Возвращаясь на свой пыточный пост, как мне нравится его называть, я рассматриваю блестящий металлический поднос, похожий на клинический, стоящий на раскладном столике. Набор смертоносных лезвий идеально разложен по высоте. Рядом с ним пара прогнозов по удалению зубов, покрытых засохшей кровью, с аккуратной коллекцией коренных зубов.

Может быть, если я вырву ему остальные зубы, это помешает ему говорить.

Я слышу, как он шуршит по полу в нескольких шагах от меня. Низкий стон срывается с его губ. Хватая холодный инструмент, я принимаю решение. Зубы выпадают.

Подвал Лукаса ледяной как в Арктике. В воздухе витают клубы моего дыхания. Нью-Йорк в настоящее время покрыт снежным покровом. Я знаю, что Сиенне понравилось бы, как таскать меня по Центральному парку и, без сомнения, забрасывать снежками. Она сказала мне, что дома, в Лондоне, снег выпадает редко, а когда выпадает, то это дерьмо превращается в слякоть. Я бы хотел снова увидеть ее заразительную улыбку.

Вернись к делу, Келлер.

Мой телефон вибрирует на металлическом подносе, отвлекая меня от моих мыслей. Вздохнув, я беру его. Каждый день я жду, что она, наконец, установит контакт, даст мне повод не растворяться во тьме окончательно. Пока ничего.

На моем экране высвечивается ее имя. Я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что у меня не галлюцинации. Прошло много времени с тех пор, как я спал нормально. Мой палец колеблется над зеленой кнопкой. Мое сердце ничего так не хочет, как взять трубку и сказать ей, что я был чертовски неправ, и умолять ее забрать мою жалкую задницу обратно. Я быстро вспоминаю, зачем я это делаю. Я бы предпочел, чтобы она была жива без меня, чем умерла вместе со мной.

Звонок прерывается, и я вздыхаю с облегчением. Но это длится недолго, поскольку телефон снова вибрирует в моей руке. Одно только ее имя, мелькающее на экране, вызывает у меня теплое чувство в груди.

К черту это.

— Сиенна, ты в порядке? Быстро спрашиваю я, затаив дыхание в ожидании ее ответа.

— А? Да, конечно, я в порядке. А почему бы и нет? Это не значит, что меня похитили, а затем бросили на больничной койке мужчина, которого я считала любовью всей своей жизни. О, подожди. — сарказм сочится из ее голоса. Она никогда не была из тех, кто скрывает свои эмоции.

— Нет, на самом деле я звоню, потому что у меня есть к тебе вопрос.

— Ладно, только побыстрее. Я занят, — огрызаюсь я. Я знаю, что выгляжу как придурок, но я не могу обманывать ее.

Проходит мгновение. Я слышу, как мое сердце колотится в ушах, пока я жду, когда она это скажет.

— Энцо холост? — спросила она.

Крепче сжимаю телефонную трубку, моя челюсть сжимается так сильно, что я удивляюсь, как у меня не ломаются зубы. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

Эта гребаная женщина доведет меня до смерти.

— Черт возьми. Келлер? Ты еще здесь?

— Не надо. Ты. Блять. Дерзай. Принцесса.

Мне удается выплюнуть, в голове у меня все идет кругом.

— Ты больше не можешь называть меня принцессой, бесхребетный кусок дерьма. Просто ответь на гребаный вопрос. Он одинок, да или нет? У меня зуд, который нужно почесать, и я вроде как нахожу этот маленький шрам на его щеке и его черные как смоль волосы сексуальными. Я не могу дождаться, когда смогу погрузить в это свои пальцы, пока он…

— Хватит! — я оборвал ее. — Ты принадлежишь мне, принцесса. Если ты хочешь, чтобы Энцо продолжал дышать, я советую тебе держаться подальше.

— Что ж, Келлер, ты мне очень помог. Мне нужно пойти «почесаться». Счастливой жизни, придурок.

— О, и, кстати, я бы приняла тебя, несмотря на твое другое определенное, как бы это назвать …. «времяпрепровождение». Ты говоришь, что быть с тобой опасно, и все же оставляешь меня здесь совсем одну, без твоей защиты. Ты даже не спросил, чего я хочу. Мы оба знаем, что у Энцо нет ничего против тебя. У меня удар по голове, независимо от того, была я с тобой или нет. Я хотела всего этого с тобой, Келлер. Я любила тебя каждой клеточкой своего существа. Очевидно, я был недостаточно хороша для тебя, чтобы заставить тебя остаться. Я довольно хорошо представляю, чем ты занимаешься, Келлер. Надеюсь, оно того стоило. Я надеюсь, это поможет тебе почувствовать себя полноценным.

Она обрывает звонок. Мой рот разинут, челюсть почти касается пола.

Любила.

Она любила меня, а не любит.

Она права, я должен был быть ее защитником. Я позволил своим сомнениям помешать тому, что было важно.

Теперь я потерял ее.

Я больше не могу так жить. Это не я, не тот, кем я хочу быть, в любом случае. Бросаю зубной экстрактор(прим. стоматологический инструмент для выдирания коренных зуб), он звякает о металлический лоток, и такое ощущение, что он прожег дыру в моей ладони. Может быть, еще не слишком поздно, может быть, я смогу это исправить. Все это. Сиенна видела меня всего и все еще любила, а я от страха швырнул это ей в лицо. Всего три недели назад я был так близок к тому, чтобы получить все это. Я хочу все это вернуть, и это именно то, что я собираюсь сделать. Начиная с реорганизации этого боя и разрыва моих связей с мафией.

Я засовываю телефон в карман и направляюсь к двери в подвал, но придурок на полу спрашивает, куда я иду, когда я проношусь мимо него. В моей походке появляется новая пружинистость, когда я вхожу в офис Луки. Он откинулся на спинку кожаного рабочего кресла, лихорадочно печатая на своем телефоне, его брови нахмурены. Он отрывает лицо от экрана и грустно улыбается мне.

— Мне было интересно, сколько времени это займет. — в его тоне слышится веселье.

Я не дурак. Я знаю, что он наблюдал за развитием событий в режиме реального времени через систему безопасности. Я с глухим стуком падаю на его изумрудно-зеленый бархатный диван, втиснутый между двумя книжными шкафами из темного дуба. Положив ногу на колено и откинувшись назад, я жду его мудрых слов.

— Не волнуйся, я поговорил с Энзо. Сиенна за все это время ни разу не заигрывала с ним. Единственное, что у них есть общего, — это ее хмурый взгляд на него. Она заводит тебя, брат, — смеется он.

Я рад, что он находит это чертовски забавным.

— Я хочу вйти из этого, Лука. Я больше не могу этого делать. Это убивает меня.

Печаль мелькает по его лицу, когда он медленно кивает, упираясь локтями в бедра.

— Мне нужно быть, нет, я хочу быть мужчиной, которого она заслуживает. Я хочу объединить эти пояса, вернуть свою девушку и делать ее своей до самой смерти. Я больше не могу так работать на тебя.

Его губы растягиваются в улыбке, обнажая идеальные белые зубы.

— Я не могу поверить, что тебе потребовалось так много времени, чтобы понять. Меня убивает смотреть, как ты это делаешь с собой. Я думал, что навсегда потерял тебя во тьме после того, как ты оттолкнул единственного человека, который вытащил тебя на свет. Я уже поговорил с остальными мужчинами, и мы все согласились отпустить тебя. Вы с Сиенной всегда будете под нашей защитой. Бушует война. Последние пятнадцать лет вы сражаетесь на моей стороне. Теперь моя очередь отплатить за услугу.

Облегчение разливается по всему моему телу. Такое чувство, будто весь мир свалился с моих плеч. Наконец-то я вижу будущее из тени, будущее с моей Королевой.

— Но мне нужно, чтобы ты сделал для меня две вещи. Ты собираешься объединить свои пояса. Направь этот гнев на то, для чего вы были посланы на эту землю: стать бесспорным чемпионом мира в супертяжелом весе. Во-вторых, ты вернешь свою девушку. Унижайся, как ни один мужчина прежде. Ты не отказываешься от нее.

Я встаю и подхожу к Луке, заключая его в объятия, поскольку эмоции переполняют меня. Наконец-то я свободен.

— Я не могу передать тебе, как много это значит для меня, Брат. Я обещаю, что не подведу тебя, — я сильно хлопаю его по плечу. — Клянусь Богом, если я тебе понадоблюсь, ты позовешь меня. Я всегда прикрою твою спину. — Может, мы и не братья по крови, но я люблю его так, как если бы мы были братьями.