– Ему хуже, – сказала я, глядя на спящего колдуна. – Даже если к утру он снова будет в состоянии двигаться, ему нельзя лететь! В воздухе с ним может произойти что угодно, это слишком опасно.

Вздохнув, я перевела взгляд на Томаса. Он не хуже меня понимал, как важно было прилететь на встречу вовремя, но поделать мы ничего не могли.

Засыпая, я повернулась спиной к братьям, роняя на лежанку злые слезы.

Я отправилась развлекаться с колдунами, вместо того чтобы следовать решению министров! Моя поездка не принесла мне ни серьезных знакомств, ни навыков, а лишь добавила смятения, и теперь я застряла в лесу даже без возможности сообщить своим, что со мной все в порядке. Завтра, когда все поймут, что я не появилась на празднике, все, чего я добилась за год, обратится в пепел… От мысли о том, что я не оправдаю доверия отца и остальных, что из-за меня может сорваться заключение союза, меня била дрожь: я просто не хотела смириться с этим.

Посреди ночи я встала и утерла слезы.

В произошедшем была моя вина, и я не смогу уважать себя, если не сделаю все, чтобы выполнить свое обещание! Внутренний голос, который шептал, что я ничего не могу, кроме как сварить Эдвину еще зелья, больше не убеждал меня: если не сделаю большего, то я не заслуживаю ни своего положения, ни оказанного мне доверия. Тогда моя судьба – сидеть в короне рядом с надежным мужем и улыбаться, пока за меня принимают решения! А я стою большего.

Я неслышно вышла из шатра и встала посреди поляны, еще толком не зная, что буду делать. Я надеялась, что внутреннее чутье, которое Эдвин учил меня слушать, само подскажет мне выход.

Луна только начала идти на убыль, и в ночном сумраке я видела, как ветер перебирает густые травы. Я слышала, как звенит листва, за ней проступил звук ломающейся в лесу ветки: должно быть, какое-то животное. Еще дальше. Ухает филин.

Закрыв глаза, я слушала природу, отдавая ей всю себя, мои мысли скользили по траве вместе с ветром, все дальше и дальше, пока пространство вокруг не заполнило меня без остатка. Я дышала вместе с шелестом листьев, мое сердце билось в такт журчанию лесных ручьев. Мир вокруг находился в непрерывном движении, энергия растекалась повсюду, переходя из одного состояния в другое, и я была частью этого круговорота. Впервые я чувствовала потоки так сильно, как будто они находились внутри меня, но этого было недостаточно.

Страх, как перед прыжком в неизвестную реку: я не знала, что встретит меня по ту сторону, но должна была решиться. И я решилась, открываясь окружившим меня импульсам, пропуская их в себя, как шумную толпу гостей.

Сначала они прокрадывались осторожно, я чувствовала лишь покалывания на кончиках пальцев рук и ног, но позже потоки словно осмелели и хлынули по венам. Плечи, голени, грудь, бедра, сердце, живот – меня пронзало неизвестной силой, и самое время было остановиться, но я этого не делала! Пока чувствовала, что моей воли достаточно, я не закрывалась.

Меня наполнило до краев, и когда я открыла глаза, мне казалось, что мир вокруг окрасился в фиолетовый цвет. Собственные движения казались слишком быстрыми и неуклюжими, хотелось опуститься на траву и снова раствориться в звуках, но я еще помнила, зачем пошла на это.

Я направилась в шатер и опустилась перед Эдвином. Положив ладони ему на грудь, я выпустила рвущиеся наружу силы, и они ринулись в новый пустой сосуд, наполняя его с еще большей жадностью, чем меня.

Колдун вскочил, словно его ударили, он хватал ртом воздух, но я уже не могла остановить происходящее. Смотря на него широко раскрытыми от ужаса глазами, я удерживала руки возле его груди, моля провидение, чтобы он опомнился и помог мне быстрее, чем я потеряю контроль.

К счастью, Эдвин понял. Он сжал мои ладони в своих и склонил голову, принимая то, что я могла ему дать. Он вытягивал все больше и больше, пока я не повалилась на него, словно опустевший бурдюк, и связь не оборвалась.

– Безумная… – выдохнул он, поддерживая меня.

Даже с закрытыми глазами мне казалось, что мир кружится в дикой карусели, я едва ли различала верх и низ, в ушах звенело. Но я улыбалась, потому что знала: у меня получилось.

На следующий день, когда на главной площади Вайтенберга запели первые трубы, провозглашая начало торжества, люди заметили нас в небе. Я слышала их крики даже сквозь свист ветра в драгоценных серьгах, когда Эдвин пикировал на площадь.

Сделав круг над башнями города, он по спирали опустился у главной сцены. Люди разбежались, уступая ему место, но далеко уходить не спешили: они уже заметили всадников и, должно быть, сгорали от любопытства.

Томас слез первым, затем помог мне отстегнуть ремни и спуститься следом, в туфлях это было не так-то просто. К счастью, подол немного помятого праздничного платья закрыл их, и, возможно, не все заметили, что мои ноги в лесной грязи.

На глазах у изумленной площади я сняла капюшон, открывая свое лицо и диадему. Вымытые в ручье волосы пушились, но плащ уберег их от ветра, поэтому я надеялась, что выгляжу подобающе.

Эдвин склонил к нам с Томасом морду, а затем подпрыгнул, его когти проскрежетали по каменной мостовой, выбив искры, и он устремился вверх.

– Принцесса Одри! – Из толпы к нам спешили заждавшиеся министры. Только приблизившись, они засыпали нас вопросами. – С вами все в порядке? Что произошло, почему вы задержались?

– Напротив, я прибыла в самое время, – спокойно ответила я, с достоинством взглянув на городские часы. Большая кованая стрелка повернулась, и площадь огласил полуденный бой.

Ни одна живая душа не могла обвинить меня в том, что я опоздала.

Растерявшиеся трубачи продолжили церемонию открытия, и постепенно площадь охватило праздничное настроение. Вышел представитель Ганзы и зачитал поздравительную речь, в которой отметил, как рад видеть среди гостей Ее Величество принцессу Подлунных земель Одри. Меня пригласили на помост, и я вышла, оставив походный плащ Томасу.

Все тело болело, но я держалась грациозно, будто провела последние дни не в лесу, а гуляя по розовым садам. Словно полеты на драконах были для меня не тяжелее прогулки в обшитой бархатом повозке, запряженной домашними пони. Впервые в жизни я мысленно благодарила мисс Энке за все ее уроки, без них едва ли мне удалось бы так здорово притворяться!

– Вы очень добры, господин Юханссон, – сердечно проговорила я слова, заученные еще несколько дней назад. – К сожалению, у моего отца не получилось оставить дела, и он дал мне возможность выступить от его имени. Это моя первая поездка за пределы страны, и я очень благодарна вам за приглашение. Вайтенберг чудесный город, я уверена, что проведенные здесь дни станут незабываемыми.

– Для нас так точно станут! – выкрикнул кто-то из толпы, и представитель Ганзы рассмеялся, но в его смехе было слышно некоторое напряжение.

– Ваше появление было бесподобным, это правда, – проговорил он. – Что ж, надеюсь познакомиться с вами поближе, принцесса Одри. Вы определенно выдающаяся личность.

Я улыбалась, мои глаза сияли, как нужно, но я почувствовала странную неприязнь к стоявшему передо мной человеку. Эти заготовленные фразы, напускное радушие… Мог ли он представить, что мне пришлось сделать, чтобы успеть до того, как городские часы поставили бы крест на моей репутации? Он понятия не имел. Я осознала, что рисковала собой и Эдвином, чтобы оказаться на помосте и минута в минуту выслушать пару пустых формальностей, и меня стало окутывать странное безразличие к происходящему.

Вернувшись к Томасу, я примерно отстояла всю церемонию, выслушала о достижениях Ганзы в прошедшем году, о немногих неудачах и грандиозных победах, которые выпали на долю местной гильдии. Наконец, речь была закончена, представитель объявил начало праздника, и площадь взорвалась аплодисментами: людей ждали бесплатные развлечения и угощения от Ганзы.

Я надеялась, что смогу отдохнуть после речи, но стоило музыке стихнуть, как ко мне подлетел один из местных управляющих с предложением посетить его знаменитую сидрерию. Он был одним из крупных партнеров Ганзы, и я, разумеется, не могла не согласиться.