‒ Мне кажется, что меня не возьмут на ту работу, даже с рекомендательным письмом… ‒ переживала Анна.

‒ Даже не думай так, тебя обязательно возьмут, ‒ подбадривала подруга. ‒ В тебе есть всё, что нужно для приличной работы. Не то, что нам приходится делать сейчас…

Девушки вместе работали в большой прачечной, где когда-то трудилась матушка Пчёлки. Девушка часто вспоминала о ней, сердце разрывалось и желало узнать, где же ее похоронили, была ли у нее хотя бы скромная могила? А вот вспоминать увиденное самоубийство было невероятно тяжело, она всеми силами подавляла в себе эти воспоминания, как и воспоминания насилия. Но ночами она часто вздрагивала и просыпалась в поту. Чудилась картина качающегося тела матери на веревке или черное пальто насильника, запускающего руки под сорочку. Темнота, черное пальто, большие руки и больше ничего…

Пчёлка не надеялась получить работу лучше и была уверена, что ей бы не ответили. Но однажды письмо пришло…

С тех сохраненных денег, которые дал насильник, девушка смогла купить себе приличной одежды и туфель. Отправилась она в дом работодателя, надев неношеное темно-зеленое платье с высокой горловиной и длинным рукавом, а голову покрыла шляпкой. Волнение было очень велико, сердце стучало в груди.

За несколько монет общественная карета повезла пассажирку туда, куда ей было нужно, в конец одной из улиц для богатых, к дому лорда Рэндольфа Нортэма. Влиятельного господина, входящего в Палату лордов, ‒ знала вся округа.

По пути пара пассажиров вышли, девушка осталась одна. Оживленная улица сменилась уединенной, большие дома вроде особняков стояли на приличном расстоянии друг от друга, предоставляя простор и сохраняя частность. Пассажирка засмотрелась в окно на крайний на улице дом ‒ из него вышла зрелая пара. В мужчине девушка мельком уловила того самого банкира, что развлекался с куртизанками за стеной комнатушки. Увиденное настолько удивило, что девушка случайно стукнулось лбом о стекло, а шляпка съехала.

В сей момент карета затормозила. Пассажирка повернулась и совершенно внезапно обнаружила на сиденье напротив мужчину. Он очень быстро и незаметно оказался внутри. Девушка даже тихо ахнула. Молодой мужчина улыбнулся приятной белоснежной улыбкой, а вот вид его был неопрятный: старый, с дырками черный пиджак, под ним потемневшая от времени рубаха, внизу пыльные штаны, заправленные в грязные сапоги, точно он катался в слякоти. Полоски и даже кусочки грязи девушка также заметила и на пиджаке, на ладонях, и даже на шее. Лишь его лицо было белым, с черными пышными бровями и серо-зелеными выразительными глазами. Волосы его были неаккуратно собраны в хвост, пряди торчали с боков.

Царило молчание. Мужчина маняще, но весьма привольно глядел на девушку, а она опускала или отводила робкий взор.

‒ Едете к лорду… ‒ вроде как спросил внезапно он спокойным тоном.

Девушка навела слегка расширенные глаза и мгновение подумала.

‒ Да… ‒ вымолвила после. ‒ Откуда вы узнали? ‒ не смогла не спросить.

Мужчина снова улыбнулся.

‒ Так дорога одна… к его дому…

Девушка согласно кивнула, но продолжала пребывать в странном состоянии. То ли волнение, то ли сомнение. Грязный вид мужчины и одновременно его улыбка невольно смущали.

Карета остановилась. Кучер громко объявил о приезде к дому лорда. Пассажирка засуетилась, повесила на запястье сумочку и вознамерилась выйти.

‒ Пальто уже не нужно ‒ теплая погода… ‒ внезапно произнес вдогонку мужчина.

Девушка уже вышла и не поняла, о чем он. Она не смогла обернуться и взглянуть напоследок, подошел кучер, протягивая руку с ее дорожной сумкой. Пассажирка поблагодарила, взяла сумку и направилась к особняку. К воротам вела дорога среди деревьев. Видимо, общественному экипажу было запрещено подъезжать слишком близко. Девушка обернулась, уже будучи дальше, но не смогла разглядеть мужчину внутри. Карета стала разворачиваться.

Новоприбывшая вошла в ворота, сразу обратив внимание на раскинутые сады. Впереди красовался белокаменный трехэтажный дом с колоннами. Девушка едва успела вступить на просторное крыльцо, как услышала громкий голос и увидела хлопотливо приближающегося мужчину. Он прихрамывал, опираясь на трость, и из-за торопливости не просто шел, а подпрыгивал.

‒ Нет, нет, нет! ‒ выдал он, подскочив. ‒ Вам следует пройти к задним дверям для прислуги, через парадные двери имеют права ходить только господа и дамы! ‒ принялся делать в унизительной форме замечания и указывать он.

Вид его был не особо располагающий, взгляд либо с выпученными глазами, либо в подозрительно презрительном прищуре. А острый нос, как у ворона, то и дело клюнет. Его черные волосы были разделены на ряд и прилизаны, особенно челочка на лбу, будто засаленная. Наивную гостью удивило, как просто мужчина догадался, кто она, и тут же исключил обращение «дама».

‒ Туда… ‒ указал тростью мужчина, выражая недовольство.

Девушка направилась за ним.

‒ Эмилия, вроде так? ‒ уточнил он по пути.

Растерянная новоприбывшая, неся тяжелую сумку, вздохнула и подтвердила.

‒ Меня зовут Эдвин, для вас и остальной прислуги ‒ мистер Брэдшоу, ‒ деловито сообщил он. ‒ Я ‒ старший слуга в доме и личный слуга леди, ‒ пояснил далее.

Эмилия в понимании кивала. Теперь она убедилась, почему на нем приличный костюм из дорогой ткани и начищенные туфли. Они вошли в дом, новоприбывшая попала в коридор.

‒ Там спальни слуг, которые проживают в доме для удобства хозяев, ‒ сообщил Эдвин, показав на правое ответвление. ‒ Слева будет несколько подсобок, там же спуск в подвал, а прямо мы сейчас выйдем на кухню.

Войдя на кухню, Эмилия увидела большой разделочный стол, кухонную утварь и всевозможные принадлежности. Дальше стоял небольшой обеденный стол для прислуги и жесткие стулья. Лишь на одном лежала мягкая подушечка. Девушка сразу подумала, что это стул сего командира ‒ Эдвина. Суетливый лакей принялся тыкать тростью на присутствующих работников, возмущенно раздавая упреки.

‒ Почему обед еще не готов! Уже полдень! ‒ на повышенном тоне говорил он.

Пар стоял столбом, повар и повариха вовсю трудились у печей. Молоденькая служанка бегала от шкафа к шкафу, собирая приборы для подачи на стол. А юноша хлопотливо натирал чайник и чашки.

Увидев новоприбывшую в красивом для него платье, сей юноша едва не выронил фарфоровую чашку. На него грозно, с поджатыми губами кинул взгляд Эдвин. Эмилии вдруг стало забавно, она случайно издала голосовой звук. Надоедливо суетящийся Эдвин подпрыгнул в ее сторону и, нагло указывая тростью, уточнил:

‒ Вам весело?

Девушка тут же сделала серьезное и виноватое лицо, ответив:

‒ Никак нет, сэр.

Эдвин вновь бросил свой коронный отталкивающе прищуренный взор и отвернулся.

‒ Глэдис, ты отнеси приборы на стол вместо Хильды, а она пусть покажет чужеродной ее комнату и выдаст одежду, ‒ велел Эдвин.

Зрелого возраста Глэдис отвлеклась от готовки, а молоденькая Хильда оставила приборы и направилась выполнить приказ.

По пути Хильда представилась и сразу сказала, что все уже знают имя новой прислуги. Им было известно о пополнении. У чернявой Хильды было круглое лицо и мелкие черты, маленький носик почти не видно, его будто вдавили. Ростом она обладала невысоким, ниже Эмилии, а фигурой чуть плотнее. В целом внешний вид ее располагал, милая улыбка и тоненький голосок.

‒ Не обращай внимания на мистера Брэдшоу, он ведь старший слуга, потому и ведет себя с нами, как хозяин… ‒ сказала ободряюще Хильда.

Эмилия улыбнулась и кивнула. Хильда открыла дверь комнаты девушки. Там было простенько, но лучше, чем в публичном доме миссис Кровавый рот, и с потолка не капало. А кровать мягче и удобнее, и самое главное ‒ чище белье.

Заметив на наволочке вышитую букву, Эмилия узнала ее. Такое белье приносили в прачечную, где она работала. Хильда подтвердила, что постельное белье прислуги увозят, а постельное хозяев стирают сами, личные прачки лорда и леди. Негоже полоскаться вещам богачей в общей воде со всеми остальными простыми смертными. Хильда открыла комод и вытащила оттуда рабочую одежду. Это были черное закрытое платье, фартук и чепец. На смену было второе платье и еще несколько белых фартуков. А также выдавали туфли без каблука, дабы прислуга не стучала по полу и ходила по дому тихо. Эмилия примерила туфли, они оказались ей слегка велики.