Обоз, который увидело охранение Ольгерда, двигался в острог с нашими друзьями. Девушки и батюшка сидели на первой подводе, которую под уздцы вел Игнат. Антип и Рябой вели вторую и третью подводы. Буслай гарцевал на своем вороном жеребце, остальные замыкали обоз.

– Вот люди рады будут! Сколько добра везем! – воскликнул Рябой.

– Довезти бы, – спокойно ответил Антип.

– А кого бояться, Малюта пропал куда-то, варягов мы погнали, больше вроде некому нас трясти здесь, – произнес Рябой.

– Люди сказывают, разбойники Вепря по окрестностям рыскают, поэтому и дружина в город не едет. Боится владыка за свои вотчины, – сказал Антип.

– Не боится, а опасается, – поправил его услышавший их разговор Годыня.

– Годынь, а что Сбыслав про Вепря говорит? – не унимался Рябой.

– Что говорит? Ищут, – ответил Годыня.

Зара и Даша тоже беседовали.

– Вот смотри, как на тебя Никита смотрит, а подойти боится. Влюбился что ли? – весело спросила Даша.

– А что в меня влюбиться нельзя? Иль уродина я какая? – вопросом на вопрос ответила Зара.

– Да нет, что ты! Ты красавица, просто мне кажется, какая-то ты недоступная. Вся в себе. И люди почти ничего о тебе не знают, потому и несут чепуху всякую, – сказала Даша.

– Ты-то знаешь, – равнодушно сказала Зара.

– Знаю. Не дай Бог кому-нибудь такое пережить, – с жалостью в голосе тихо сказала Даша.

– Вот и кому я нужна такая. Да и не молода я уже, – молвила Зара.

– Мне кажется, что Никите ты очень симпатична, – не унималась Даша.

– Знаю я, что нравлюсь ему, только вот прожила я тридцать лет на земле этой грешной, а с мужчинами вести себя совсем не умею, – пожаловалась Зара.

– А что там уметь, сердце должно подсказать. Вон, до Буслая я тоже не умела, как стали с ним вместе, так и без слов все понятно стало. А тебе-то Никита хоть немного нравится? – спросила Даша.

– Нравится-то он нравится, да молод он, лет на пять меня моложе, а то и более. Видно, судьба моя в затворничестве да одиночестве жить, – со вздохом произнесла Зара.

– Не накручивай себя. Мне кажется, он души в тебе не чает. Гляди, как в нашу сторону смотрит. Так и глаза сломать можно. Да и оставайся у нас в остроге. Отец Евлампий не против будет. Пользу людям большую принесешь. Ты же людей с того света можешь вытаскивать, а это сейчас очень пригодится в эти неспокойные времена. И люди к тебе уже без боязни относиться стали. Отец Евлампий сказал, что ежели делает дела богоугодные, значит не сидит в ней Сатана и не ведьма она никакая. А люди верят ему, святым считают, – довольная своей речью произнесла Даша.

– Да, пока я в остроге буду. Отец Евлампий просил. Да и Архип мне не безразличен. Он всегда добр ко мне был, – сказала Зара.

– А насчет Никиты ты подумай. И хватит загонять себя в затворницы. Создала какой-то миф вокруг себя. А он только тебе жить мешает. А на этой земле главное это любовь. Я сама это недавно поняла. Вон, гляди, как мой Буслаюшка на коне гарцует! Правда красавец? – спросила Даша, посмотрев на Буслая влюбленными глазами.

– Правда, красавец. С этим я не могу не согласиться. Повезло тебе, Дашка, – промолвила Зара.

– А может быть и твое счастье сейчас за телегами топает, – сказала Даша и, обернувшись, посмотрела на Никиту.

– Не знаю я. Боязно мне как-то, – со стеснением выдавила из себя Зара.

– Боже мой, какая ты дикая! – возмутилась Даша.

– Вот дикая и есть, – ответила Зара.

– Хорошо, я тебе помогу. Ты же теперь подруга мне? – спросила Даша.

– Подруга. Ты первая, кто хочет со мной дружить, – ответила Зара.

– Так скажи, он тебе, ну как мужчина, хоть немного интересен? – спросила девушка.

– Красивый, молодой. Конечно же нравится. Никогда ни с кем я так не откровенничала, как с тобой. Умеешь ты человека на разговор вывести, – произнесла Зара.

– Мы же подруги, а подруги должны делиться между собой даже самым сокровенным, – весело произнесла девушка.

– Ты лучше скажи, а у вас с Буслаем как все произошло. Ну, кто первый, ну ты понимаешь, – не договорив, с намеком поинтересовалась Зара.

– Да как-то все само собой. В народе говорят, что это любовь с первого взгляда. И Буслай говорит так же. Он мужчина видный, женским вниманием не обделенный, а выбрал меня. Говорит, что любовь пришла к нему только первый раз. И я ему верю, потому что этим местом чувствую, – сказала Даша, положив руку на сердце.

– Романтично, – ответила Зара.

– Тут случай нужен, ну какой-нибудь из ряда вон выходящий. Вот он произойдет и все станет на свои места, вот увидишь, – сказала Даша.

За разговором они уже почти подъехали к Вечному Дубу. Отец Евлампий дремал в телеге и не слышал разговор девушек. Дружинники шли молча, а Буслай гарцевал на жеребце в шагах пятидесяти впереди обоза. Разбойники сидели в лесу и ждали команды Ольгерда.

– Их там вроде немного, – сказал Олаф.

– Вроде да. Три телеги. Наверно, добра везут много, – произнес Ольгерд.

– И дружинные с ними. Сколько их? Вон на коне один и за повозками четверо плетутся. Я думаю, сладим. Нас больше, чем их в два раза, – сказал Олаф.

– Да это дружки наши старые, я того на коне узнал, он мой, у меня к нему свои счеты, – свирепо сказал Зигурд и вынул из-за пояса два топора.

– Ты то на саблях, то на топорах, тебя не поймешь, – произнес Олаф.

– А мне все равно, чем его кромсать, – сказал в ответ Зигурд.

Обоз уже подъехал к самой опушке и Ольгерд дал команду атаковать обоз. Варяги с яростными криками выскочили из кустов. Как мы говорили многие варяги были ранены, поэтому половина воинов вместе с Ольгердом отстала от Олафа, Зигурда и еще четырех негодяев.

– Да поможет мне Один, – закричал бежавший впереди всех одноглазый Олаф.

Дружина, увидев бегущих людей, быстро перебежала к началу обоза и выстроилась в ряд, закрыв обоз щитами.

– Отец Евлампий, Даша, Зара! Быстро в конец обоза! Рябой, ты к ним, – скомандовал Добродей. Огромный кузнец Антип присоединился к дружинникам.

Буслай дал в бока коню и на полном скаку разрубил одному из нападавших голову. В этот момент Никита из лука уложил еще одного варяга. Девушки, прижавшись друг к другу, с ужасом смотрели на сечу. Никита послал еще одну стрелу, но она угодила в щит одного из разбойников. Разбойники были уже близко. Силы распределились так: Никита выхватил саблю и сражался с двумя варягами, которые были вооружены обоюдоострыми мечами и круглыми щитами, у одного на голове был кожаный шлем с рогами и наглазниками, поэтому не было видно его выражения лица. У Зары екнуло в сердце, и она признала себе, что сильно переживает за Никиту. Игнат бился у повозки с довольно крупным бойцом, вооруженным копьем и круглым разрисованным щитом. Кузнец отмахивался кувалдой от еще одного бойца, который сильно теснил Антипа. Добродей, укрываясь своим миндалевидным щитом, ловко атаковал двух разбойников. Годыня своим молотом сдерживал натиск сразу троих варягов, среди которых были Ольгерд и Зигурд. А Буслай на своем жеребце атаковал еще двоих варягов. Многие из варягов хоть и были ранены, но раны были не серьезны и почти уже зажили, и каждый из них был профессионал, прошедший хорошую школу наемника. Это была грозная сила. Девушки сидели в повозке, закусив кулаки. У каждой были свои переживания. Отец Евлампий взял в руки какую-то дубину и наблюдал, как происходит битва. Никита смещался в сторону девушек, его сильно теснили два воина. Увидев это, Буслай, снеся голову саблей одному варягу, направил своего коня в сторону девушек, чтобы помочь Никите. Олаф побежал вслед за Буслаем. Буслай спрыгнул с коня и кинулся на помощь Никите, отогнав одного из нападавших. Никита перевел дух. А Буслай принял на себя удар одноглазого Олафа. В этот момент Никита рассек лицо одному из нападавших, вторым ударом он проткнул его живот. Тот рухнул, как подкошенный. Игнат еще не отошел от ранения и силы быстро покидали его, он отступал. Годыня, как мельница лопастями, крутил своим молотом и одного противника успел уложить, расплющив его череп, но пропустил удар топора Зигурда. Топор пробил кольчугу и из плеча Годыни хлынула кровь.