После этого заглядываю в электронный почтовый ящик. Быстрый поиск выдает письмо, где Рейнот дает Алексу указания подкинуть «детской порнухи» на мой рабочий компьютер.

Загружаю на файлообменник и все письма. Поскольку наркоделец на технику не поскупился, процесс занимает лишь несколько минут.

— Готово, — рапортую я. — Теперь у меня есть копии всех его документов и писем.

— Ты — покойник! — цедит Рейнот.

— Кстати, о покойниках, — подхватывает Клемент. — Твой папаша-то жив еще?

— Ничего от меня не дождешься, пока не скажешь, кто ты такой.

— Неважно.

— Нет, важно. Я тебя знаю. Я уверен в этом.

Великан удрученно вздыхает и достает из кармана пачку сигарет. Снова закуривает, а затем берет сигарету большим и указательным пальцами.

— Спрашиваю еще раз, — говорит он, подаваясь вперед. — Твой отец еще жив?

Его пленник замирает и в следующее мгновение сдается:

— Нет, умер.

— Когда?

— Года три с половиной назад, а то и четыре. Я не особо следил за сроками.

— Месяц какой?

— На хрена тебе месяц? Кому какое дело, когда он умер?

— Месяц?

— Да не знаю я! Март, может, апрель.

Клемент делает глубокую затяжку.

— Забавно, что он окочурился тогда же, когда вернулся я.

— Ухохочешься, — огрызается Рейнот, даже не подозревая о бредовости замечания великана.

— Он мучился?

— Что?

— Ты слышал, что я сказал. Так мучился?

— Откуда мне знать? Мы с ним практически не общались, так что все вопросы к чертову персоналу дома престарелых.

— Что он делал в доме престарелых?

— Плясал, блин! А что, на хрен, там можно делать? Умирать…

— Отчего?

— От старости. У него уже было два удара, а третий его прикончил.

Клемент встает и принимается размеренно расхаживать по комнате. И с каждым шагом как будто мрачнеет все больше. Когда он проходит мимо камина в третий раз, внезапно хватает с полки вазу и запускает ее через всю комнату. Злополучный сосуд врезается в противоположную стену и разлетается на тысячу осколков.

— Господи! — заходится Рейнот. — Ты хоть представляешь, сколько она стоила?

В качестве ответа на вопрос великан влепляет ему пощечину тыльной стороной руки, после чего разъясняет на словах:

— Да мне насрать. Где его могила?

Все еще не оправившийся от улара, гангстер шумно втягивает воздух сквозь зубы и злобно шипит.

— Не помню. Где-то в Эджвере.

— А точнее?

— Не знаю. Я только платил за его содержание в доме престарелых и дал денег на пристойные похороны. Чего этот лицемерный старый дрочила совершенно не заслуживал.

— Почему? — вмешиваюсь я.

— Что почему?

— Почему не заслуживал? Он же был твоим отцом!

— Не твое собачье дело.

Клемент хватает с каминной полки фарфоровую статуэтку, которая в следующее мгновение разделяет участь вазы.

— Она существовала в единственном экземпляре, — хнычет наркоделец. — Влетела мне в десять чертовых штук!

— Скажи спасибо, что я не запихал ее тебе в задницу. Отвечай на вопрос!

— Что? Да я… Вам-то что за дело? Вы меня подставили, поздравляю, так и катитесь на хрен со своими вопросами!

Судя по всему, Рейнот в равной степени туп, упрям и злобен. За что и получает вторую пощечину.

— Бл***! — Он в ярости мотает головой.

— Отвечай.

Рейнот медленно поворачивается в мою сторону и отвечает плевком, который не долетает до моего ботинка сантиметров пятнадцать.

— Ну на хрен, еще время на это тратить, — бурчит великан и начинает копаться в своей сумке. — Все, лопнуло мое терпение!

Он извлекает из сумки разделочный нож и внимательно рассматривает его в свете люстры, прямо как хирург, проверяющий инструменты перед операцией.

— Хм, Клемент… Вы что затеяли?

— Я пытался по-хорошему, да без толку. Теперь придется отрезать ему пальцы на ногах.

Поворачиваюсь к нашему пленнику. Его заносчивость сменяется откровенной паникой.

— Эй-эй! — судорожно сглатывает он. — Погоди, не гони так!

— Может, тогда разумно будет ответить?

— Твою мать… Что ты хочешь знать?

— Я спрашивал, почему твой отец заслужил сына, который сплавил его в дом престарелых и, похоже, ни разу не навещал его могилу.

— Я же сказал — он был святошей и лицемерным старым дрочилой.

— Он был гребаным трусом! — фыркает Клемент.

— Ага, и еще пьяницей, мужем-садистом и вором. И никчемной пародией на отца. Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает, так что если вас интересует, почему я такой получился, покупайте планшетку для спиритических сеансов и спрашивайте моего папашу.

Неожиданно противники достигают полнейшего согласия.

— А почему он был святошей? Порицал твой мерзкий бизнес?

— Пф-ф, обрел бога на старости лет. Начал проповедовать, мол, пожалеешь о своих поступках, давай вымаливай прощение, пока есть возможность.

— Пожалуй, вам стоило прислушаться.

— Да конечно! Чертов кретин названивал мне день и ночь, талдычил, будто предчувствует… как же он говорил-то… пришествие духа, вроде того.

— Духа?

— Да чего-то мистического. Типа старухи с косой, что ли. Говорил, для него слишком поздно, а вот у меня еще есть время встать на путь истины. В маразм впал. Чокнулся старикашка, одним словом.

Внезапно Клемент отбрасывает нож, словно бы рукоятка обожгла ему пальцы. А потом подобно зомби направляется к своему креслу и буквально падает в него.

— Бутылка колы и пакет чипсов, — тихо произносит он.

Рейнот озадаченно смотрит на меня, надеясь на разъяснения, однако я лишь пожимаю плечами, и тогда он снова поворачивается к Клементу:

— Что ты несешь?

— Я вспомнил. Мы действительно встречались раньше.

Наркоделец хмурится еще больше.

— И теперь все встает на свои места.

Я просто не узнаю Клемента — отрешенный голос, округлившиеся глаза… Мое беспокойство только возрастает, когда он начинает тихонько хихикать:

— И как же я это упустил? Вот же бестолочь!

— Клемент, что с вами?

Он игнорирует мой вопрос и подается вперед.

— Сколько тебе лет, Рейнот? Вряд ли тебе тогда было больше четырех-пяти.

— А?

— Твой папаша несколько раз брал тебя с собой в «Трех монахов». И там оставлял дожидаться в углу, пока дулся в игровом автомате. Помнишь?

У гангстера так и отвисает челюсть, однако комментариев не следует.

— Дэйв, владелец бара, всегда тебя жалел и угощал колой с чипсами. Ну?

Рейнот натужно сглатывает. Глаза у него округляются еще даже больше, чем ранее у Клемента.

— Откуда… Откуда ты знаешь?

Великан придвигается к пленнику ближе. Я так и вижу, как меж их лицами пробегают электрические разряды.

— Как-то в четверг ты вот так же ждал папашу. И он тебя обложил, чтобы ты к нему не приставал, было такое?

— Что…

— Ты стоял в углу за музыкальным автоматом и хлюпал носом, помнишь?

Еще совсем недавно красная от пощечин физиономия Рейнота вдруг теряет всякий цвет.

— И там был такой здоровый чувак, да? Он тоже тебя пожалел и предложил выбрать песню. Давай же, шевели мозгами, Рейнот, — помнишь, как тот чувак выглядел?

Внезапно на лицо гангстера возвращается краска, но с синеватым оттенком.

— Так, что же ты выбрал? — рассудительно продолжает великан, поглаживая усы. — Ну-ка, ну-ка…

Пока он предается размышлениям, мужчина напротив него и вовсе начинает задыхаться. Глаза у него буквально вылезают из орбит.

— А, точно! — восклицает Клемент. — «Эрни, самый быстрый молочник на Западе» Бенни Хилла!

Рейнот судорожно вздыхает, но ему удается выдавить несколько слов:

— Откуда ты узнал… Нет… Это невозможно…

— Ага, вспоминаешь? Большинство завсегдатаев держали твоего папашу за мерзавца, но только не маленького Фрейзера — его-то считали неплохим мальчуганом. Ты мог бы пойти по другому пути, вот только так не поступил. Пошел по его стопам и так и топал, пока не превратился в отмороженного ублюдка.