Российский МИД в ответ на это незамедлительно разослал по посольствам небольшую подборку документов, после чтения которой в правящих кругах Европы разразился сущий скандал, а коалиция развалилась, не успев образоваться. Зато всё настойчивей звучали голоса тех, кто предложил собрать новый союз, на этот раз уже против Великобритании. Англичане сразу же принялись с такой яростью открещиваться от предоставленных российскими дипломатами обвинений, что даже в Курляндии, Эстляндии и Лифляндии поняли — не в бровь, а в глаз сведения!
Впрочем — дальше разговоров пока дело не шло, Европу лихорадило. И вбросы от министерства внутренних дел России были всего лишь одним из ингредиентов в том адском хрючеве, которое заваривалось в Старом Свете. С оглушительным треском лопнуло ООО МММ «Лев Сиона», в небытие канули все сбережения домовитых бюргеров и рачительных рантье, планировавших значительно увеличить свои сбережения. А вместо этого — потеряли всё вложенное. Оставшиеся у разбитого корыта — жаждали найти виноватых, и они были. Неизвестные доброжелатели не преминули поделиться информацией о тех высокопоставленных лицах, кто покровительствовал этим аферистам, причем не безвозмездно. И традиционные в Европе еврейские погромы (национальность делавших гешефт на этой афере — выдавала устроителей с головой своим шнобелем) — шли бок о бок с громкими коррупционными скандалами.
А в Россию, которая помимо сенсационного известия о потомках из двадцать первого века, предложила миру новые правила и смыслы — потянулся всё увеличивающийся поток переселенцев. Насчет правил — послание Павла Петровича, переданное им через дипломатов послам всех европейских держав, было ясным и недвусмысленным: «Отныне будем жить в мире, основанном на правилах! А кто не согласен, добро пожаловать! Мы, благодаря потомкам — многое отныне ведаем, а уж чем располагаем — не приведи Господь вам испытать на это своей шкуре! Россия до двадцать первого века вела нескончаемые войны с вами, необучаемыми! И выстояла, посему теперь, в случае конфликтов и зная наперед произошедшее — будем спрашивать сразу за всё вперед!»
Сейчас вся европейская (и не только) общественность наблюдала, как императорская армия безжалостно подавляет волнения в Польше и Финляндии. Вопреки обыкновению, даже не комментирую и не осуждая, боясь оказаться на их месте. А простой люд, поначалу с приграничных территорий, а затем и из Европы — ринулся в Россию. За справедливостью, соблазненный декларируемыми императором Всероссийским тезисами о восьмичасовом рабочем дне для рабочих, упрощенной схемой налогообложения для землепашцев (пять лет без налогов после переселения, беспроцентная ссуда для прибывших — тоже звучали райской музыкой в ушах искателей лучшей доли) и материнском капитале для всех подданных империи…
'И люди придумали водку, любовь и носители атомных бомб,
Чтоб нам с тобой легче жилось в неизвестном пока измереньи,
Когда, наконец, мы выйдем на свет из бетонного льда катакомб —
И вместе уйдем навсегда…' Волчицын
Егор, вместе с последними строчками песни — допил кофе, выключил смартфон, встал и убрал его в сейф. Потянулся, зевнул с подвыванием и свернув самокрутку — накинул на плечи куртку и пошел к радистам, прихватив с собой контурную карту. Отпечатанную в типографии Миасса, по образцу, попавшему в прошлое благодаря детям и их учебным материалам. Эту идею подал ему Анисим, тот вообще школьников припахал, они ему на нескольких склеенных между собой листах ватмана нарисовали здоровую карту, которую ветеринар повесил у себя в кабинете. И по мере поступления сведений от Суворова в Польше, Константина Павловича в Финляндии и Ермолова в Семиречье — передвигал флажки и закрашивал территории.
На крыльце задержался, всматриваясь, сколько за бортом показывает спиртовой термометр. Были у него сомнения, в точности этого прибора, вышедшего из рук местных киповцев. По крайней мере, со своим, попавшим вместе с деревней в прошлое термометром, висевшим сейчас во дворе дома — расхождение в один-два градуса было. Правда, дом от работы был почти в километре и стоял повыше, на берегу Ая. По хорошему, чтоб расставить все точки над и — следовало или этот домой взять, или родной сюда принести, сверить показания на месте. Но мысль об этом возникала только в те минуты, когда он обращал внимание на температуру.
Вот и сейчас, заметив что если прибор и брешет, то не очень сильно — показывая минус четыре, чиркнул колесиком зажигалки и чертыхнувшись — моментально забыл про термометры. Прокушенный палец напомнил о вчерашнем и не только термометры — всё из головы вылетело и настроение в минус поползло. Ксюха рвет и мечет теперь, когда отойдет по настоящему — неизвестно. Скорей всего — никогда не забудет, а ведь хотел ведь как лучше!
Тут впрочем, следовало начать издалека, отмотав на месяц, а то и больше назад. Когда Мася из шкодной молодой котейки на глазах стала превращаться в чинную кошку, а там и вовсе — начала толстеть. Егор, с тревогой наблюдая эти метаморфозы, поделился опасениями с женой:
— Вот видишь, как без нормального корма для кошек Масю разбарабанило? И жрет как не в себя, ожирение второй степени уже, надо её как-то ограничивать! Колобок какой-то! И с девчонками перестала играться…
— Себя лучше ограничь, Егорский! — Ксюша его озабоченность не разделила. — Она окотится скоро, пусть жрет сколько хочет!
Егор по новому взглянул на любимицу, попозже, улучив момент, когда она пришла к нему ластиться — даже ощупал и признал правоту супруги. А в первых числах октября Мася утащила любимую футболку Егора (раритет из двадцать первого века, между прочим) под ванну, свила там гнездо и благополучно произвела на свет трех маленьких пушистых котят. Одного черно-белого, второго серенького и третью, самую маленькую в помете — такую же трехшерстную разбойницу, как и она сама.
Через несколько дней с гордостью демонстрировала хозяевам детей, придирчиво наблюдая за их реакцией. Ксюха толкнула мужа: «Хвали давай котят, видишь как мамка волнуется, ждет оценки!» И сама начала сюсюкать, то нахваливая деток, то мать, родившую и воспитывающую таких замечательных котеек. Егор подключился к дифирамбам, и Мася, оценив комплименты — принялась с мурчанием нарезать круги. От хозяев к детям и обратно, время от времени затаскивая обратно в свое гнездо вылезающих из него с жалобным писком котят.
А через месяц котята уже активно принялись осваивать свой не маленький дом, как они самонадеянно считали, хозяева их судьбу решили совсем по другому. Поначалу хотели раздать всех, так то и Гугла и Маси порой слишком много, куда ещё одного котенка. Тут Арина с Мариной растут, без питомцев весело и забот хватает. И отдать котят было кому, можно сказать — очередь стояла, стоило только заикнуться. Но мелкая трёхцветка, которую назвали Чайкой — оказалась настолько пакостной и активной, что и Егор, и Ксюша прикипели к ней всем сердцем и не сговариваясь — решили оставить себе.
А вчера Егор с утра ходил с Федусом в овощехранилище — инспектировал состояние помещения, да ведро картошки нагреб домой, раз уж пришел. Все для дома, для семьи! И уже собравшись уходить — мазнул фонариком по стене и заметил прицепившуюся к доске бабочку крапивницу, впавшую в анабиоз. Вспомнил детство, как таких бабочек в городе, найденных в подвале — притаскивал домой. И как они в тепле, постепенно отогреваясь — оживали. Словно маленький кусочек лета вдруг врывался в городскую квартиру, за окном сугробы, метель и лютый минус, а в квартире порхает яркая пестрая бабочка.
