Мария прижимает мою голову к своему животу, проводит руками по моим волосам, как будто убеждая себя, что не меня застрелили.

Голоса наполняют ночь. Выстрел был громким. Ни один обученный Охотник не станет спать после этого.

Ребята, окружающие Дэниела, пристально смотрят на Джерри, которому плевать их полные ненависти взгляды.

— С ним все будет в порядке, ему потребуется время, чтобы выздороветь, но он будет жить. Не надо так на меня смотреть, — говорит Джерри. Его голос прозаичен и наполнен нулевыми эмоциями.

Мария продолжает прикасаться ко мне. Она шепчет мне всякие вещи в тщетной попытке заставить меня почувствовать себя лучше.

Ее усилия трогательны, и на самом деле я впервые вижу, как она ведет себя как настоящая мать.

Николь подбегает к нам, ее взгляд останавливается на упавшем теле Дэниела. Она смотрит на Джерри, меня на земле, друзей Дэниела и Марию, у которой приступ паники.

— Что случилось?

Я еще раз слушаю, как Джерри лжет. Николь бросает на меня взгляд, словно желая подтвердить правду.

Его взгляд прожигает во мне дыру, и если бы не все невинные прохожие и тот факт, что у него все еще есть пистолет, я бы сказала ей правду. Сейчас это слишком опасно. У него в обойме достаточно патронов, чтобы нанести серьезный урон.

Как бы мне ни хотелось кричать о том, что он сделал, я сжимаю губы.

Когда придет время, он заплатит за это.

Шок от временной смерти Дэниела от руки Джерри охватывает Охотников. Они сбиты с толку действиями молодого Охотника и не понимают, почему он напал на меня.

Как только Мария развязывает веревки на моих лодыжках и помогает мне подняться на ноги, все видят, как мне больно. Я едва могу стоять прямо после этих ударов в живот. Мария берет фонарик, который ей кто-то протягивает, и поднимает мою рубашку, задыхаясь от новых синяков, расцветающих на моей коже. Глаза Николь прикованы к моему подбородку.

— Что случилось? — Николь спрашивает.

Мария поворачивает голову в сторону подруги.

— Не здесь.

Затем ее взгляд устремляется туда, где стоит Джерри, окруженный Охотниками. Трое парней, которые были раньше, лежат на земле. Когда прибыла кавалерия, они быстро схватили их.

Недовольство окутало толпу толстым одеялом.

Я вижу Тайру в толпе, шаркающую взад и вперед рядом с Зандером. Зи яростно шепчет им обоим, время от времени поглядывая в мою сторону.

Они не были самыми большими поклонниками Дэниела. Но он все еще… Был Охотником. Их частью. Я посторонняя.

Николь смотрит на Охотников.

— Давайте зайдём внутрь. Куорана поможет справиться с болью.

Стиснув зубы я иду без помощи Марии.

— Деми, позволь мне помочь тебе.

— Со мной все в порядке, Мария.

Она начинает что-то говорить, но Николь шикает на нее.

— Пойдем, пока кто-нибудь не начал задавать вопросы.

Они начинают вести меня к третьему зданию. Я сейчас не доверяю Куоране.

— Отведите меня в мою комнату, пожалуйста.

— Ты ранена, тебе нужно…

— Мама, пожалуйста. Отведи меня в мою комнату, и я тебе все расскажу.

Термин нежности делает свое дело. Ее взгляд смягчается, и она опускает голову, пряча затуманенные глаза. Впервые я назвал ее этим словом, не выплеснув его в гневе.

— Конечно.

Она и Николь следуют за мной, прикрывая, когда Зена и Тайра пытаются проверить, все ли со мной в порядке. Мои новые друзья бросают недовольный взгляд на старших Охотников, но соглашаются отступить.

Когда мы заходим в мою комнату и дверь запирается, я направляюсь в ванную. Прежде всего, мне нужно прополоскать рот. Я до сих пор чувствую вкус кляпа, и он сводит меня с ума. Я полощу водой рот и вытираю его полотенцем. Затем мочу его и протираю лицо и плечи, чтобы смыть холодный пот, который я пролила, когда Джерри направил на меня пистолет.

Мои руки дрожат, когда я откладываю ткань в сторону. Я упираюсь пальцами в столешницу, вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Я опускаю голову на секунду, позволяя эмоциям захлестнуть меня. Затем я медленно ослабляю хватку и встаю. Высоко подняв голову, я киваю себе и приглаживаю волосы рукой.

Когда я закрываю дверь, вижу Николь, прислонившуюся к двери, действуя как живая баррикада для любого, кто попытается ворваться внутрь. Мария сидит на краю моей кровати.

Я рискую, доверяя этим женщинам. Их я тоже почти не знаю, но Марии нужна какая-то материнская преданность, а Николь — ее лучшая подруга. Они мои близкие друзья, и кто-то должен знать правду о Джерри.

— Дэниел не угрожал меня застрелить. Это сделал Джерри.

Николь ничего не выдает. Простое моргание — это все, что я получаю в ответ. Мария же рычит.

— Я знала, что видела, как он направил его на тебя.

Я киваю.

— Ты знаешь почему?

Николь проводит рукой по волосам.

— Что-то связанное с этими вампирами? — Она догадывается.

Тяжело вздохнув, я вытираю потные ладони о рубашку.

— Я трижды обменивалась кровью.

Мария подскочила.

— Что? Трижды?

— Потише, — говорит Николь сквозь стиснутые зубы. — С тем же вампиром?

Я качаю головой.

— Дважды с одним и один раз с другим.

Мария начинает ходить по комнате.

— Какое это имеет отношение к тому, что Джерри застрелил Дэниела?

— Джерри снова спросил меня о совместном испитии крови. У него было кольцо, которое Куорана сделал для него. Он мог сказать, что я лгу, когда я сказала, что не обменивалась кровью. Наказание за то, что я позволяю вампирам питаться — смерть.

Николь усмехается.

— Это древний закон.

Я перестаю смотреть, как Мария ходит взад и вперед, и обращаю на нее взгляд.

— Это настоящий закон?

Неудивительно, что они не рассказали Джерри о той фотографии, на которой я пила кровь Маттео.

Она кивает.

— Ван Хельсинг его создал.

О, Беатрис. Беатрис сбежала с вампиром. Она стала такой. Ван Хельсингу пришлось убить ее, и он старался убедиться, что ни одного другого Охотника не постигнет та же участь.

Зажмурив глаза, я проклинаю Беатрис за то, что она снова стала занозой в моей заднице. Сначала история Маттео, а теперь и это.

— Поддержат ли это остальные? — спрашивает Мария, останавливаясь на полпути.

— Это закон.

Кажется, Николь смирилась с тем фактом, что я умру.

Почему я должна умереть? Я не превратилась в вампира.

— Это нелепо, — я хватаю с комода бутылку водки, которую реквизировала в столовой, и делаю глоток. Алкоголь обжигает горло, и я задыхаюсь. Ненавижу водку, но это все, что у них было.

— На дворе двадцать первый век. Почему современные охотники следуют древним законам? — Я указываю на Николь бутылкой. — И почему ты так расстроена?

Мария заламывает руки.

— Как только Джерри расскажет остальным, мы не сможем избежать твоей участи.

Я смотрю на нее.

— Нет, — поставив бутылку, я хватаю кинжал, который дал мне Мак, и направляю его на нее. — Думаю, мне придется сначала убить его.

Мария в мгновение ока оказывается на мне. Она выдергивает кинжал и вонзает его в верхнюю часть комода — звучит знакомо? — прежде чем завести мне руки за спину.

— Господи, ты делаешь мне больно.

— Ты не можешь пойти туда и попытаться убить его, Деми. Ты еще даже не в полной силе.

Я смеюсь.

— Я не собираюсь ждать, пока меня поведут на смерть.

Николь появляется в поле зрения. Она кладет руку мне на щеку, но я отдергиваюсь.

— Никто тебя об этом не просит.

— Я не уверена в твоих словах.

Мария сжимает ожерелье в руке.

— Нет, — шепчу я.

Я не готова.

Ее взгляд смягчается, и она проводит пальцем по металлу.

— Если они столько раз обменивались с тобой кровью, они не убьют тебя. Они могут защитить тебя.

— Ты не понимаешь. Я…

Прежде чем я успела произнести слова, она сдернула ожерелье и отбросила его в сторону. Николь с бесстрастным лицом замечает внезапное расширение моих глаз. Я шлепаю мать, которая уворачивается от моей руки и смотрит на меня.