— И последнее. Эгихард слишком много времени проводил в одиночестве. Общение с братьями и сестрами у него не сложилось. Приедете во Фризию — подберите детей-сирот без магических способностей. Из темных, разумеется, и с покладистым характером.

— Во Фризии появился подобный приют? — удивилась Цецилия.

— Да, но там вы вряд ли найдете подходящих детей.

Цецилия с изумлением посмотрела на Маделиф. Даже я удивился, но разворачиваться к светлой волшебнице не стал. Встретился взглядом с тетей. Был уверен, что никакой недоброй улыбки на моем лице не было, как впрочем и еще одной эмоции, но Цецилия видимо все же считала это в моем взгляде. И я увидел, как ее начало мелко трясти.

— Что-то не так? — спросила Маделиф.

Тетя взяла себя в руки.

— И как это отразится на величине моей вины? — спросила она, опустив взгляд.

— Никак, если вы отработаете, как положено, все девять лет. Во Фризии в последние годы появилось слишком много темных магов. Бегут на север, словно могут найти там найти спасение от всего, что они сотворили по всей стране.

Губы тети исказила кривая усмешка.

— Вы будете исключением, Цецилия. Надеюсь, вы это хорошо понимаете.

Тетя кивнула.

— Эгихард, пора.

Я почувствовал, как руки волшебницы легли мне на плечи и она развернула меня к себе. К этому моменту ни на моем лице, ни в глазах не осталось ни единой эмоции. Лишь внутри бушевал пожар, который я подавлял, сдерживая дыхание, и под конец почти не дышал, лишь бы смять его в огненный комок, превратить в крошечную искру.

Искру, которая, когда придет время, вновь превратится в огненный смерч.

— Харди? Харди, ты меня слышишь?

Показалось, что сжимающая мне плечи Маделиф принялась меня трясти. Причем встряска была настолько приличной, что я в недоумении подумал, как это возможно при ее хрупком телосложении.

Я открыл глаза и уставился на Финбарра, который тряс меня за плечи.

— Ну наконец-то! — кузен отошел и уселся напротив.

Я, еще толком не пришедший в себя после сна, с непониманием обвел взглядом каюту, в которой мы находились. За иллюминатором была сплошная чернота, ощущалась крепкая качка, а о борт лодки с шумом разбивались волны.

— Я что — так долго спал? — спросил я.

— Ага — ты спал почти трое суток! — пробасил Финбарр. — Никто тебя добудиться не мог. Даже этот волшебный карлик, что тут работает матросом.

— Это не карлик, Барри, а дух корабля, его талисман, — сказал я, садясь на койке. — Относись к нему с уважением, если не хочешь, чтобы наше судно потонуло.

— Да оно и без того скоро пойдет на дно, — пробурчал кузен, кивнув в сторону иллюминатора. — Уже пять часов как штормит и капитан говорит, что станет еще хуже.

Я хотел было возразить, но тут обнаружил еще кое-что.

— Да что б вас черти сожрали, — выругался я.

Финбарр посмотрел на меня с непониманием.

— Защита. Защита, которую, как я был уверен, уничтожили в Бларни, снова на мне, — пояснил я.

— И я был в этом уверен, — с изумлением произнес Финбарр. — Я тоже видел. В кафе около Баллидафф те четверо идиотов пробили в ней брешь, но в Бларни антимагическим оружием ее разнесли в клочья. Как такое может быть?

— Похоже, это очень сложное многоуровневое заклинание. Точнее, их несколько. И какое-то из них наверняка использует мою же внутреннюю силу для восстановления защиты, если та разрушается.

В каюту постучали. Дверь едва приоткрылась и нас обдало солеными холодными брызгами. Внутрь спешно проскользнул клабаутерман и захлопнул дверь. С его ярко-желтого дождевика текло. В зубах была зажата угасшая трубка. Он вытащил ее изо рта, сунул в карман.

— Проснулся, Харди? — произнес он. — Хорошо.

— Что с прогнозом погоды, Тим?

— Я бывал в штормах и пострашнее, — ответил он. — Но этот… Я еще не уверен, но мне кажется, в нем есть какие-то отголоски магии.

Мы с Финбарром переглянулись.

— Чем ближе к берегу, тем шторм сильнее. Так что мы пока отошли подальше. Сейчас снова легли на курс до Нордени.

— И сколько еще до острова?

— При таком волнении через пару часов должны добраться. Если ничто не помешает и шторм не усилится.

Я глянул на часы — стрелки приближались к восьми утра.

— Пойду, скажу, чтобы нам сделали завтрак, — Финбарр поднялся со стула и вышел наружу вместе с старым клабаутерманом.

На меня снова полетели брызги. Я смахнул их с лица и пошел в ванную комнату умываться и приводить себя в порядок. Когда я переоделся, вернулся Финбарр, наполовину промокший. Протянул мне дождевик.

— На твой рост не нашлось что ли? — поинтересовался я.

— Тут и на твой едва нашлось. Я-то как-нибудь обойдусь, — отозвался кузен. — Что думаешь насчет того что сказал корабельный дух? Про отголоски магии.

Я надел дождевик и пожал плечами.

— Может быть, просто показалось. А может, кто-то хочет, чтобы я не доплыл до Фризии.

Мы вышли на палубу. Паруса были убраны и судно шло только на моторе. Тьялк прилично качало. Но мы оба вполне успешно добрались до кают-компании, уселись за стол. Дверь камбуза приоткрылась, оттуда высунулся кок и уже через минуту перед нами оказалась еда.

Я молча позавтракал, думая о том, что мне открылось в очередном сновидении. Мне очень хотелось найти Цецилию и потолковать с ней до того, как я начал бы задавать вопросы во Фризской Гильдии магов. А посещение последней, похоже, было неизбежным. Главное, чтобы они не вздумали себя вести так же, как из коллеги из Ирландии.

Финбарр, давно закончив с завтраком, дремал, не дождавшись от меня разговоров. Я не спеша пил кофе, прокручивая варианты переговоров с фризскими магами. И что-то приятных картин у меня не вырисовывалось.

Дверь кают-компании приоткрылась. Внутрь проскользнул корабельный дух.

— Подходим к Нордени, — сообщил он. — Шторм подутих, так что сможем причалить.

Я толкнул Финбарра в плечо, разбудив, и мы вышли на палубу.

* Тьялк — тип традиционных парусных судов во Фрисландии. Изначально служили для грузоперевозок. В настоящее время моторизованы и часто используются как яхты и для перевозки туристов.

Темнота таяла, уступая место хмурому от непогоды утру. Ветер гнал рябь по черным волнам, впитавшим цвет грозового неба, и бросал нам в лицо соленые брызги. Тьялк вошел в гавань, приблизился к пристани. Матросы бросили канаты, пришвартовали судно. Мотор заглох. Метрах в двадцати от места нашей швартовки я увидел пару офицеров морской магической полиции и, выругавшись про себя, повернулся к Финбарру.

— Барри, побудь на корабле.

— Почему?

— Я не знаю, что у нас в законодательстве сказано насчет оборотней.

Финбарр уставил на меня свои желтые глазищи, в которых отразилась растерянность.

— В Эмдене, по крайней мере, я знаю местных полицейских. Там уверен, проблем не будет.

— Но ты уверен, что тебе не понадобится помощь? — спросил он.

— Нордени — очень маленький остров. И скорее всего, мы с Тимом не уйдем дальше территории порта. Так что не стоит обо мне беспокоиться, — я поглядел на него с насмешкой.

— Ну да, после того как ты уделал хозяина земли и чуть не уничтожил духа реки, чего мне о тебе беспокоиться, — пробурчал Финбарр. — Особенно когда…

Я глянул на него нахмурившись и он смолк.

— Ты же знаешь, когда лучше промолчать? — произнес я и, кивнув подошедшему клобаутерману, держащему в руке керосиновый фонарь, спустился по сходням.

Мы подошли к полицейским.

— Доброе утро, господин Райнер-Наэр, Тим, — поприветствовали нас. — Добро пожаловать домой.

Я взглянул на них немного удивленно, так и не успев отдать им паспорт уже раскрытый на развороте с печатью Объединенного совета Гильдий.

— Паспорт ваш не нужен. Можете идти, — они отметили что-то в своих записных книжках и ушли в сторону здания береговой пограничной службы.

Клабаутерман посмотрел на меня, прищурив глаза, и, пыхнув трубкой, сказал: