Он оставил меня, и я отправилась в спальню.

Интересно, что значил этот разговор? Удалось ли мне убедить его, что я не помешана? Думал ли он так вообще? Этого я знать не могла.

Ночью я спала тревожно, мне снились недобрые сны. Вот я брожу по нескончаемым галереям, и портреты со стен осуждающе смотрят на меня, некоторые из них, в основном мои предки, оживают и начинают ругать меня, размахивая руками и тараща глаза. Я пытаюсь поговорить с ними, но они не слушают; пытаюсь убежать, но все время остаюсь на месте. Тогда я вскидываю руки и, призывая все свои силы, выпускаю их в пространство, заставляя картины умолкнуть… все меркнет, вокруг гробовая тишина. Вот я иду по пустому светлому залу в роскошном платье, вокруг меня ни души, а впереди ждет отец. Я иду к нему, но зал все не кончается, наоборот, он растет, и даже если бегу, я словно отдаляюсь, и в конце концов оказываюсь в лесу, темные ветви заграждают мне дорогу, сквозь них я все еще вижу сияние дворца, но он все дальше и вскоре совсем исчезает… ветви покрывают меня с головой, а потом вдруг обращаются в черные вороньи перья. Я забываюсь в них, и наступает холодный отчужденный покой.

Наутро возобновилась суета. Прибывали ранние гости, шли последние приготовления, а за меня взялись лучше парикмахеры и модельеры. Они мучили меня несколько часов, а потом, наконец, оставили в покое.

Платье, которое я выбрала днем раньше, в самом деле оказалось ужасным, но мне до этого не было никакого дела: я слишком устала, чтобы переживать о таких мелочах. Взглянув на себя в зеркало, я лишь отметила, как сильно отросли волосы с предыдущей церемонии, и уселась в кресло, чтобы немного вздремнуть перед тем, как меня снова утянет в водоворот предпраздничной суеты.

Но этого не произошло: видимо, управляющие сжалились надо мной и дали немного отдохнуть перед непростой церемонией. Тогда мне не приходило в голову, что кто-то мог не желать, чтобы я видела последние приготовления.

Я проснулась, только когда в мою комнату постучали. Это Томас пришел за мной, чтобы проводить на праздник. Он был одет в роскошный белый костюм, на его поясе в качестве украшения висела рапира в дорогих ножнах.

– Одри! – приветственно сказал он, осматривая меня. – Эм… отлично выглядишь.

– Что, платье настолько ужасно? – я улыбнулась.

– Я ничего не понимаю в платьях, – отшутился он, но по его взгляду я поняла, что ситуация безнадежна. – Как ты, отдохнула? Я пришел, чтобы проводить тебя в зал. Все уже почти готово, гости собрались, ждут только тебя.

Он предложил мне свою руку, и я приняла ее. Мы отправились на церемонию.

– А где Эдвин? – спросила я по дороге.

– Он появится чуть позже, – успокоил меня Томас.

– У вас есть план?

– Вряд ли это можно назвать планом. – Он пожал плечами. – Скорее, предосторожность.

– Мне нужно что-то знать об этом?

– Нет. – Он ободряюще улыбнулся. – Наслаждайся праздником, тебе не о чем беспокоиться. Я всегда буду рядом на случай, если что-то произойдет.

– Томас, я никогда не говорила этого, но я счастлива, что у меня есть такой друг, как ты. – Я вложила в свои слова всю признательность, на которую была способна. – Мне жаль, что я не смогла выполнить обещание, данное тебе год назад.

– Нет, – возразил он, стойко принимая мои извинения. Чтобы он ни испытывал, он не показывал этого. – Ты дала обещание избавить меня от проклятия, и ты выполнила его, а теперь держишь слово, которое дала Эдвину. Я рад, что ты делаешь это по доброй воле: мой брат заслуживает счастья. Пусть он и засранец.

Я улыбнулась, слова Томаса разогнали нахлынувшую грусть.

Недалеко от дверей залы он вдруг остановился.

– На самом деле я приготовил тебе небольшой подарок в честь совершеннолетия, – признался он и достал что-то из внутреннего кармана. – Вот, это кольцо нашей династии. Эдвин не считает себя ее частью, хотя это не так, но я бы хотел, чтобы оно было твоим, раз уж вы с ним собираетесь пожениться.

С этими словами он вручил мне чудесное кольцо из белого золота, его украшали черные жемчужины, обвитые изящными листьями. Я приняла его и надела на средний палец.

– Оно чудесное, Томас, – поблагодарила я. – Я буду носить его с гордостью.

Я снова взяла принца под локоть, и он ввел меня в сияющую залу, полную нарядных гостей, музыки и чудесных запахов.

– Ее Величество принцесса Одри! – громко провозгласил церемониймейстер. – В сопровождении Томаса Вайтсвона.

Все взгляды устремились на нас в ожидании чего-то.

– Первый танец! – выкрикнул церемониймейстер, и музыканты заиграли медленную, романтичную мелодию.

Томас протянул мне вторую руку, и я приняла ее, – шаг, второй, и мы уже кружились в танце, медленно двигаясь по зале. Люди расступились, давая нам место, я замечала, с каким восхищением они смотрят на Томаса.

В конце залы сидел мой отец, и его лицо при виде меня покраснело: я знала, что он едва сдерживает слезы, и ободряюще улыбнулась ему.

Прогремели трубы, еще один круг, и к нам с Томасом стали присоединяться другие пары, еще и еще, пока все пустое пространство, по которому мы скользили, не наполнилось людьми.

Я почти забыла, каково это, танцевать на балах, и позволила себе насладиться моментом, отдавшись музыке.

Когда танец закончился, мне полагалось пройти к гостям. Многие хотели поздравить меня, поговорить, и я должна была уделить им время, чем я и занималась весь оставшийся праздник. Томас сопровождал меня, но всегда находился поодаль, чтобы не порождать ненужных подозрений насчет моего выбора, который был самой обсуждаемой темой в зале.

Переходя от одной группы людей к другой, я невольно искала в толпе Эдвина, но его нигде не было. Поначалу меня это не тревожило: он плохо справлялся с большим количеством народа и наверняка своим дурным языком уже настроил бы против себя половину гостей, так что его решение появиться позже было к лучшему. Однако время шло, почти стемнело, а он так и не показался. Я начинала волноваться.

– Принцесса Одри, Ваше Высочество! – ко мне подошел один из принцев, и я вежливо улыбнулась ему. – Как я рад видеть вас. Признаться, вы сильно повзрослели с нашей последней встречи. Я был на вашей прошлой церемонии. Я заметил, что вы весь вечер одна. Не хотите ли потанцевать со мной?

– Так любезно с вашей стороны, однако я как раз шла к своей дальней родственнице. Я не видела тетушку Люси уже пару лет и боюсь, что так и не поговорю с ней: она всегда рано ложится.

– Понимаю. Что ж, счастливого вечера. – Он поклонился и ушел, оставив меня в покое. Он за этот вечер был не первым, кто решил, что я все еще выбираю себе мужа.

Надеясь укрыться от остальных, я устремилась к отцу. Рядом с ним я хотя бы могла поесть.

– Одри, взбодрись, сегодня твой день, – сказал отец. – Какое странное на тебе платье, такое, должно быть, сейчас в моде?

Я рассеяно кивнула, усаживаясь рядом с ним и обнимая его руку. Мне была необходима пара минут покоя.

– Почти полночь, – заметил он. – Дорогая, ты не хотела бы сделать объявление? Все гости ждут этого от тебя.

– Я пока не готова, – призналась я. – Дай мне еще немного времени.

– Как скажешь, Одри. – Отец кивнул, но в его взгляде ясно читалось беспокойство. – Дочка, я хочу сказать тебе кое-что важное. Возможно, несколько дней назад я выразился слишком строго, и сейчас хотел бы объяснить свои слова. Я говорил о Томасе, так как полагал, что он крайне надежный юноша и сможет защитить тебя. – Он сделал упор на слово «защитить» и многозначительно посмотрел на меня. – Я до сих пор так считаю, но в данном вопросе ты не обязана полагаться на мое мнение. Одри, я хочу сказать, что доверяю тебе, потому что ты моя дочь, и, скажем прямо, вытащила меня из могилы, когда остальные разводили руками и ждали моей смерти. Возможно, мне стоило признать это раньше, но старого не воротишь. Я хочу только, чтобы ты знала: я готов довериться любому твоему решению.