— Что ты сделала?

— Ч-что? — Я попыталась заговорить, но давление пистолета зажало мне челюсть.

— Том, блядь. Убери пушку, — прорычал Мурри.

— Заткнись. — Я услышала, как щелкнул предохранитель, и голос Томаса стал таким холодным, что его дыхание опалило кожу моего лица: — Ты ждала, не так ли? Выжидала своего часа.

Он склонил голову набок.

— Скажи мне, Голубка. Это был твой план? Одурачила меня, заставив поверить, что тебе было комфортно, что ты хотела быть здесь, что ты слишком заботилась о нас, чтобы предать, — его ноздри раздулись, глаза сузились до щелочек, — только чтобы предоставить ему достаточно доказательств и моего ребенка в качестве рычага, чтобы покончить со мной?

— Т-Том, — я снова попыталась заговорить.

Он надавил пистолет сильнее, и я поморщилась, когда боль пронзила мою челюсть.

— Потому что, если я узнаю, что это правда, независимо от того, что вы двое, думаете, можете со мной сделать, я убью его…

— Том. — Бо появился позади него, его тон был полон предупреждения. — Ну же, прекрати.

— Я убью его, — продолжил он, — в течение недели и позабочусь о том, чтобы эта пуля из этого самого пистолета вошла в твой прекрасный, предательский мозг только после того, как ты увидишь, как я сниму каждый кусочек кожи с его тела. Каждый. Чертов. Кусочек.

Бо потянул Томаса назад, но тот отмахнулся от него, не сводя с меня глаз, пока я изо всех сил пыталась набрать воздуха в легкие и осторожно двигала челюстью.

— Они не могут просто так похитить ребенка с вечеринки по случаю дня рождения, Томас. Федерал он или нет, похищение, блядь, не прокатывает, — сказал Бо.

Томас потер лоб, пистолет свисал с другой его руки.

— На случай, если это не очевидно, он больше не играет в хорошего полицейского. — Его грудь резко поднялась, когда он отвел от меня взгляд. — Уведи ее отсюда. Мерри, отведи ее вниз.

Мурри набросился на Томаса.

— Том, обдумай все.

— Слишком поздно для этого. Думать — это то, что я должен был сделать несколько недель назад.

Бо взял меня за руку, его пожатие было на удивление нежным, когда он вывел меня из комнаты к парадным дверям.

Мои мокрые глаза и колотящееся сердце мешали видеть. Мешали собраться с мыслями.

— Подожди.

Бо остановился, понизив голос:

— Даже не пытайся. Тебе нужно уходить, если не хочешь снова оказаться в том подвале. Если ты думаешь, что он пошутил…

Я провела рукой по волосам.

— Нет, я знаю. Но Майло… он хочет меня.

Бо нахмурился и отпустил мою руку.

— Объясни.

Я старалась говорить быстро, хватая себя за волосы:

— Я была его пешкой. Способом проникнуть внутрь. И Томас прав, я — доказательство, которое ему нужно. Ты можешь мне не поверить, но это не значит, что я вступила в заговор против него или планирую кому-то что-то рассказать. Просто… — Я прерывисто вздохнула. — Отведи меня к нему. Пожалуйста. Я верну Лу.

Бо наклонился вперед.

— И откуда, черт возьми, тебе знать, где он ее держит?

— Я знаю, где он может находиться. Если это был его план, он облегчил бы мне задачу.

Бо стиснул зубы, глядя на меня долгим взглядом. Это был взгляд, который заставил меня сделать неуверенный шаг назад, поскольку в его глазах таилась вина, еще больше разжигая мое пылающее сердце. Я знала, что он мне не поверил, не полностью, но его плечи поникли.

— Отлично. Показывай дорогу.

— Но… — Я оглянулась назад.

— Забудь. Он сейчас не может адекватно мыслить. Пошли.

Мои ноги задрожали, когда я вошла в парадные двери.

Я знала, что Томас был напуган, обижен и зол, и в глубине души даже не могла винить его за то, что он обвинил меня в предательстве.

В глубине души.

Но на поверхности все, что я могла чувствовать, — это его ледяные угрозы и прохладный металл пистолета на моей коже. Коже, которую он обещал лелеять и боготворить написанными словами и теплым шепотом.

Он больше не был моим монстром; теперь он стал тем монстром, которому нужно было вернуть свою маленькую девочку.

Даже если это означало погубить меня.

— Когда закончишь с этим придурком, позвони. Твоя сумочка, телефон находятся сзади.

Я моргнула, кажется, впервые с тех пор, как мы выехали из Гленнинга, и обернулась схватить сумку с заднего сиденья.

— Не собираешься спросить меня, как она оказалась у меня?

— Это имеет значение?

Бо усмехнулся.

— Ладно. Ну, я взял ее из твоей машины. Которая припаркована в сарае. — Я вспомнила, что двери сараев постоянно были полуоткрыты. Бо добавил: — В этой старой штуковине есть черный ход. Кстати, спасибо за разбитый нос.

Я ошеломленно посмотрела на него.

— Это ты схватил меня?

Бо скривил губы.

— Конечно.

— Тогда я не буду извиняться за нос.

Бо издал смешок, а затем включил радио погромче.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Бо после того, как песня закончилась, а затем едва взглянул, прежде чем въехать в ряды разноцветных машин, направляющихся в город.

Мой взгляд по-прежнему был прикован к окну.

— Уверена, ты так только думаешь.

Он снова усмехнулся.

— Ты мне нравишься и все такое. Думаю, что твое присутствие немного расслабило Тома. Но тебе нужно понять, что он не рациональный мужчина.

— Я знаю. — Боже, а знала ли я.

Бо свернул к выезду из города.

— Так почему у тебя такой голос, будто ты можешь расплакаться в любую минуту?

— Я в порядке. Просто беспокоюсь о Лу.

— Угу. Том только что угрожал убить тебя и винит тебя во всем, но ты в порядке.

Я стараюсь сдержать новый поток слез.

— Я буду в порядке. Нам просто нужно вернуть ее.

Бо вздохнул.

— Послушай, мы с тобой оба знаем, что твой придурок федерал не причинит Лу-Лу вреда. Тебе следует беспокоиться о себе.

— Он тоже не причинит мне вреда.

— Разве он уже этого не сделал?

Я бросила на него свирепый взгляд, и от его ухмыляющегося лица у меня зачесались руки, желая отвесить хорошую оплевуху.

Я сменила тему:

— А чем ты зарабатываешь на жизнь, Бо?

Он цокнул языком.

— Что за вопрос. — Мужчина помолчал, затем ответил: — Все, что тебе нужно знать: я делаю то, что хочу.

— Это связано с убийством людей?

Выругавшись, затем рассмеявшись, он взглянул на меня.

— Переходи прямо к делу, почему бы тебе этого не сделать? — Увидев недовольное выражение моего лица, он провел рукой по своим грязным светлым волосам. — Временами, конечно.

Я уже знала это, но была слишком погружена в чувства, разрывающие меня изнутри, чтобы обращать на это внимание.

Бо выключил радио, как только мы подъехали ближе.

— Итак, что ты собираешься ему сказать?

— Ничего.

Он издал насмешливый звук.

— Это, вероятно, не сработает. Тебе нужен план действий. Тебе нужно дать ему что-нибудь, чтобы он убрался к черту.

Бо притормозил, а я отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула через два дома от того, который делила с мужчиной и за которого, как я думала, выйду замуж.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

— Тогда ладно, леди. — Бо громко рассмеялся. — Отправь Лу куда-нибудь, как только сможешь. Я продолжу кружить по кварталу, пока не увижу.

Грузовик Майло был припаркован на подъездной дорожке, солнечный свет отражался от хромированного бампера. Бо развернулся и уехал.

Мои ноги были как бетон, когда я заставляла их подниматься по подъездной дорожке. Моя рука превратилась в камень, когда я колотила в дверь так сильно, как только могла, и мои глаза наполнились слезами, когда Лу-Лу её открыла.

— Джемма!

— Привет, малышка Лу. — Я обняла ее, вдыхая аромат корицы, затем прошептала: — Бо заедет за тобой, хорошо? Иди, встань в конце подъездной дорожки и жди там, пока не увидишь его.

— Ладно, но мы испекли печенье, — сказала она