Поднявшись на ноги, парень поплёлся в коридор, а инструктор продолжил беседу со мной.

— Горюнов, я абсолютно не понимаю решения Якута оставить тебя в нашей школе. Мало того, что память отшибло, так и до этого жил придурком.

— Меня генерал Ростоцкий рекомендовал.

— Слышал. Благодарность его заработать — это всё равно, что «Золотую ленту» на грудь получить. Но ты не подходишь по всем условиям приёма со своим минусовым Даром. Не подходишь и… подходишь. Поэтому готовься, что я с тебя буду три шкуры драть. Либо подохнешь к чёртовой матери, либо в нормального спасателя превратишься… Кажись, инвалиды оживать начинают.

После этого прапор потерял ко мне всякий интерес и по телефону вызвал медицинскую бригаду. Курсанты с большими сумками прибыли на место через несколько минут. Ту же стали вкалывать какие-то растворы поверженным бойцам, отчего те моментально оживали. Поразительно, как быстро затягиваются их раны. Вскоре я один выглядел помятым, хотя ещё каких-то десять минут назад выгодно отличался от них здоровьем. Обидно…

Курсанты ушли вместе с санитарами. Один из них показал характерный жест: ребром ладони, словно перерезая ножом, провёл себе по горлу. Понятненько. Продолжение следует, и лёгкой жизни ждать не приходится. Но это меня особо не волновало. Я и так знаю, что от нас не отстанут. Да даже если и захотят, то не смогут — не положено.

А дальше всех нас ожидало интересное занятие. После массовой драки наш кубрик превратился в груду хлама. Скотина инструктор даже не пытался сделать вид, что принимает наши доводы, и оставил всех без обеда, пообещав, что если ему не понравится уборка, то и ужинать будем исключительно собственными слезами.

Кросс, сука, тоже не отменил. Впечатления у всех остались от него незабываемые. Претенденты от введения, как я понял, полевого регенерирующего раствора потеряли много сил на восстановление своего организма. Я, побитый, тоже был не в лучшей форме. Так что не понимаю, как смогли чуть ли не ползком пройти все издевательства прапора Станова.

Уборку начали со стонами и матом. Но постепенно влились в определённый ритм, затирая лужи крови на полу и расставляя мебель.

— Горюнов! — кто-то ткнул меня в бок.

Поворачиваюсь и вижу раздражённую Радостину.

— Ты в следующий раз думай, прежде чем рот раскрывать. Кто дал тебе право натравливать на нас третьекурсников?

— Расслабься! — отмахнулся я. — Зато пар выпустили. Когда ещё получится им по рылу настучать?

— Сегодня ночью и получится. Они постоянно нас «строить» приходят.

— И строитесь?

— Естественно. Кто против них попрёт?

— Сегодня же попёрли? Значит, сами виноваты, что не умеете группой сдачи давать. Нравится — терпите. Но я не намерен.

— Группой⁈ Ты придурок? Всего семеро и курсантов разнесли нас. А если явится больше? А если все? Да мы под кроватями ночевать будем. Я дочь графа Радостина, и то пикнуть против них не смею. Хотя, поверь, знаю, что такое самоуважение. Но тут нет дворян, а одни ученики. Тебе, кретину, это должны были объяснить.

— Нет, — покачал головой я. — Это до вас не допёрло. Хочешь, чтобы тебя уважали, то засунь свой титул в задницу и как личность отстаивай честь до последнего вздоха. Я готов хоть каждый день оказываться в лазарете, но ничьи ботинки лизать не буду. И чем больше меня будут ненавидеть такие, как ты, тем больше я буду понимать, что всё делаю правильно, не уподобляясь трусливым крысам. Хочешь приспосабливаться — дело твоё, но ко мне не лезь. Хищник травоядной не товарищ.

Я видел, как ты сегодня билась. В прямом смысле слова: выгрызала зубами победу. Значит, можешь! Можешь, но не хочешь быть человеком. Намного комфортнее забиться в нору с дерьмом. Воняет, зато тепло. Нет, Радостина, это не мой путь.

— Правильно, брат, говоришь! — хлопнул меня по плечу сменившийся с поста дневального Борсиев. — Я сам за меньшее убить готов был… За это сюда и загремел, одного гада не совсем по дуэльному кодексу уложив. А теперь, как баран перед волками трясусь. Понимаю, что неправильно, но ничего поделать с собой не могу.

Словно подменили меня, лишив защиты Рода и заглушив Дар. Слабым себя чувствую… Но слабость у воина не в руках, а в сердце прячется. Позор! Горюнов, если помощь нужна будет, то готов поддержать. Пора и мне из барана опять волком становиться. Меня Алан зовут.

— Данила, — протянул я свою ладонь. — Договорились. Если ночью к нам эти заявятся, то держись рядом.

— С вами пойду, чтобы зря дурные головы не подставили, — смущённо буркнула Радостина. — Светлана Васильевна я… Можно просто Света. И нечего на меня так пялиться! Да, я очень боюсь! Но я сильная и страх свой преодолеть могу!

— Вообще-то слабаков здесь нет, — раздалось из другого угла кубрика.

Я осмотрел претендентов. Оказывается, все прекратили работу и внимательно слушают наш разговор. Вроде бы такие же зачуханные и вымотавшиеся, но сегодня впервые увидел на их лицах не покорную обречённость, а злой азарт.

— Подумайте, — обратился я ко всем. — Хорошо подумайте. Огребём, и не раз, если не дадим себя подмять. Мы намного слабее третьего курса.

— Ну и что? — сказала незнакомая рыжеволосая девчонка со смешными конопушками. — Сегодня тоже получили. Но ударом на удар отвечать приятней, чем тупо терпеть тумаки. Всё равно до нас докапываться будут. Уверена, что уже сегодняшней ночью за реваншем придут. Они и так приходят… Не будем облегчать жизнь третьему курсу. Жаль, что их намного больше.

— Странно. Почему больше? — удивился я. — Идёт же постоянный отсев, и с каждым курсом учащихся должно становиться меньше.

— Нет, Данила, — пояснила Светлана Радостина. — Никакой ошибки нет. Претенденты и первокурсники не только здесь, но и ещё в трёх филиалах школы. А вот со второго курса все переводятся в нашу столичную. Ты как с луны свалился, если не знаешь элементарных вещей.

— У меня прошлую память отшибло напрочь.

— Понятно… Поэтому такой отмороженный на всю башку?

— Судя по личному делу, раньше ещё хуже был.

— Ну, это всё объясняет. Ладно! Не обижайся! Лучше скажи, что дальше делать будем? Получается, что ты у нас вроде командира теперь, раз сам эту бучу заварил.

Я ненадолго задумался, выстраивая план ночной битвы. И претенденты, и мой прошлый жизненный опыт говорят одно и то же: взять реванш придут к нам обязательно. Не просто реванш, а устроить показательную порку соплякам. И откладывать в долгий ящик такое не будут.

Можно, конечно, насчёт усиления переговорить с первокурсниками. Пробраться после отбоя к ним и перетереть тему. Только вряд ли они согласятся. Им до спокойного второго осталось всего пару месяцев потерпеть. Так что не станут «первоклашки» усложнять свою жизнь, уже морально смирившись с постоянными побоями. Ещё и заложить нас старшим могут, чтобы выгадать себе несколько дней спокойной жизни. Придётся самим…