– Твои навыки вождения исключительны, Веспетта– , — говорит он и расстегивает оба наших ремня безопасности. – Посмотрим, как ты катаешься.

Огромные руки хватают меня за талию, и в мгновение ока я оседлала его, а твердый, как камень, член дразнит мой вход.

— Ты сумасшедший, — задыхаюсь я, опускаясь вниз и забирая его внутрь. — Если ты истечешь кровью, это будет только твоя вина.

Наполненные похотью глаза весело щурятся, когда Рафаэль погружается в меня снизу. – Ты будешь моей смертью, Василиса. Так или иначе.–

Я держу Рафаэля за шею, пока оседлаю его, наклоняя бедра так, чтобы я мог принять его больше. Мое тело дрожит, я уже на грани того, чтобы кончить снова. Его левая рука обхватывает мое лицо, а другой он дразнит мою киску, надавливая большим пальцем на то место, где сходятся мои складки. Это сводит меня с ума, псих. Звуки моего дыхания наполняют внедорожник, когда я позволяю себе потеряться в глазах Рафаэля. Безумие. Это сладкое безумие, от которого я никогда не хочу оправиться.

Грудь Рафаэля поднимается и опускается, а дыхание учащается и становится все более прерывистым. Видеть, как он разваливается, само по себе вызывает эротический восторг, но когда он тянет меня вперед, прижимаясь ко мне губами в диком, властном поцелуе, я полностью теряю себя. Оргазмическое блаженство поглощает меня, сжигая последние осколки стен, которые я возвела вокруг своего сердца в тщетной попытке помешать Рафаэлю Де Санти заявить права на него.

Глава 15

— Зачем ты это делаешь, Вася, детка? Голос моей матери звучит грустно и обеспокоенно в трубке. – Прошло почти два месяца. Пожалуйста, приходи домой, и мы разберемся, в чем проблема. Мы по тебе очень скучаем.–

Я закрываю глаза и откидываюсь назад на обнаженную грудь Рафаэля. Сегодня днем мы дважды пытались поработать с его хранилищем данных, но оба раза оказались в постели. – Я тоже скучаю по вам, ребята, мама. Я скоро буду дома.–

— Ты говоришь это каждый раз и… Нет! Римский! Верните мне телефон!–

– Василиса. Низкое, грохочущее рычание моего отца практически взрывается из динамика. – Как только я узнаю, где ты, я притащу тебя домой и запру в твоей комнате. Навсегда!–

— Конечно, папа. Я вздыхаю. – Можешь, пожалуйста, соединить Юлю с телефоном?–

Он что-то ворчит по-русски, и через несколько мгновений моя сестра щебечет. – Привет, Вася. Как вы?–

– Я в порядке. Как-–

— Папа поручил Феликсу отслеживать твои звонки, — настойчиво шепчет она. — Он занимается этим уже несколько недель, но не может определить ваше местонахождение. Я слышал, как дедушка сказал папе, что он перейдет на другую программу слежения, и…

Я немедленно перерезал линию. Как долго мы разговаривали? Рафаэль сказал, что его телефон невозможно отследить, но все же. . . Паника сжимает мою грудь, и внезапно становится трудно дышать.

— Веспетта? Рафаэль целует мое обнаженное плечо. – Что-то не так?–

Они зафиксировали мое местоположение? Желчь подступает к моему горлу. Мой отец мог быть уже за дверью и ехать на Сицилию прямо в этот момент.

Я разворачиваюсь и оседлаю грудь Рафаэля. Мои глаза находят его взгляд и фиксируются на нем, а буря, назревающая внутри меня, превращается в ураган. Это именно то, чего я хотел, не так ли? Чтобы мой отец нашел меня и привел домой. Но дело в том, что я больше этого не хочу.

Я не хочу идти домой.

Но я также не могу оставаться с человеком, который не дает мне выбирать между тем, чтобы остаться или уйти.

— Василиса? Рафаэль запускает руки в мои волосы, притягивая меня для поцелуя. — Ты мне расскажешь, что происходит в твоей хорошенькой головке?

— Мой отец отслеживает звонки, — бормочу я ему в губы.

– Конечно, он есть. Но он не сможет узнать, где вы находитесь. Никто не будет.–

— И ты не позволишь мне уйти, пока я не закончу ремонт твоей системы?

Он хватает мою нижнюю губу зубами и прикусывает ее. – Это верно.–

Я обхватываю его лицо ладонями и отстраняюсь, разрывая поцелуй. — Тогда перестань приказывать своим людям саботировать работу, для выполнения которой ты меня сюда притащил.

Глаза Рафаэля опасно вспыхивают. Он не мог всерьез поверить, что я не пойму, что он делает. Постоянно возникающие системные – сбои– не могут быть результатом внешнего источника. Я понял это две недели назад, но согласился на фарс, потому что не хотел уезжать. Не хотелось его покидать.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — рычит он, кладя руку на мою киску и дразня меня пальцем.

Я задыхаюсь. Все по-прежнему нежно, но его прикосновения чертовски приятны. Когда он начинает поглаживать мой клитор большим пальцем, я чувствую, что мгновенно промокаю. Закусив нижнюю губу, я раздвигаю ноги, чтобы дать ему больше доступа.

— Ты хочешь, чтобы я остался, — шепчу я, выдерживая его взгляд, — или ты хочешь, чтобы я захотел остаться? Это две совершенно разные вещи.

Другая рука Рафаэля скользит к моей шее сзади, собирая мои волосы в пригоршню, и вводит еще один палец в мое дрожащее тело.

— Никто не сможет предложить тебе того, что могу я, Василиса. Хватка на моих волосах слегка крепчает. – Назови что хочешь, и я тебе это дам. Деньги. Драгоценности. Яхта, если хотите. У меня есть два, но я могу купить тебе новый. Если тебе не нравится Сицилия, просто выбери место, и я подарю тебе там дом. Это будет на ваше имя. Он щиплет мой клитор, заставляя меня кричать. — Любую чертову вещь, которую ты пожелаешь, я доставлю.

— Итак, что угодно, кроме свободы решать, хочу ли я остаться с тобой?

— Ты захочешь остаться со мной, — рычит он, проводя руками под моей задницей. — Я позабочусь об этом.

С этими словами он тянет меня вперед, пока мои бедра не зависают прямо над его лицом. Его теплое дыхание скользит по моим влажным складкам, прежде чем его язык скользит между ними. Дрожь пробежала по моей спине, заставив меня выгнуть спину и застонать от удовольствия. Впиваясь пальцами в мои округлые щеки и массируя их, Рафаэль медленно облизывает мою щель. Я держусь за изголовье кровати, как за спасательный круг, а он продолжает лакомиться моей киской. Звуки сверчков и далекие голоса снаружи отходят на второй план, когда я теряюсь в ощущении его горячего рта на моих самых интимных местах. Кроме Рафаэля больше ничего не существует. Ничто другое на данный момент не имеет значения.

Его умелый язык мастерски проникает в меня, исследуя каждый изгиб и щель, опустошая меня с мастерской точностью и мощными волнами удовольствия, которым я никогда не хочу заканчиваться. Комната становится туманной, и мое тело растворяется в божественном забвении. Каждый мой вздох, каждый вздох гармонирует с приглушенными стонами и томными ммм, сопровождаемыми звуками его губ и нежным покачиванием языка.

Прикосновение его зубов к моему пульсирующему пучку нервов вызывает дрожь в каждой клетке моего тела. Изголовье дребезжит от моей яростной хватки, пока я изо всех сил пытаюсь дышать, когда он прижимает свой рот к моему клитору и всасывает его. Мое тело трясется от явной интенсивности удовольствия, которое он мне доставляет, и громкий крик вырывается из меня, когда я достигаю кульминации. , взрываясь на миллион крошечных частиц.

Воздух покидает мои легкие короткими, дрожащими рывками, пока я пытаюсь взять себя в руки. Рафаэль еще раз лижет мою киску, затем целует внутреннюю часть бедра и нежно опускает меня на свою грудь.

– Я буду поклоняться каждой частичке твоего тела, Василиса. Каждый день. Каждую ночь, — говорит он, скользя руками по моей грудной клетке и груди, обхватывая ими мою шею. Положив большие пальцы на мой подбородок, он поглаживает мои губы. – Ты станешь настолько зависимым от моих прикосновений, что даже мысль о том, что ты будешь вдали от меня, будет проявляться как физическая боль.

Я задыхаюсь, вглядываясь в его глаза и обнаруживая в себе стальную решимость, отражающуюся от зеленых кремнистых камней. Однако он ошибается. Я уже зависим. И, как и любой наркоман, я хочу большего.