— Может архив тоже лучше сжечь, чтобы от этих проклятых антимагических разработок точно ничего не осталось? — спросил Финбарр. — А дух дяди тебе если что о них расскажет, если понадобится.

— Это займет время.

— Но зачем они тебе?

— На всякий случай. Если О’Шэнан не справится.

Финбарр с непониманием посмотрел на меня.

— Объясню позже, Барри, я что-то чертовски устал за сегодня.

Я повел фургон через Корк, добрался до пристани, где мы условились встретиться с капитаном судна, на котором мы прибыли в Ирландию.

Первым, кого я встретил оказался клабаутерман, корабельный дух. Низенький старик в матроской одежде сидел на корме, курил трубку и задумчиво глядел на меня.

— Доброй ночи, Тим, — поздоровался я.

— Доброй ночи, Харди, — отозвался он. — Хотя скорее уже утро. Я тебя ждал. Утром — не сегодняшним, а уже прошедшим –заявилась твоя тетя и потребовала, чтобы мы отвезли ее назад в Эмден. Давала денег в три раза больше. Но я поколдовал над капитаном и он не согласился.

— Спасибо, Тим. И куда же делась моя тетя?

— Она наняла другое судно.

— Понятно.

— Наше соглашение в силе?

— Разумеется. Зайдем в Нордени и снимем проклятие с корабля твоего товарища. И я заплачу столько же, сколько предлагала тетя.

— Последнее было бы излишне. Но спасибо за щедрость. Добро пожаловать на борт…

Он осекся и уставился на Финбарра, тащившего к тьялку* тележку с архивом.

— Влезет? — поинтересовался я.

— Магической контрабандой занимаешься, Харди? — дух корабля неодобрительно покачал головой, но в его глазах я заметил азартные искорки.

— Точно, — ответил я и мы оба рассмеялись.

Когда архив и наш багаж были погружены, мягко заворчал мотор. Капитан, которому я сразу заплатил, уже выкрикивал матросам команды, и тьялк вскоре заскользил по устью Ли мимо берегов просыпающегося Корка к морю.

Мы с Финбарром разместились в небольшой, но уютной кают-компании, для нас быстро приготовили ирландский завтрак и заварили крепкий кофе. Я почувствовал, как напряжение меня отпускает, и что я наконец могу расслабиться. Я откинулся на жесткую спинку дивана, и мне показалось, что несмотря на это, я прямо тут и засну, хотя выпил уже три чашки кофе. Легкая качка и плеск волн, долетающий через приоткрытый иллюминатор, усыпляли.

Начиная дремать, я думал, куда направится моя тетка Цецилия. Поедет ли она в мой дом или сразу сбежит вглубь страны. И я до сих пор не понимал, какой черт ее дернул «продать» меня магистрам Гильдии. Цецилия, сколько я помнил, всегда проявляла себя как крайне рассудительная дама. И если уж она ввязывалась в какое-то рискованное предприятие, то уж перед этим всегда тщательно всё просчитывала.

Перед взором возникла картина: тетя Цецилия стоит в своем неизменном черном платье, сведя опущенные руки в замок и, поджимая губы, что-то внимательно слушает. Стоит среди огромного зала. Натертый паркет отражает ее темный силуэт и множество золотых огоньков от восковых свечей, горящих в огромных светильниках, свисающих с высокого потолка прямо над нами. Мне показалось, что я нахожусь прямо перед тетей, только смотрю на нее почему-то снизу вверх. А потом за моей спиной послышался голос Маделиф Халевейн и я понял, что вновь провалился в сон-воспоминание.

На лице Цецилии отражались растерянность и страх.

— Вы прекрасно знаете, что виновны, Цецилия, — говорила высшая светлая. — За то, что вы сделали, вас ждет смертная казнь. И спасти вас может только одно.

— Вы считаете это спасением? Случайная царапина, одна капля крови и всё. Жизнь окончена.

— У Эгихарда всё всегда быстро заживает. Случайные царапины — так вообще моментально. Он их даже не замечает. Я не собираюсь вас уговаривать. Вы просто остались его единственной ближайшей родственницей в нашей стране. А родственник в данном случае лучше, чем любой другой опекун. Тем более у вас есть опыт. Хотя к Эгихарду нужен совершенно другой подход. Но если вы откажитесь, нам, конечно, придется искать в опекуны кого-то другого.

— Вряд ли я могу позволить себе такую роскошь, как отказ, — произнесла Цецилия.

— Значит, вы согласны?

— Да. Но я хотела бы все-таки получить гарантии с вашей стороны.

— Продержитесь до совершеннолетия Эгихарда — все обвинения в убийстве ваших приемышей будут с вас сняты. Получите от Гильдии официальную бумагу.

— Значит, девять лет. Что ж… Что я должна делать особенного?

— Его мать старалась четко следовать нашим инструкциям и у нее неплохо получалось. Хотя ей очень не хватало вашего педагогического опыта. У вас, уверена, выйдет гораздо лучше. Особенно в плане преподавания магии.

— Как? Я думала… Вы позволите ЕМУ колдовать?

— Нет, но он должен быть обучен. Иначе стихийное проявление магии станет настоящей катастрофой для окружающих. Мы поставим блокировку на его способности. Вы будете обучать его только теории. Получите список необходимых тем. Как и список того, что ему преподавать категорически запрещено. С обучением у вас проблем не будет, ему это нравится и он довольно любознателен.

— А с чем будут?

Маделиф помедлила с ответом.

— С его сущностью. Вам придется следить, чтобы она не проявлялась. При любых признаках вы должны срочно связаться с нами.

— Будь проклят Теодерих и его эксперименты, — тетя покачала головой. — Хотя, для вас результат экспериментов моего брата — настоящее сокровище.

— Да, пожалуй поговорим о финансах, — переключилась на другую тему Маделиф. — У вас с Эгихардом будет совместный счет для любых необходимых расходов. Чеки будут действительны всегда только с вашими обоими подписями. Без его ведома вы расходовать ничего не сможете. Так что в ваших интересах воспитать его так, чтобы он был достаточно щедр. Покупайте ему всегда все, что он захочет: игрушки, одежду, еду, книги, безделушки — без разницы что. Он должен это получать всегда!

— А если он захочет что-то чужое? Отнять что-либо?

— Это одна из ваших главных задач — чтобы зависть и алчность обошли его стороной. Иначе на вашем опекунстве можно будет ставить крест, и приговор будет приведен в исполнение — вы лишитесь головы.

Цецилия мельком глянула на меня и спросила:

— Ничего страшного, что мы все это обсуждаем в его присутствии?

— Мы заключили договор. Эгихарду объяснили, что будет в случае его нарушения. В силу природы его сущности, придерживаться условий вашему племяннику будет крайне трудно. Как выход из положения мы решили использовать эликсир, который избавит его от неприятных и тревожащих воспоминаний. Кроме того, раз в год, накануне его дня рождения, мы забираем его кровь. Не заберем или упустим момент — и его сущность проявится по полной. А этого никому из нас не надо. Ни нам, ни ему самому. Следите за его физическим состоянием. Если у него начнется жар, сразу сообщайте нам. Если у него горит лоб и ладони, если стекла в доме вдруг начинают запотевать или на них вдруг наоборот появляется аномальная изморозь. Это значит, что кровь набрала силу раньше времени и ее придется забрать вне срока.

— А что будет, когда он станет совершеннолетним? Кто будет следить за ним тогда?

Маделиф промолчала. Тетя едва заметно выдохнула сквозь зубы и не стала больше задавать вопросы на эту тему. Обвела всё вокруг взглядом.

— Мы будем жить здесь?

— Нет. Тут слишком богатая обстановка. На него будет действовать негативно. Вы вернетесь во Фризию. Давно там не были, Цецилия?

— Уехала оттуда еще в молодости, — произнесла тетя. — Но вряди ли там за полвека что-то поменялась. Север слишком традиционен и консервативен.

— Во многих аспектах — да. Но кое-какие изменения нашей с вами родины все же коснулись. Приедете — увидите. Купите дом, достаточно большой и добротный, с участком земли. Физическая работа будет Эгихарду также полезна. И обучите его экономике. Он должен знать цену любому труду и любому товару. Цена любого сокровища должна измеряться не только силой его блеска.

— Хорошо.