— Да? — Я села рядом с ней. Мои ноющие мышцы были благодарны за передышку.

— Ага. Папа обычно всегда прав, поэтому, когда я оказываюсь права первой, это вызывает у него улыбку.

Усмехнувшись про себя, я ущипнула Лу-Лу за нос.

— Неси свою книгу, и мы почитаем.

— Хорошо.

Когда Лу-Лу убежала, я решила проверить сумки. Телефона там наверняка нет, но лучше удостовериться.

Лу-Лу вдруг снова показалась в дверном проеме.

— Не уходи, — сказала она, уперев руки в бока.

— Не уйду, — солгала я.

Лу-Лу нахмурилась, как будто могла различить ложь.

— Обещаешь?

Я сдалась, расслабилась в кресле, и со всей серьезностью кивнула.

— Обещаю.

Лу-Лу улыбнулась и ушла, а я повернулась к окну и прижалась лбом к прохладному стеклу.

Томас уже ответил на все мои вопросы, но теперь у меня появился новый:

Что за монстр убивает и мучает людей, но при этом дает дом маленькой сироте?

Сложный вопрос.

— Серьезно, Мурри. Сколько можно возиться? Ты же просто кожу склеиваешь.

— Раскроить башку можно за секунду, а на то, чтобы это исправить, нужно примерно в сто пятьдесят раз больше времени, — парировал он. — Скажи спасибо, что не надо накладывать швы.

— Спасибо, — проворчал я себе под нос.

Мышцы сводило от напряжения, пока Мурри продолжал грубо обрабатывать мой чертов затылок. Хотелось оттолкнуть его руки, но приходилось терпеть, чтобы не ходить с зияющей раной на голове.

Думаю, я был благодарен.

Она была здесь.

В моем доме.

И дважды пыталась убить меня.

Я улыбнулся, и Мурри, всегда проницательный, словно почувствовал, о ком думаю.

— У этого котенка есть коготки.

— Гораздо острее, чем я думал, — подтвердил я, глядя на разбитую вдребезги тарелку.

В голове все еще стучало, но стоило подумать о ней, о неистовом страхе в ее глазах, как кровь в венах закипала и отвлекала меня.

— Будить тебя ночью?

— У меня нет сотрясения мозга.

— Готово. — Наконец, Мурри убрал руки с моей головы. — Дай посмотрю твои глаза, чтобы убедиться, что сотрясения нет.

— Нет. — Я отступил в сторону и снял заляпанный кровью пиджак. В этом не было ничего нового. За исключением того, что кровь была моя. — Есть новости от ее отца?

Закрыв аптечку первой помощи, Мурри прошел в ванную, его голос перекрывал шум льющейся воды, пока он мыл руки.

— Он прочитал сообщение, что она уехала в Индиану повидаться со школьной подругой. Джуди получила ее телефон сегодня утром и готова, если он позвонит или напишет смс.

Джуди работала на меня и нескольких моих друзей. Она любила дорогие вещи, и ей нравилось получать хорошие деньги за десять минут несложной работы, и при этом не раздвигать ноги.

— Он волнуется?

Пока мой помощник возвращался из ванной, повисла небольшая пауза.

— Не очень. Парень Де́лова подключился к телефонной линии и подслушал разговор между владельцем продуктового магазинчика и ее отцом. Судя по всему, он пытался связаться с ее бывшим, но вскоре после этого успокоился.

— С федералом? — спросил я, от ярости сжимая кулаки.

Костяшки хрустнули при мысли об этом никчемном идиоте, и о том, что я жаждал сотворить с его самодовольной рожей.

— Он не ответил на звонок, и я сомневаюсь, что ее отец попытается снова связаться с ним, особенно теперь, когда тревога улеглась. Очевидно, он ненавидит этого парня.

— Превосходно. Убедись, что Джуди вернет телефон через неделю. — Прихватив пиджак, я поднялся в кухню. Мурри последовал за мной и пошел прямиком к своему печенью. — Нужно заменить наши телефоны.

— Мы же меняли две недели назад.

— Замени еще раз, и пусть Сейдж и Бо сделают то же самое. — Я повесил пиджак на спинку стула. — Должно быть, федералы прослушивали нас, когда я обсуждал Клейтонов с Бо. Хоть этот разговор и был в прошлом году, недопустим даже малейший промах.

Нас могли отследить только по звонкам, потому что остальное я делал сам. На то, чтобы найти семью, которая отняла у меня все, ушло несколько лет, и я до сих пор не знал точно, что делать с ними.

Мурри встретился со мной взглядом и кивнул.

— Теперь становится понятнее, почему федералы заинтересовались ей, и даже послали одного, чтобы поиграть с ней в семью.

Напевая, я взял печенье и, жуя, оглядел кухню в поисках каких-либо признаков присутствия моей Голубки.

— Думаешь, она сейчас ищет другой способ сбежать? — спросил я, доставая из двухдверного холодильника бутылку воды.

— Сомневаюсь. Мисс Лу займет все ее внимание.

Я осушил половину бутылки за раз, отчего пластик сморщился.

Хихиканье, слабое, но слышимое, разнеслось по дому, и мое сердце забилось сильнее.

— Кроме того, — продолжил он, пробуя печенье и выкладывая несколько штук на одноразовую тарелку, — другого способа нет. Кухонная дверь была не заперта только потому, что я выносил мусор. — Он убрал одноразовые тарелки обратно в ящик стола. Их приобрели для «посетителей», которые должны были покинуть дом живыми и которым определенно нельзя было доверить фарфор. — В следующий раз обязательно возьму ключи и запру ее.

— Уж постарайся. — Я верил в свою маленькую Голубку, но забыл, что ей плохо в запертой клетке. — Будем надеяться, что она скоро прекратит убегать.

Я поставил бутылку на стойку.

Мурри фыркнул, заставляя меня притормозить на пути к лестнице, откуда доносилось хихиканье.

— Ты слишком оптимистичен.

— К чему ты клонишь? — холодно спросил я.

Мой помощник уже привык ко мне и просто продолжал укладывать оставшееся печенье в странно выглядящую стеклянную банку.

— Я не пытаюсь тебя расстроить, а просто честен с тобой. По-моему, было бы разумно помнить, какой ты на самом деле. — Он опустил три пальца на столешницу, напоминая о том, что я с ним сделал. — Помнить, что далеко не все согласятся принять тебя таким.

Я взял тарелку с печеньем и попытался забыть о его словах. Но потерпел неудачу. Они преследовали меня на каждом шагу, терзали разум ужасными «что, если» и угрожали погасить искру, которая тлела в груди.

Искру, которую она зажгла.

Джемайма не могла ее погасить: есть у нее коготки или нет, это не в ее характере. Но я слишком хорошо знал, что она может уйти, и довольно скоро, и это может быть последний раз, когда я ее вижу.

Мои мысли улетучились при виде двух девочек, свернувшихся калачиком на подоконнике, Лу-Лу улыбалась и указывала на страницу книги, которую они читали.

Я не хотел их беспокоить. Я хотел присоединиться к ним, и, даже зная, что Джемайме это не понравится, все равно постучал в открытую дверь.

Она оглянулась, и улыбка, которая превращала ее красивое лицо в совершенное, увяла.

Это было больнее, чем, когда она разбила тарелку о мою голову.

— У меня для вас доставка.

— Печенье! — Лу бросилась ко мне и от волнения чуть не выбила тарелку.

— Минуточку. Ты вымыла руки?

Лу нахмурилась, но даже не попыталась солгать и просто пошла в ванную дальше по коридору.

— Вымой дважды! — крикнул я.

Она громко застонала.

— Дважды? — спросила моя Голубка.

Войдя в комнату, я поставил тарелку на низкий белый шкаф и присел на кровать.

— У нее есть хомячок. Слишком много микробов.

— Клинкер, — кивнула Джемайма. — Она принесла его сюда, чтобы показать и все рассказать о нем.

— Клинкер умер, — сказал я, не подумав, и поспешил добавить: — Но я заменил его прежде, чем она заметила. На самом деле он — это она, но Лу этого даже не поняла.

Джемайма улыбнулась, но, словно вспомнив, что ей не следует этого делать, отвернулась к окну.

В наступившей тишине я прислушивался к топоту маленьких ножек, но ничего не услышал.

— С твоей головой все в порядке? — Голос Джемаймы был напряженным, будто она не хотела спрашивать, но что-то заставило ее это сделать.