Мэдди и Грейсон все это время либо придирались друг к другу, заставляя Мэдди краснеть, а Грейсона ухмыляться, либо полностью игнорировали существование друг друга. Держу пари, их поездка домой была потрясающей. Я почти хочу, чтобы они просто потрахались, чтобы избавиться от этого. Всем вокруг ясно, что между ними есть неоспоримая химия, но они не хотят этого признавать.

День был наполнен фантастической едой, смехом и семьей. Это было прекрасно. Все становилось на свои места, за исключением незначительной проблемы с угрозой моей жизни и Джейми. Келлер мало что рассказывает, кроме того, что он защитит меня ценой своей жизни, и с этим разбираются. Честно говоря, я ему доверяю. Он пока не давал мне повода не делать этого, и я бы не стала связываться с Келлером и Лукой. Я знаю, что он скрывает от меня гораздо больше. Я оставляю это в его руках, чтобы он раскрыл правду, когда он будет готов.

Возможно, мой мыслительный процесс омрачен моей чистой любовью и безрассудным увлечением этим мужчиной.

У меня осталось всего две недели на работе до моего последнего рабочего дня. Затем мы вылетаем в Вегас на объединительный бой Келлера. Каждый день он усердно тренируется, если не в спортзалe «Кингз», то в своем домашнем тренажерном зале. В те дни, когда я работаю из дома, он обычно предпочитает тренироваться дома, так что пока я работаю, у меня открывается потрясающий вид. Клянусь, за этот короткий промежуток времени его мышцы стали еще более рельефными. Он выглядит крупнее и сильнее, если это вообще возможно. Мы придерживаемся белковой диеты, и хотя он ест в четыре раза больше меня, количество еды, которую он съедает перед боем, просто ужасает.

Он даже начал время от времени давать мне уроки самообороны. Которые обычно заканчиваются тем, что я распластываюсь на коврике, пока он трахает меня до беспамятства. Очень похоже на то, как заканчивается большинство ночей. Одного оргазма у Сиенны больше нет. Теперь мы говорим как минимум от пяти. То, что этот мужчина, мой мужчина, может делать своими пальцами, языком и членом, просто экстраординарно. Не говоря уже о том, что тебя прижали к окнам от пола до потолка над 86-м этажом над мерцающим горизонтом Нью-Йорка. Это почти как сон. Но я не могу избавиться от чувства, что однажды я проснусь, и это действительно будет всего лишь сном или фантазией.

Келлер начинает шевелиться рядом со мной. Несмотря на то, что это самая большая кровать, на которой я когда-либо спала, он не отпускает меня всю ночь. Теперь его пальцы рисуют нежные круги на моем животе, заставляя меня извиваться от ощущения щекотки. Это заставляет мою задницу касаться его твердого члена, вызывая покалывание по коже.

— Доброе утро, детка, — шепчет он мне в спину своим глубоким скрипучим голосом.

— Доброе утро, Чемпион, — отвечаю я с улыбкой и снова прижимаюсь к нему.

— Мне чертовски нравится просыпаться с моим членом к твоей заднице.

Он стонет, осыпая легкими поцелуями мои лопатки, его короткая щетина царапает мою кожу. Тихий стон вырывается из моего горла, когда я откидываю голову назад, чтобы положить ее на его мускулистое плечо.

— Ты хочешь сказать, что тебе просто нравится просыпаться рядом со мной? Я для тебя больше, чем просто задница. Не так ли? — я стараюсь говорить нейтральным тоном. Он не может видеть моего лица, но я изо всех сил стараюсь сдержать смех.

— Если ты до сих пор не знаешь ответа на этот вопрос, значит, я подвел тебя. Он вздыхает.

Иногда я забываю, что под его суровой внешностью, под той маской, которую он носит, скрывается потерянная душа, человек, который никогда по-настоящему не испытывал, что его любят. У меня была недоделанная семья и череда дерьмовых бойфрендов. У Келлера не было ничего, даже недоделанных родителей. Нет. Мое сердце разрывается при мысли о его детстве. То, что он должен был сделать, чтобы выжить и стать тем человеком, которым он является сегодня, человеком, у которого есть все, чего он заслуживает, и даже больше.

Поворачиваясь к нему лицом:

— Ты мое все, — говорю я, беря его лицо в свои руки. Его губы растягиваются в улыбке. — Мой чемпион. Мой король. Все для меня. Всегда, — шепчу я, приближая свои губы к его губам, вкладывая свою любовь в этот поцелуй. Он отстраняется, его темные глаза заглядывают мне в душу.

— Моя богиня. Моя Королева. Мой Мир. Навсегда.

— Я люблю тебя, Келлер. Слова срываются с моих губ.

Я плотно сжимаю губы. Это вертелось у меня на кончике языка неделями. Я просто не могла смириться с отказом. Я имею в виду, он уже сказал мне, что не может подарить мне сказочный финал. Как он мог ответить мне взаимностью?

Проходит несколько секунд, которые кажутся вечностью, его лицо непроницаемо.

Слезы щиплют в уголках моих глаз, когда я чувствую приближение отказа. Отсылает меня обратно к той девушке, которой я была несколько месяцев назад, к девушке, которой никогда не было вполне достаточно.

— Сиенна, детка, — вздыхает он, проводя пальцами по моим волосам.

О Боже, вот оно. Я опускаю взгляд, почти готовясь к столкновению. Он приподнимает мой подбородок пальцем, и мои глаза встречаются с его. Его черные глаза блестят от восхищения.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что это причиняет почти физическую боль. Я буду любить тебя каждый гребаный день до самой смерти.

Слезы, которые угрожали расплакаться, начинают стекать по моим щекам, когда тихие рыдания покидают меня.

— О, детка, не плачь, — говорит он, в его тоне слышится беспокойство.

— Я… я просто так счастлива, Келлер, — икаю я.

— Ты и я против всего мира, детка. Навсегда.

Он одаривает меня своей лучшей кривой улыбкой, продолжая медленно слизывать слезы с моих щек, поднимаясь вверх по одной стороне и стекая по другой. Он поглотил все мое сердце, и теперь все, чего я жажду, — это чтобы он поглотил все мое тело.

— Ты нужна мне. — хриплый шепот срывается с моих губ.

— Как воздух, которым можно дышать, детка. Как я мог когда-либо отказать тебе в чем-либо, моя королева?

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, Келлер оказывается на мне сверху, мои руки заломлены над головой, и он смотрит мне в душу голодными глазами. Опустив голову, он накрывает мои губы своими. Его язык исследует их, пока он углубляет поцелуй, разжигая огонь внутри меня.

— Больше Келлер. Я хочу все.

Я чувствую, как он улыбается мне в губы.

— Сегодня утром моя королева требовательна, — дразнит он, осыпая поцелуями мою челюсть.

Одной рукой он сжимает мои запястья сильнее, а другой медленно, очень медленно проводит по моей груди, вдоль живота, подбираясь все ближе и ближе к тому месту, где мне нужны его пальцы. Я раздвигаю ноги еще дальше, предоставляя ему как можно больше доступа. Его пальцы слегка касаются моей киски и спускаются по внутренней стороне бедра. Я издаю стон, все мое тело кричит о том, чтобы он прикоснулся ко мне. Затем его пальцы возвращаются к внутренней стороне другого моего бедра и, наконец, пробегают по мокрой киске.

— Ты, блядь, течешь из-за меня, детка. — он хрипит.

Выгибая мою спину, он наклоняет голову и берет в рот сосок. Посасывает, покусывает и лижет между моих грудей.

— Ты так готова для меня, так совершенна.

Один из его пальцев дразнит мой вход и медленно входит, когда я издаю стон.

— Еще, мне нужно еще, — умоляю я.

Он посмеивается мне в шею, когда к нему присоединяется еще один палец, двигаясь внутрь и наружу в устойчивом темпе. Я уже чувствую, что вот-вот взорвусь в его пальцах, но он быстро убирает их, и мое тело расслабляется, нарастая разочарование. Словно почувствовав мое внутреннее смятение, его палец поднимает мой подбородок навстречу ему. Его глаза сверкают желанием, любовью.

— Это не просто секс, Сиенна. Я хочу боготворить твое тело. Я хочу показать тебе, насколько я без ума от тебя, как сильно я тебя люблю.

Я потеряла дар речи.

Я привыкла к сильному, умеющему контролировать себя, Келлеру.