– Избавь меня от клятвы, а Томаса от проклятия! – повторила я, толкнув посох. Он уперся в трахею, и Эдвин почувствовал это.

– Дай мне кое-что показать тебе, и, уверяю, ты не захочешь убивать меня, – заявил колдун. Он потянулся подбородком в сторону, пытаясь уйти от острия, но его сил не хватило даже на это. Его тело было полностью обездвижено. – Видишь ли, я тебе нужен, и пройдет совсем немного времени, прежде чем ты будешь молить меня о помощи.

– Этого никогда не случится!

– Разве? – Эдвин притворно удивился. – Опусти глаза, видишь блюдо у моей постели? Загляни в него, Одри, и скажи, что в нем.

Я крепче ухватилась за посох и перевела взгляд на большое серебряное блюдо. Его зеркальная поверхность вдруг задрожала под зеленым светом, и я увидела в нем гонца, скачущего на лошади. По цветам ее сбруи стало понятно, что это гонец королевства, принц которого присутствовал на балу… Ансельм, кажется, принц Контуары. Одни из наших сильнейших соседей, поддержание мира с ними стоило особенно дорого. Им не хватало территорий, у короля было двенадцать сыновей, которые жаждали своей собственной земли.

Гонец пробирался сквозь ветви, пока не выехал к огромному лагерю. Большие шатры, лошади, пушки… там была целая армия, и они поспешно сворачивались, готовясь выступать. Вдруг лагерь стал уменьшаться, словно мы смотрели глазами птицы, поднимаясь все выше и выше, и в конце концов я увидела вдалеке свой родной дворец.

– Они совсем близко, – проговорила я, забывшись.

– Вот именно, – усмехнулся Эдвин. – И их тысячи. А где находится ваша армия?

Наши основные силы расположились очень далеко отсюда, на укреплениях южных границ. Никто не ждал, что отцу станет так плохо, никто не ждал, что враг прокрадется к самым стенам королевского дворца.

Как вообще это могло произойти? Почему их не заметили?..

– Согласись, милая Одри, что в твоем положении очень полезно иметь в женихах кого-то вроде меня, – заметил колдун, ухмыляясь. – Как знать, если ты попросишь, может, я и соглашусь помочь… Мертвым я так или иначе стою не больше, чем мой благородный, но бесполезный братец. Он, конечно, превосходный фехтовальщик и помашет мечом, защищая тебя, но скольких он одолеет, прежде чем достанут его, а затем и тебя?

– Чем докажешь, что это не обман? – спросила я, сомневаясь. – Создать блюдо, которое покажет что угодно, – несложная задача для такого сильного мага. Пограничники не могли пропустить такую армию.

– Я не стану ничего доказывать, – просто ответил колдун. – Вернувшись во дворец, ты первой узнаешь о том, что армия подступает, и ведет ее один из оскорбленных принцев, которому ты отказала. Он собирается взять силой и королевство, и тебя. А будет ли у тебя в тот момент надежда, что мне не захочется бросать свою невесту в беде, зависит от того, как долго еще этот посох будет упираться в мое горло.

Я посмотрела на Томаса. На нем не было лица.

– Я ничего не знаю об армии, – признался он. – И я не могу дать тебе совет: Эдвин – мой брат. Я не хочу его смерти.

Поразмыслив, я опустила посох и поставила его на место.

– Хорошая девочка, – похвалил меня Эдвин. – А теперь возвращайтесь во дворец… Если только ты не хочешь поухаживать за своим обездвиженным женихом, пока он не придет в себя, конечно.

Я поморщилась, и колдун расхохотался.

– У тебя еще будет на это время, дорогая Одри, а пока, так и быть, возвращайся в отцовский дом! Томас, присмотри за ней, не хочу, чтобы с моей невестой что-то случилось до свадьбы.

Мы выбрались из лесной хижины с башней и побрели домой, вороны каркали нам вслед, словно насмехаясь.

Путь обратно до дворца показался мне вдесятеро дольше, я была вне себя: что, если колдун обманул меня, и я упустила единственный шанс спасти нас?

Томас шел впереди молча, он, как и я, был потерян в сомнениях.

Во дворце меня уже начали искать, но, к счастью, удалось незаметно проскользнуть в комнату и переодеться, поэтому никто не догадался о том, что меня не было в замке.

– Одри, где ты пропадала?! Мы уже не знали, что думать! – говорила мисс Энке, заламывая руки. Она обняла меня за плечи. – Бедное дитя, на твою долю выпадает слишком многое…

– Все в порядке, мисс Энке, – уверила я, положив голову ей на плечо. Сейчас мне как никогда требовались ее поддержка и тепло. – Я заснула в одной из комнат, не хотела, чтобы меня беспокоили. Зато я смогла отдохнуть.

– Отдохнуть! – изумилась мисс Энке. – Да ты выглядишь так, будто всю ночь шаталась по лесу!.. Да-да, не думай, что твои выходки оставались незамеченными все эти годы. Кто, как ты думаешь, стирал твои лохмотья и прикрывал тебя перед отцом?.. Но сейчас это уже неважно. Наши несчастья не заканчиваются, дитя мое. Разведчики видели солдат Контуары, они в паре дней пути отсюда. Ансельм скрылся сразу после церемонии, и, похоже, он настроен решительно. Нам всем предстоит тяжелое испытание, и слава богу, что ты теперь здесь, а не в лесу, где могут быть их люди.

Внутри меня что-то оборвалось, голова закружилась, и я, оставив объятия мисс Энке, опустилась на стул.

– Но каким образом они проделали такой путь незамеченными?

– Войска, охраняющие северные границы, предали нас и перешли под знамя нашего врага, Одри. Предать, и в такое время… Беды так и сыплются на наши головы.

Мисс Энке сложила руки в молитвенном жесте: она, как и я, понимала, что с армией Контуары, вобравшей в себя наших людей с севера, дворцовой страже не справиться.

Я словно падала в пропасть, и падение все не кончалось… Однако, как и предсказывал Эдвин, я возблагодарила богов, что у меня была надежда на его помощь. Если он не вмешается, у нас не будет ни единого шанса выдержать осаду.

Время шло медленно, день тянулся словно неделя. Каждые шесть часов разведчики приносили одну и ту же весть: враг приближается.

Во дворце начали готовиться к осаде, за стенами собирались жители окрестных деревень, сортировалась и отправлялась на хранение вся провизия, которую удавалось привезти в замок. Все, кто мог сражаться, готовились к битве.

Томасу выделили новую одежду и кольчугу со шлемом и перчатками. Он настоял на том, чтобы быть моим телохранителем, и никто не стал ему возражать. Я только обрадовалась тому, что теперь возле меня всегда находился верный друг. Решала ли я вопросы обустройства дворца на время осады, сидела ли на советах или переводила дух в своей комнате, – он был рядом, готовый поддержать меня словом или делом, и это придавало мне сил.

Об Эдвине мы не слышали, лишь изредка я замечала ворон, деловито сидящих на карнизах моих окон. Были то просто птицы или слуги колдуна, я не знала, – для меня это не имело значения. Я больше ничего не могла хотеть, не осталось ни желаний, ни единой мечты: я не знала, буду ли жива через неделю, будет ли здоров мой отец, будет ли цел дом, или же… или через неделю в руках врага окажусь и я, и весь мой мир.

Думать об этом было невыносимо, но я заставляла себя: как принцесса и наследница, я должна приготовиться принимать тяжелые решения. Хоть и в мыслях, но я должна пережить самые худшие варианты развития событий.

Скольким людям мы дадим погибнуть прежде, чем придется сдаться? Если отец не сможет командовать армией, должна ли я признать поражение или сама повести наших воинов? Если Ансельм войдет во дворец, должна ли я мирно встретить его, или погибнуть, защищая свой дом? Если останусь жива, должна ли я выйти замуж за захватчика, чтобы заботиться о своем народе, или достойнее будет умереть, не сдавшись на милость Контуары?

Я хотела рыдать, бить себя в грудь руками при этих мыслях, но не могла проронить ни слезинки, внешнее спокойствие поражало меня саму – все чувства словно присыпало толстым слоем земли.

Воспоминания о недавних днях, прогулках в лесу и уроках мисс Энке стали далекими и блеклыми, и иногда мне казалось, что я всегда жила так: в замке, который готовится к осаде, среди мальчишек, тщетно пытающихся удержать выданные им мечи, среди плачущих женщин и напуганных детей.