‒ Я слышал, что Джереми вчера уехал без предупреждения… ‒ слова адресовались, скорее всего, жене.

Миледи и отреагировала. Быстро улыбнувшись, что задело горюющую Эмилию, Генриетта ответила:

‒ Дорогой, Джереми уже взрослый и может ездить к друзьям без предупреждения. Не вижу в этом ничего страшного.

На бабулю поглядывала Сеси, в эти моменты леди переставала жевать, что говорило о ее озабоченности иным, нежели пищей. Лорд кивнул, вроде как согласившись с супругой. Казалось бы, волнующий миледи диалог закончен, но вдруг вмешалась Сара.

‒ А куда вчера ездил на ночь глядя Джереми? Мне он сказал, что пошел в музыкальную…

Генриетта изо всех сил держала лицо и не показывала эмоций, лишь рука ее случайно стукнула бокалом о стол. Глубоко, но тихо выдохнув, что также уловила Эмилия, миледи навела на нелюбимую невестку жесткий взгляд и сухо ответила:

‒ Как я уже сказала, Джереми взрослый и мог передумать. Его решения не зависят от тебя, ‒ не удержалась миледи, дабы не укусить в конце.

На мать взглянул Максимилиан, вслед на супругу. Сару задели слова свекрови, но, увидев нахмуренный вид мужа, она не стала отвечать.

Эмилию не переставало поражать, как холодно и равнодушно себя все ведут, будто ничего не произошло, убили не человека, а курицу на суп. Создалось впечатление, что семейство нарочно не обсуждает вчерашнее за столом, ибо есть, что скрывать не только от прислуги, но и друг друга. Миледи подозвала Эдвина и велела передать кучеру подготовить для нее и Сеси экипаж, сегодня они отправятся в салон за новыми нарядами, ведь скоро их посетит герцог Бэнингем ‒ будущий жених внучки, кем его уже нарекла семейка. К данной беседе Сара с удовольствием добавила, что оставила в спальне дочки узорную коробочку с нежно-розовой краской для ее прелестных губ, дабы очаровать герцога еще больше. Сеси похихикала. На это улыбнулась и железная свекровь Сары. Маленькая леди уже подросла, можно и приукрасить свою природную красоту.

Эмилия едва держалась. Лео закопали, как бездомную собаку, а сами собираются за дорогим тряпьем, обсуждают косметику, жизнь бьет ключом и ничто не омрачает богачей. Диковинное чувство усиливалось и росло внутри девушки. Его можно было сравнить с исступлением или вовсе неистовством.

Позже, когда бабка и внучка уехали, покинули дом и другие члены семьи, Глэдис понесла чистое постельное белье и вдруг в коридоре взялась за спину. Охватила боль. Подбежала Эмилия, приняла у нее белье и помогла дойти до ее спальни.

‒ Отдохни, я сама перестелю постель. Для чьей это комнаты? ‒ сказала и уточнила девушка.

Оказалось, белье для постели Сеси. Эмилии это было на руку, и она направилась наверх.

В комнате она положила пока белье на кровать и стала осматриваться. Туалетный столик был заставлен шкатулками, бутылочками с парфюмом, маслом для тела, красками для лица, валялись расчески, зеркальце, приколки, гребешки, всё подряд. Эмилия открыла каждую шкатулку и пошарила руками. Внутри находились всевозможные драгоценности. Затем она перешла к комоду и стала искать по ящикам. После проверила книжный шкаф, книги были покрыты пылью, они не интересовали распущенную бездарность.

Тяжело дыша, Эмилия поставила руки на бока и в прищуре искала глазами, что же еще проверить и где поискать что-либо провокационное. Неужели у такой леди ничего нет… Девушка даже осмотрела ванную комнату. Время шло, нужно было сделать дело. Перестилая постель, Эмилия надела чистую наволочку и принялась взбивать одну из подушек. Внезапно нечто почувствовалось внутри. Девушка в суете полезла через наволочку и нащупала на нижнем шве мелкие пуговки. Расстегнув их, она окунула руку в пух и достала оттуда спрятанную записную книжку.

По первой странице стало ясно, что это дневник Сеси. Леди записывала туда свои мысли, в основном глупости и нелепости вроде: «Я иногда думаю, каково это ‒ быть мальчиком, а не девочкой? Сегодня я поела горох, слава богу, что визит герцога отменился, а то я бы его обстреляла». Читать подобный сюр Эмилия не желала и начала быстро листать в поисках чего-то важного. От волнения книжка вдруг выпала и открылась на последней странице. Там было написано: «От П.Л для П.Л.» Текст крайне смутил искательницу, в подозрительности она полистала обратно. На одной из страниц Сеси писала про львов и львиц, про их сношения, когда лев всегда сверху, и ей бы тоже хотелось так попробовать, ведь в мыслях были лишь примитивные позы. Если поначалу Эмилии стало противно, то сейчас заинтересовало. Далее юное дарование использовала фразы «пылкий лев и пылкая львица», а ниже вовсе сократила и стала писать «П.Л.». Во всей этой пошлой неразберихе Эмилия все же смекнула, что это не инициалы имени, а сокращение, пылким львом девица называет своего тайного любовника, а он ее ‒ пылкая львица. Подпись в конце книжки имела другой почерк, а значит, дневник подарил Сеси ее пылкий лев. Переплет был кожаный, закреплен ремешок с серебряной серединкой в виде узорной звезды. Сразу видно, что вещь дорогая.

Вернув дневник на место и закончив дела, Эмилия ушла.

Ее не покидали мысли о тайном любовнике еще совсем юной девицы, да к тому же собирающейся замуж за герцога. Неужели герцог будет настолько глуп, что сделает своей женой и герцогиней распущенную девицу, что уже лишилась невинности вне брака? И вновь вспомнился несчастный Лео. Теперь нет ни капли сомнения, что его подставили.

Ранним утром в дверь девушки затарабанил ручкой трости Эдвин. Еще не успело рассвести, а лакей уже прибежал с велением. Служанка приоткрыла дверь и выглянула. Эдвин всучил ей мешочек с монетами и велел немедленно отправиться к церкви и, как в прошлый раз, получить нужное для баронессы Марджери. А значит, Эмилия вновь встретит сегодня ту самую настоятельницу аббатства. Но лакей вдруг добавил:

‒ Мисс сегодня уезжает из города, ей нужно успеть на общественную карету, поэтому не смей опаздывать.

Затем лакей ушел.

‒ Ах вот, значит, как… ‒ произнесла сама себе Эмилия. ‒ Крыса бежит с корабля после обыска и ареста аббатисы, ‒ колко добавила она, прищурившись.

Эмилия надела накидку и капюшон и отправилась к церкви. Стоял туман, тучи закрывали солнце, царила мрачная погода. Подойдя к тому же дереву, за ветки которого она зацепилась в прошлый раз, девушка выглянула и не застала настоятельницу ‒ исчадие ада еще не пришло, как называла ее и аббатису Эмилия.

Вскоре настоятельница подходила к входу в церковь, шагая вдоль стены. Как только она стала поворачивать за угол, из-за деревьев раздался голос. Ожидающая позвала подойти, сказав, что лучше совершить обмен в стороне от возможных глаз, ибо скоро начнется утренняя служба. Настоятельница поначалу недоумевала, вспоминая о данной церкви, которая закрывалась на реставрацию. Однако размышлять времени не было, она торопилась и пошла за деревья. Среди них царил полумрак, туман поднялся и застил зрение.

‒ Мисс, где вы? Я ничего не вижу… ‒ произнесла настоятельница.

Ответа не последовало, а женщина сделала еще несколько шагов и остановилась. Позади нее из-за ствола появился силуэт в черном. Услышав треск лежащих на земле веток, на которые наступила Эмилия, настоятельница обернулась. Она увидела лицо девушки, туман словно специально рассеялся. Ахнув, настоятельница попятилась и наткнулась на дерево, прижавшись к нему. Эмилия приблизилась и вымолвила:

‒ Помнишь девочку, которую ты отвела за деньги в постройку у аббатства, чтобы над ней там надругались…

Женщина в тревоге отрывисто дышала, она всё вспомнила и узнала лицо. Едва успев открыть рот, настоятельница получила удар, глаза ее выпучились. Эмилия достала из-под накидки нож и со всей силы вонзила в живот. Настоятельница взялась поверх руки девушки, а она резко вынула острие и сделала шаг назад. Женщина захрипела, согнулась, а вслед рухнула на землю.

С трудом передвигая дрожащие ноги, Эмилия вышла к церкви, за углом была оставлена дорожная сумка настоятельницы. Открыв ее, девушка вытащила часть первой попавшейся черной ткани от одежды и вытерла лезвие, затем спрятала его в потайном кармане, сумку закрыла, взяла и, спрятав ее под накидку, скорее пошла.