Спустя пять дней

Родители сразу из аэропорта уезжают на дежурство, а я бреду по терминалу в поисках выхода. Хочется нацепить подушку для шеи на лицо, когда привлекающая всеобщее внимание высокая, подтянутая фигура в джинсах и майке, оказывается хорошо мне знакомой.

Останавливаюсь на месте и шокировано наблюдаю, как Ваня идет прямо на меня.

– Привет, – произносит он тихо.

Склонившись, небрежно мажет губами по щеке и вручает белые розы. Без всякой упаковки, вроде разноцветной бумаги или, не дай бог, бантов.

Просто цветы.

– Привет, Вань, – нахмуриваюсь. – Не ожидала тебя увидеть.

– Это странно, Тая, – усмехается он, легко подхватывая чемодан. – Мы вроде как встречаемся…

Прикусив губу, позволяю взять себя за руку и шагаю, периодически опуская нос в белоснежные бутоны. Шипы впиваются в кожу, но я… ничего не чувствую. Совсем не больно.

Черный «Рэнж Ровер» приветственно сверкает мне фарами. Незаметно улыбаюсь, потому что он такой же, как Соболев. Брутальный.

– Цветочная, пятьдесят четыре, – зачем-то называю свой адрес.

Глупая! Он что, таксист?..

– Сначала к моим, – серьезно произносит Ваня, открывая багажник. – Мама ужин на двести человек приготовила.

– Зачем? – удивляюсь.

– Спросишь у неё сама. Нет, чтобы отдыхать с дороги. Вечно как на батарейках.

Соболевы всем семейством вернулись из отпуска на день раньше, чем мы.

Убрав чемодан, Ваня усаживается в автомобиль.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спрашиваю, убирая цветы и подушку для полёта на заднее сидение, а затем украдкой поглядывая на мужские загорелые руки на руле.

– Спасибо, мне уже лучше, – кивает Ваня. – Без антибиотиков на этот раз не обошлось.

Сочувствующе качаю головой.

Подумать только, мы чуть не переспали…

Этими же ладонями он там, на пляже, с ума меня свел. Я обо всем на свете и думать забыла. Еще неделю назад расскажи такое, я бы не поверила. С Робертом, чтобы расслабиться, мне даже выключенный свет и полбокала красного вина не помогли. За это мой почти бывший парень даже прозвал меня Снежной Королевой.

Снова смотрю на него. Его внимание полностью предоставлено ровному асфальтному полотну новой загородной трассы. Челюсть периодически сжимается, бицепсы напрягаются. Вообще, странно видеть Соболева настолько одетым.

Хотя мне этот парень нравится любым.

Еще горящую от Ваниного поцелуя в аэропорту щеку холодом обдает.

Он… видел мою грудь обнаженной. Он… целовал её. Жадно, по-варварски.

Поспешно отворачиваюсь к своему окну и, сняв один кед, подтягиваю ногу к туловищу. Поправляю короткие шорты.

Задумываюсь.

Я… чувствую, что скучала по Соболеву. Это открытие какое-то странное и щемящее. Рвущее душу.

Оставшиеся дни в Турции с Ваней мы практически не пересекались. У него снова вспыхнула ангина, а я, кроме завтраков, обедов и ужинов, практически не выходила из номера. Только со Златой несколько раз встретилась.

Зато моя мама активно общалась с Яной Альбертовной и – о, боже – всё ей рассказала! Если бы от стыда умирали, я б использовала все жизни и скончалась несколько раз подряд.

Из крошечной сумки, болтающейся на поясе, слышится звук входящего звонка.

– Да, – отвечаю, с опаской озираясь на Ваню.

Черт.

– Привет, Тайчонок, – как назло, громко выговаривает Роберт. – Почему не позвонила из аэропорта? Я бы встретил.

– Да… я сама, – закусываю губу.

– Поужинаем в «Сыроварне»?

– Нет, – хриплю, потому что чувствую, что Ваня обжигает взглядом мой затылок.

– Устала с дороги?

– Угу.

– Ну, отдыхай сегодня. Уже не буду беспокоить. Но я соскучился, завтра затискаю.

– Пока…

Виновато опускаю мобильный. Расставаться по телефону вроде как не по-человечески. Поэтому я решила дождаться приезда.

– У вас с ним серьезно… Тайчонок? – спрашивает Соболев, постукивая большим пальцем по рулю.

– В смысле? – нахмуриваюсь и разворачиваюсь, опуская ногу на резиновый коврик.

Наклоняюсь, чтобы завязать шнурок. Его странная реакция застает меня врасплох.

– С мальчиком твоим? – продолжает Ваня. – Ты… его любишь?

Возмущенно сдувая выпавшие из хвоста волосы с лица, уставляюсь на «своего парня». Я и сама ещё в это поверить не могу, а его вопросы тем более уверенности не придают.

– Ты… не в себе? – морщусь.

– Пф-ф…

– Ты думаешь, я способна была бы… если бы кого-то любила?..

Недовольство слышится в голосе – ничего не могу с собой поделать. Соболев кидает на меня предупреждающий взгляд и снова смотрит на дорогу, сменяющуюся проселочной.

Опустив голову набок, нахмуривается и поигрывает желваками на скулах. Спустя пару минут раздумий произносит:

– То есть у вас с ним просто секс?

Выпрямляю спину, словно от удара плеткой.

– С-е-к-с? – повторяю медленно, чувствуя, что лицо заливается жаром. – Ты… совсем, да?..

– Это я совсем? – Ваня вдруг тоже злится. – Охренеть.

– То есть, ты считаешь, – с претензией выговариваю. – Что я могла регулярно заниматься сексом с Робертом и в отпуске… решить вдруг сделать это с тобой?

– Мы не занимались сексом, – тихо парирует Иван.

– Я в курсе! – вскрикиваю. – Но как ты мог такое обо мне подумать?

– Какой такое? – Морщится, и его лицо становится подобно тому, будто он случайно ногой в грязь наступил. – Только не говори, что ты девственница, Тая?

Изумленно наблюдаю, как он усмехается. Проклятый десантник. Глупый и твердолобый.

Смеется?.. Надо мной?..

– Я девственница, Ваня, – гордо заявляю, глядя прямо перед собой.

– Тебе почти двадцать, – он качает головой, потирает шею сзади и возвращает руку на руль. – Ни за что не поверю.

По телу микротоками раздражение прокатывается. Сжимаю кулаки до боли. Он тоже, как и моя мама, думает, что всё про меня знает?..

– Ты слишком откровенно себя вела, – добивает мою самооценку.

– А я не собираюсь тебе ничего доказывать, – снова отворачиваюсь, чувствуя подступающие слезы. – Никому ничего доказывать не собираюсь.

С оскорбленным видом натягиваю футболку подальше, закрывая коленки. Пофиг, что растянется. Хочется от него спрятаться. Он меня так унизил…

– Да не похоже это на девственницу, – дальше рассуждает он.

Резко развернувшись, с претензией выдаю:

– А я смотрю, у тебя шикарный опыт общения с девственницами, Ваня? Ты все про нас знаешь?

– Мы… не будем с тобой обсуждать мой опыт, – холодно отвечает он.

– Вот и мою девственность оставь в покое, Соболев! – с обидой выплевываю. – Ты к ней не имеешь никакого отношения.

– Да мы чуть не трахнулись на пляже, – гремит он, останавливаясь у больших кованых ворот и со злостью выдирая ключ из замка зажигания. – Ещё чуть-чуть и все бы случилось, я бы тебя отымел прямо там, Тая. Ты вообще об этом думала? Предупредить меня не хотела? А может, мне на фиг такая ответственность не сдалась? Зачем мне трофей Королевы?..

Всхлипываю, заслоняя глаза ладонями.

Соболев смачно матерится. Судя по звукам, открывает окно и закуривает сигарету. Рецепторы улавливают знакомый запах, тело на него реагирует дрожью, но я не собираюсь идти у него на поводу.

– Отвези меня на Цветочную, – шепчу, опустив голову. – Пожалуйста, Вань.

Еще одна затяжка. Едкий дым проникает в легкие.

– Ты… уверена? – вздыхает он увесисто.

– Да…

– Окей. Это твое решение, Таисия.

Наблюдаю, как Ваня выкидывает сигарету и резким движением заводит машину снова.

В это время дверь в доме распахивается и из него выбегает растрепанная Сонька. Она дергает на себя ворота, затем отворяет дверь автомобиля с моей стороны и накидывается с объятиями.

– Тая, как я рада, что ты приехала, – верещит.

Раскоординировано озираюсь, замечая за ее спиной Яну Альбертовну.

– Ну, и чего вы сидите в машине, молодежь? Давайте домой скорее.

Женщина тепло улыбается и берет в руки мою дрожащую ладонь. Тонкие брови кривятся, когда замечают слезы на лице.