— Не ревнуй, дочь, — перебил её Якут. — С тобой вообще отдельная тема по этому персонажу.

— Я не ревную! И сейчас я вам не дочь! Прошу…

— Да ладно, Галя. Тут все свои, — с улыбкой перебила её Шуал Таур. — У тебя при встрече с Горюновым гормоны зашкаливают. А юбку для кого укоротила и китель заузила, подчёркивая фигуру и грудь? Ещё одну-две пуговки на кителе всегда при встрече с Данилой не по уставу расстёгиваешь. Должна была его гонять, а больше гоняешь Светлану Радостину и Зою Вознесенскую, которые тоже к нему неровно дышат.

— Поклёп! Я боевой офицер! И на всяких сопляков…

— Отставить, — тихо произнёс полковник Якутов. — Парень явно не вписывается в первый курс. Хуже того, что и своих людей психологически заставил перепрыгнуть необходимый для молодых курсантов ранг. Но откуда у него всё это? Тут даже не о характере стоит говорить, а о серьёзных навыках, которые даются с четвёртого курса. Словно вижу перед собой не претендента, а тёртого ветерана. Ощущение, что под личиной идиота прячется опытный волчара. Поэтому женщины так на него и реагируют… Даже в чине лейтенанта.

— Я вам скажу больше, — продолжила тему сирьенна. — Горюнов прибыл к нам с Даром минус один. Сейчас у него стойкий минус три.

— Снизился ещё больше? — поинтересовалась лейтенант Якутова.

— Нет, Галя. Как ни странно, но повысился. Что значит минус один? То, что он не примитивный нулевка, а одарённый. Минус говорит о том, что неподвластен воздействию любой магии. Ни вашей, ни других миров. Что говорит цифра после минуса? То, что имеет свой энергетический заряд, свой Дар. Минус один иногда встречается. Это почти что ноль. А минус три во всех классификациях присутствует чисто теоретически. В Даниле есть то, что мы даже осознать не можем.

— С чем подобный прогресс может быть связан? — поинтересовался нахмурившийся генерал Ростоцкий. — Оборотень?

— Не исключаю и такую версию. Правда, больше склоняюсь к частому нахождению в СОК: системе обогащения крови. Регенерационный раствор на основе магических частиц мог… чисто теоретически мог запустить работу организма Горюнова в минус шкалу.

— А если всё-таки оборотень? — спросил полковник Якутов.

— Тогда, — чисто по-человечески пожала плечами сирьенна, — мы это сможем выяснить, когда он в полной мере продемонстрирует свой Дар. Иным способом выявить предателей невозможно.

— Что предлагаете? — спросил у присутствующих Ростоцкий. — Я этого парня сам к вам пристроил и теперь несу полную ответственность наряду с остальными.

— Поэтому и позвал, Геннадий… — вздохнул Якутов. — Завтра вступительные экзамены в Школу Спасателей. Я на сто процентов уверен, что Горюнов и его группа пройдут все испытания с лёгкостью. А дальше что? Ломать под них весь учебный процесс, отработанный столетиями? Как-то жирно получается.

Но и по лекалам обучать их невозможно. Они путают всю градацию курсов. Придумать отдельный непроходимый экзамен, чтобы исключить? Бред! Разбрасываться интересными кадрами — преступление.

— Как понимаю, Борис ибн Валентинович для этого меня и пригласил, чтобы перекинуть ответственность? — улыбнулся полковнику генерал. — Переложить с больной головы да на здоровую.

— Ну, ты меня за нехорошего человека не держи! У нас есть армия в твоём лице и спасатели в моём. А что, если создать новый спецназ? Уже не раз пытались, но не получалось. Тут шанс есть.

— И кому он будет подчиняться?

— Мне… Но после пехотной обкатки у тебя.

— Поясни.

— На начальные курсы отправлять группу Горюнова — это портить весь устоявшийся учебный процесс. Давай, отдам её тебе? После этого уже в полном составе… если выживут, конечно… переведу на свой четвёртый курс для окончательной специализации.

— Мне? Я давно больше инспектор, чем вояка.

— Ой, не скромничай, Геннадий Григорьевич! Не тому человеку втираешь! Я не Зина, чтобы верить в подобное.

— Зину не трожь! Но в целом согласен. Только и экзамен будет не только по вашим правилам, но и по армейским. Дальше, если они пройдут его, то не говорим про наш сегодняшний разговор. Более того! Впиши во все ведомости, что группа Горюнова почти не справилась и её отослали на переподготовку ко мне… Э-э-э-э… В силу великого одолжения и изменения политики императорского дома. Во дворце все вопросы я улажу. Пусть прибудут лузерами, а не уникумами.

— Гнобить их как хочешь?

— Кровью испытать. Настоящей.

— Я бы хотел, чтобы от моего ведомства тоже был наблюдатель.

— Не вопрос, Якут. Кого поставишь?

— Можно меня⁈ — вытянула руку резко покрасневшая лейтенант.

— Да, дочь… — покачал головой полковник. — Дожил до того момента, когда и тебя «можно».

— Я имела в виду привлечь!

— Не возражаю! — довольно хлопнул ладонью по столу генерал Ростоцкий, прервав намечающуюся стычку между отцом и дочерью. — Галина — опытный офицер. Для спасателей после ранения ещё не до конца восстановилась, а нам в самую пору придётся.

— Я бы дополнительно включила в команду прапорщика Станова, — вставила своё слово сирьенна. — Он лучше всего изучил психотип своих подопечных и худо-бедно может их контролировать.

— На том и порешим, — хмуро кивнул полковник Якутов. — Может, по паре капель коньяка, дамы и господа? Нервишки поправить. Авантюра серьёзная… Не удивлюсь, если будет стоить погон в случае неудачи.

— Мне простой газировки, — тут же попросила Шуал Таур. — Сирьенн от неё «развозит» замечательно.

Вот и всё. Адские месяцы подготовки позади. Уже неделю нас никто не трогает. И усиленное питание на обед, завтрак и ужин, словно из ресторана. Скоро экзамены. Тесты вроде бы все закончили, и из трёх групп всего двух претендентов по ним отчислили. Осталось лишь Испытание. Именно так, с большой буквы.

В чём оно заключается, никто не знает, так как год от года оно разное. Нужно всего лишь продержаться на нём. Не победить, а тупо выжить. По заверениям опытных людей, выживают не все. Даже бумажку специальную мы подписали о том, что готовы к подобному исходу дел.

Кто не подписал, те с облегчением покинули Школу Спасателей, навеки прокляв её, не желая вспоминать даже во сне. Из шестидесяти человек всего тридцать четыре мазохиста готовы продолжить мучения дальше… Если повезёт. Приятно, что моя группа «горемык» остаётся полностью. За эти недели мы сблизились так, что уже не просто претенденты, а одна большая семья.

Завтра с утра всё начнётся, как объявил непривычно адекватный прапорщик Станов. Даже пожелал удачи, забыв добавить про свою «доброту». Как-то тревожно на душе. Лежу под одеялом после отбоя и думаю хрен знает о чём. Вспоминаю прошлую жизнь, боевые выходы, горную бригаду, службу в МЧС. Потом всё забивает «мясорубка» Школы Спасателей. А оно мне надо? Сколько можно жить на адреналине?