила Воскресенская.

— А если, Зоенька, я уже и без него решила, что напарницей нашему минус-даровитому будешь ты? Кто первый высунулся, тот и отдувается. Садись с Горюновым и молись на удачу! Играем до трёх партий!