- Я разрушила ваши жизни, я сломала вас, из-за меня вы возненавидели друг друга и оба страдали столько времени! – говорила Гермиона. – Я так испугалась этого, что уже не могла заставить себя признаться и… и… и… Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-А-А-а—а-а-а-а-а-а-А-А-Ха-а-а-а-а-а-а-а!

Гермиона заревела.

Горькие крупные слезы стекали по ее щекам и падали на пол. Вся та боль, что годами копилась в ней, весь тот страх разоблачения и того, что от нее отвернутся и она снова будет одна, осознание своих ошибок и подлости. Все это захватило разум девушки и вылилось в разрывающий душу крик.

Она понимала, что не заслуживает прощения, что недостойна таких друзей и не имеет права извиняться, а лишь…

- Все хорошо, - произнес Гарри и обнял ее. – Все хорошо…

Он повторял это, гладя по ее голове и крепко держа, а Гермиона вцепилась пальцами в него и громко плакалась, изливая всю ту боль, что кипела внутри.

- Прости…

***

Панси смотрела на то, как Гермиона страдает, а Гарри утешает ее, но не испытывала никакой радости или удовлетворения. Лишь досаду и странную печаль внутри себя. Она надеялась, что разоблачит обман и потопчется на предателе, а оказывается, все не так, как слизеринка ожидала. Теперь на душе было гадко, ведь можно же было все сделать правильно и не давить, а теперь она довела свою вторую лучшую подругу до слез.

«Чертова Жалкая Панси опять мешает мне», - закусила Панси губу, подавляя не нужные эмоции.

Меж тем Гермиона постепенно выдыхалась не в силах больше плакать и страдать, а Гарри, несмотря ни на что, продолжал держать ее. Он, словно скала, оставался непоколебим и стоек, не позволяя эмоциям завладеть собой, и утешал несчастную.

- Все хорошо, Гермиона, - сказал Гарри после того, как девушка немного пришла в себя. – Я не злюсь на тебя.

- А? – она посмотрела на него, а Эванс добро улыбнулся.

- Ты ни в чем не виновата, - произнес он. – Мы бы с Генни и так поссорились, сами или Сириус бы постарался. То, что ты сделала - лишь мелочь, которая вскрыла и так назревающий конфликт. Мелочь могла быть любой, и ты лишь оказалась не в самом лучшем месте.

- Но…

- Все хорошо, - он погладил ее по голове. – Я не сержусь на тебя. Я прощаю тебя.

Панси нахмурилась, смотря на него. Что-то в его словах и поведении ей не понравилось.

Он отпустил ее и, улыбаясь, двинулся к выходу.

- Не говори ничего Генриетте, - сказал он, уходя. – Ей пока не стоит этого знать. Я не хочу, чтобы она разочаровалась в тебе. Прошу.

С этими словами он покинул пустой класс.

Панси же подошла к Гермионе и стала помогать той прийти в себя, но мыслями она все еще думала о нем:

«Что ты задумал, Гарри?»

Please don't go, I want you to stay

I'm begging you please, please don't leave here

I don't want you to hate;

For all the hurt that you feel,

The world is just illusion, trying to change you

«VNV Nation – Illusion»

Музыка в наушниках играла очередную грустную мелодию как раз под стать моим чувствам. Думать особо не хотелось, лишь забыться и выкинуть лишнее из головы, но разум все равно раз за разом возвращался к тому, что я не так давно узнал. Это даже спать не дает мне нормально.

- Вот какова истина, - хмыкнул я, устав слушать музыку и отбросив плеер.

Сначала я случайно услышал рассказ Генриетты.

Я даже не думал, что раздражал ее все эти годы. Может, Панси и права была о том, что я сам заставлял себя быть «хорошим мальчиком», подавляя в себе все негативное и плохое. Думая об этом сейчас, анализируя всю свою жизнь, действительно могу согласиться, что вел я себя странно.

Порой я и сам не мог объяснить себе, почему в тех или иных ситуациях я вел себя так глупо. Тогда мной руководили иллюзии, мои желания и бегство от реальности. Генни видела все это, чувствовала фальшь и от того отвергала такого двуличного человека.

Но я даже не осознавал, что своими действиями мог кого-то раздражать. Для меня все это было естественно и нормально.

А оказывается…

Ну и Гермиона…

О том, что она как-то приложила руку к нашей ссоре, я догадывался давно. Странно было видеть ее метания, ее страхи и попытки избегать меня. А уж после боггарта и его оброненной фразе правда стала очевидной. И вот, когда Панси сделала все это, мои подозрения лишь подтвердились.

Потому я так спокойно и отнесся ко всему этому, но…

- Юху, - прозвучало надо мной.

Подняв голову, я увидел лицо Панси, смотрящее на меня. Взгляд у нее был обеспокоенный.

- Привет, - сказал я. – Не заметил, как ты вошла.

- Я тут уже минут пять стою, - хмыкнула девушка.

- Задумался…

- Второй день уже витаешь в облаках, - сказала она. – Так весь выходной просидишь, а ведь можешь в Хогсмид сходить.

- Как-то лень куда-то идти, - пожал я плечами.

Мы на некоторое время замолчали.

Панси присела в кресло и, поджав ноги, молча смотрела на меня.

- Ты злишься на меня за то, что я довела Герми до слез?

- Нет, но будь в следующий раз тактичнее, да и не у меня тебе прощения просить, - ответил я. – Как она там?

- Успокоилась, но все еще грустит. Она хочет рассказать правду Генни, но…

- Лучше не стоит, - покачал я головой. – Я хочу, чтобы мы помирились потому, что сами так захотели, а не потому, что узнали, что нас насильно рассорили.

- Ты простил Гермиону?

- Да я и не злился на нее. Она действительно не виновата. Мы бы с Генни и так рано или поздно поссорились. Это был вопрос времени. Меня раздражали ее речи о геройстве, о долге и прочем. Я не понимал этого. Да и напоминало мне подобное чем-то моих родственников, что старательно пытались быть «нормальными» и навязывали свои идеи всем вокруг. Это раздражало меня в ней. Но и ее бесило мое поведение. Так что не сделай этого она, так мы сами бы нашли, на что разозлиться и вспыхнуть, ну или Сириус влез бы…

Я, конечно, понимал, что Блэк как-то замешан во всем этом, но даже не представлял, что так активно. Мне казалось, что он просто хотел дистанцировать нас друг от друга, но это уже практически прямое вмешательство, причем чужими руками. Если на то, что он хотел нашей ссоры, я еще могу его понять, то вот подставлять Гермиону и ломать ее… Это уже простить сложно… не уверен смогу ли я…

- Но ты все еще чем-то обижен на Герми, - заметила она. – Фальшь в твоих словах была очевидна. Скорее всего, она тоже что-то такое чувствует.

- Нет, я правда на нее не злюсь, - ответил я. – Гермиона ни в чем не виновата. Она лишь жертва обстоятельств, которую насильно поставили в такую ситуацию. Вся вина на Сириусе, а не на ней…

- Но…?

Вот это «но» меня и волнует.

- Понимаешь, - начал я. – Мне нравится Гермиона. Она милая, красивая, добрая, приятная, и мне рядом с ней хорошо… Я… хочу завязать с ней отношения и сделать их серьезными… вот только…

- Не уверен, что она чувствует к тебе, - догадалась Панси.

- Ага. Нравлюсь ли я ей или это чувство вины заставляет ее быть со мной рядом? Что она испытывает ко мне? Не заставляет ли она себя через силу терпеть мое присутствие? Есть ли хоть что-то в ее мыслях обо мне, кроме… Короче, я не знаю, что она думает обо мне, да и что я сам думаю о ней. Мне нужно во всем разобраться.

- И что будешь делать?

- Ну, если пойму, что действительно ей не безразличен, то готов буду сделать первый шаг и быть с ней, - вздохнул я. – Но если окажется, что мы лишь обманываем друг друга, то лучше нам разойтись. Мы можем остаться друзьями и даже проводить время как раньше, но…

- Понимаю.

Мы снова замолчали, каждый думая о своем.

Да, надо понять, что и как.

Но мне ли пытаться что-то узнать? Скорее, это Гермионе нужно доказать, что она любит меня. Мои чувства к ней были искренними, а вот ее…