– Она подожгла мне лицо, босс– , — отвечает Хэнк, избегая моего взгляда. – Эта чертова сука сумасшедшая. Должно быть, она схватила баллончик с дезодорантом из туалета самолета, а затем превратила его в проклятый огнемет, когда все, что я сделал, это предложил ей дым, который она просила. Затем она чуть не выколола Винни глаз зубной щеткой. Она серьезно сумасшедшая. Когда мы впервые ее схватили, она ударила его своим рюкзаком, размахивая им так, словно отбивала мяч на стадионе – Ригли Филд– , черт возьми!

– Кто надел на нее наручники? Ее запястья в царапинах.

— Эм, я это сделал. Винни переминается с ноги на ногу. – Она не стала сотрудничать. В них ее было легче таскать.

Перетащите ее. Я киваю, затем залезаю в карман куртки и достаю пистолет. — Ты помнишь свое обучение и урок манер?

— Да, — выдыхает он, его глаза безумны и сосредоточены на глушителе, который я прикручиваю на место. – Но . . . ты собирался убить ее. Почему это имеет значение, если…

Он так и не закончил свое бредовое оправдание, потому что я прижимаю пистолет к его лбу и нажимаю на курок. Кровь брызжет на машину моего брата, пачкая стекла и гладкие линии кузова его драгоценного имущества. Хэнк смотрит на меня, стоя рядом со своим мертвым приятелем, его лицо бледнеет, когда осознается реальность его никчемного будущего. На его щеке и в волосах кровь и мозговое вещество.

– Дай мне руку– , — приказываю я.

– Босс, я. . .

Я приставляю пистолет к его переносице. – Сейчас.–

Медленно он протягивает ко мне левую руку ладонью вверх, его пальцы трясутся. Прежде чем он успеет начать отстаивать свою позицию, я прижимаю ствол к его среднему пальцу и нажимаю на спусковой крючок. В ночи раздается мучительный вой.

— Прикоснись к ней еще раз, и следующим будет твой череп, — лаю я и возвращаюсь внутрь, все еще злясь. Не понимаю почему, но не могу выбросить из головы вид израненных запястий девушки.

Квартира Гвидо находится на первом этаже в восточном крыле поместья. Я нахожу своего брата растянувшимся на диване и смотрящим телевизор.

— Взглянул на твоего хакера? — спрашивает он, все еще сосредоточенный на своем фильме. — Ты уже убил ее?

Я обхожу диван, хватаю его за рубашку и дергаю вверх. Затем я ударил его по лицу свободной рукой.

— Черт, Рафф! Он прижимает руки к своему окровавленному шнозу. – Какого черта это было?–

– В следующий раз, когда ты увидишь, что с женщиной плохо обращаются, и ничего не сделаешь, я сделаю гораздо больше, чем просто сломаю тебе нос.

— Я не думал, что тебя это заинтересует. Вы хотели смерти хакера.

– Я не знала, что он на самом деле она!–

– Раньше это никогда не имело значения.

Он прав. Никогда этого не происходило. Мужчина, женщина, проклятый единорог, из задницы которого растут радуги и блестки — это никогда не имело значения. Ты портишь мой бизнес, я тебя уничтожаю. Так какого черта я стою здесь, после того как разбил кружку брата, думая о женщине в моей комнате наверху и задаваясь вопросом, стоит ли мне подняться и накинуть на нее еще одно одеяло, чтобы защититься от холода?

– Если хочешь, я ее убью– , — добавляет он.

— Ты не тронешь ее, — рычу я и снова ударил его.

Гвидо отшатнулся назад и упал на диван. — Что с тобой, черт возьми, не так? — бормочет он в подушку, которую прижимает к лицу. — И ты истекаешь кровью на моем ковре. Что, черт возьми, произошло?–

Да. Что за хернясо мной что-то не так? Я хватаю выброшенную футболку со спинки кресла, затем сажусь и начинаю обматывать ею предплечье. – Девушка порезала меня разбитой бутылкой вина–

Гвидо моргает, глядя на меня, на его лице написано замешательство. – Она обученный агент или что-то в этом роде?–

– Я так не думаю. Она просто застала меня врасплох.

– Рафаэль Де Санти. Застигнуты врасплох.–

– Да.– Я киваю, закрепляя импровизированную повязку на руке. – Знаем ли мы ее имя? Она потеряла сознание, поэтому у меня не было возможности спросить.

– Нет. Но я ее сфотографировал. Я провожу его через распознавание лиц и перекрестные ссылки на записи DMV штата Иллинойс и некоторые базы данных местных органов власти в Чикаго. Я посмотрю, есть ли у нас совпадение.

Гвидо поднимается с дивана и направляется к своему столу, отодвинутому в сторону и заваленному дерьмом. – И похоже, у нас есть совпадение. Она… ох, черт.

– Что это такое?–

Он смотрит на меня через экран своего ноутбука с немного безумным выражением в глазах. – Василиса Романовна Петрова. Она дочь Романа Петрова. Он с трудом сглатывает. – Мы похитили принцессу русской Братвы.

— Ты не говоришь. Я откидываюсь назад и перекидываю руку через спинку кресла. – Маленький мир.–

– Мы должны вернуть ее обратно. Прямо сейчас, черт возьми! Я звоню пилоту, чтобы он подготовил самолет.

Да, отправить ее домой было бы самым разумным поступком. Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как Хэнк и Винни схватили ее на улице. Зная Петрова, он уже собрал своих людей и готов уничтожить того, кто виновен в исчезновении его дочери.

Мои мысли возвращаются к женщине, которую я оставил спать в своей постели. – Отложи телефон.

– Что?–

— Сейчас, Гвидо.

– Трахаться с Братвой — очень плохая идея. И я не говорю о том, чтобы попрощаться с потенциальными будущими рабочими местами. Даже если это была ошибка, Петрова нельзя урезонить, если она затронет кого-либо из его людей, не говоря уже о членах семьи. Сегодня вечером она улетает обратно в Чикаго.

– Я не отправлю ее обратно. Во всяком случае, пока нет.

Гвидо опускает камеру и недоверчиво смотрит на меня. — Ты с ума сошел? Что ты собираешься с ней делать?–

— Я еще не решил.

Глава 4

Солнце светит мне в лицо. Я чувствую его тепло. В воздухе витает слабый запах морской воды, смешанный с мужским ароматом. Странное жужжание неподалеку. Сверчки? Нет, этого не может быть. В Чикаго нет сверчков.

Звук шагов. Отступление.

– Мама?– Я бормочу в подушку. — Задерни чертовы шторы.

Еще шаги, но уже дальше. Неповторимый щелчок закрывающейся двери.

Я щурюсь и открываю глаза. Затем вскочите в постели, безумно оглядывая незнакомую комнату.

Стены цвета бледно-терракоты украшены лепниной и картинами, написанными маслом, изображающими средиземноморские пейзажи. Старая белая деревянная книжная полка, заполненная десятками томов в кожаных переплетах, занимает пространство между двумя открытыми балконными дверями. Длинные прозрачные шторы колышутся от утреннего ветерка.

Я слезаю с кровати и быстро оцениваю себя.

Мои ноги босы. Кто-то снял с меня кроссовки и носки, но я по-прежнему одет в тот же наряд, что и вчера: серые джинсы и рубашка большого размера, чертовски помятый от сна. А вот и мои запястья. Оба завернуты в марлю, прямо поверх моих ран от наручников.

В недоумении я сосредотачиваюсь на двух дверях на противоположной стене, гадая, куда они ведут. Когда я иду через комнату и мимо дивана, стоящего перед камином, мягкий плюшевый ковер щекочет подошвы моих ног. В этом месте мужская сущность в воздухе сильнее, но здесь есть и другой запах. Кофе. Я смотрю на низкий столик перед диваном. На нем стоит единственная чашка для эспрессо. Крошечная чашечка наполовину пуста, как будто тот, кто пил насыщенно-коричневый нектар, в спешке ушел. Каким бы небесным ни был этот аромат, мужской аромат остается. Кипарис и апельсин.

Меня охватывает паника. Кто-то был здесь, пока я спал.

— Я вижу, ты уже встал. Надеюсь, вам понравится ваше жилье.

Моя голова резко поднимается, глаза устремляются на вчерашнего блондина. Он снова в джинсах и ярко-зеленой футболке. Опираясь на дверной косяк, он держит тарелку, полную еды. У меня слюнки текут, просто глядя на это.

Сглотнув и стараясь, чтобы живот не урчал, я делаю шаг назад. — Ты был здесь всю ночь, придурок?

– Прошу прощения?–