— Да мне пофиг, — говорю я. — Не в ней дело.

— А в чём?

Объяснить свои действия не успел. Спинка сиденья зажатого мужика сначала ушла в сторону, а потом резко откинулась назад. Беру его за плечи и тащу на второй ряд сидений. Не идёт.

— Правая ступня как в тисках, — сообщает он.

— Только ступня?

— Да.

— Отлично.

Беру нож в зубы и прямо по мужику ползу к зажатой конечности. На ногах пострадавшего высокие армейские берцы со шнуровкой, которую быстро разрезаю.

— Ногу из зажатого ботинка теперь достанешь?

— Уже пытаюсь. Хоть и с трудом, но идёт, зараза.

Снова тащу тело на заднее сиденье. Получилось! Пошло! Вскоре мы оба тяжело дышим, выбравшись через багажник на волю.

— Как генерал? — сразу же меня спрашивает он, не обращая на то, что голой ступнёй стоит в снегу.

— Если ты про того, что без сознания, то жив, хотя явно серьёзно контужен.

— Ерунда, — отмахнулся амбал и представился: — Семён.

— Ант… — попытался обозначить себя я, но понял, что не знаю своего нового имени. — Не помню.

— Хрен с тобой, — не стал вдаваться в подробности Сеня, доставая пулемёт. — План действий такой. Нужно эвакуировать генерала. Ты за руль, а я отстреливаюсь.

— Уверен, что машина на ходу?

— А что с ней будет? То, что в нас жахнуло, башню лёгкого танка оторвать может, а у нас лишь двери помяты, да на пару сотню метров откинуло. Так что быстро улепётываем, пока парни на себя внимание отвлекают.

— Им необходима помощь.

— Нет. Рискованно. Это их работа. На моём месте каждый поступил бы также, спасая объект.

Поморщившись, кивнул и залез на водительское сиденье, убрав труп через открывшуюся из салона дверь. Быстро осмотрелся. Всего две педали и рычаг переключения коробки скоростей говорят, что машина на «автомате».

— Чего ждёшь⁈ Двигай давай! — недовольно говорит Семён, уже откинувший люк и установивший на крыше джипа пулемёт.

По наитию перевожу рычаг на задний ход. Давлю на газ. Всё-таки угадал, что значит «ЗХ» в одном из положений рычага! Машина, натужно заурчав двигателем, плавно вылезла из кювета. Прямо перед лобовым стеклом идёт битва, приближающаяся к своему законному финалу. Обороняющиеся уже практически окружены гоблинами, и жить им осталось от силы пара минут. « Спецназ своих не бросает». Эту фразу в меня крепко вбили. В данном случае свои — это люди.

— Идём на выручку! — кричу я Семёну. — Отстреливай зелёных. Как только заеду за разбитые джипы, прикрой парней огнём во время эвакуации. Где кнопка открывания багажника?

— Идиот! Отставить!

— Ты мне не командир! Кнопка где? — повторяю я вопрос, вдавливая «тапку в пол» и ставя рычаг в позицию «ПХ».

— Мудак! Справа на руле! Нажми два раза!

Тут же генеральский телохранитель начинает стрелять длинными очередями. Ну а что ему теперь остаётся? Только выполнять мой план, так как управление перехватить не успеет. Чувствуется, что Сеня профи. Гоблины падают один за другим, не успевая перестроиться на новую опасность, зашедшую им сбоку.

Двигатель под капотом реально мощный. Двести метров преодолеваем моментально, взяв изначально крутой разгон. Чуть было не проскочил мимо. Останавливаемся под прикрытием разбитых джипов. Багажник уже открыт. Сеня продолжает лупить из пулемёта, пока трое израненных бойцов не оказались в салоне.

— Всё! Гони! — орёт один из телохранителей. — Больше живых нет!

Снова срываюсь с места, удивившись, насколько этот тяжеленный джип быстр. Вслед нам раздаётся сильная стрельба. Пули со звоном рикошетят от брони. Мои пассажиры, высунувшись из открытых окон, огрызаются в ответ.

Секунд через пятнадцать бой прекращается. Мы выбрались из смертельной ловушки. Но я не прекращаю гнать по зимней обледеневшей дороге.

— Семён! — говорит один из спасённых. — Спасибо, конечно, но это нарушение устава. Ты должен был спасать генерала Ростоцкого, а не нас.

— Нашему водиле про устав расскажи. Он отказался выполнять мои распоряжения. Пришлось экспериментировать на ходу. Как генерал?

— Бывало и хуже. Сотрясение сильное, всего лишь. За зону глушилок выедем, сам себя быстро в чувство приведёт. А ты кто? — обращается незнакомый телохранитель уже ко мне.

— Прохожий, — отвечаю ему, не отрываясь от дороги. — Ехал в автобусе, когда пальба началась.

— Куда ехал? Как за рулём оказался?

Ответить не успеваю, так как голос навигатора, что сияет огромным экраном на приборной панели, сообщает.

— Через три километра опасный участок. Ремонтные работы. Снизьте скорость до сорока вёрст в час. Держитесь правой полосы.

Немного отпустив газ, смотрю на карту. Достаточно крутой поворот на ней подсвечен мигающим красным и горит число сорок. Туда ехать не хочу. Зато есть небольшая лесная дорожка через триста метров. Снова вжав педаль, вскоре сворачиваю на неё.

— Почему ушёл с маршрута? — тут же прозвучал вопрос, и ствол пистолета упёрся мне в затылок.

— Жить хочу, вот и свернул. На ремонтируемом повороте удобное место для засады. Подорвут на фугасе легко. Тем более на малой скорости можно и чем-то ещё прицельно накрыть.

— Логично, — кивает Семён, закрывая люк и чуть ли не садясь на колени к своему товарищу. — Там вполне может быть либо дополнительная засада, либо группа, отсекающая быстрое прибытие подкрепления к месту покушения. Да и если глушилки работают, то навигатор не сможет передавать события в реальном времени. Спецом на него нападавшие настроились. А ты, «прохожий», видимо, не совсем простой паренёк, раз в таких вещах разбираешься. Имени своего не вспомнил?

— Нет. Башкой в автобусе приложился сильно. Ощущение, что почти вся память стёрлась. В больничку мне потом стоит наведаться.

— Будет она и тебе, и нам всем. Мозги промоют сильно. Так что вспомнишь даже то, чего раньше не знал. Останови машину. Теперь я за руль сяду.

Не стал спорить и переместился на заднее сиденье. Тут же упёрся пистолет в бок.

— Извини, братишка, — сказал один из телохранителей, защёлкивая на мне наручники. — Обязательно потом проставимся за спасение, но пока обязаны действовать по директиве. При возникновении опасности все, кто не является в личном кругу объекта, подлежат устранению или аресту. Рука прибить ни у кого из нас не поднимется, так что потерпи немного в «браслетах».

Сильно не волнуйся. Когда следствие закончится, уверен, тебя ещё и к серьёзной награде представят. Чай, не каждый день целого князя и заслуженного генерала от смерти отбивают. Ну, а пока посиди так. Извини ещё раз.