Потому что Власов о металле Изнанки не сказал никому. Со мной расплатился, а дальше информацию не отправил, вот и не складывается у моего собеседника нужная сумма. А репутация отца, похоже, сыграла со мной злую шутку, и «дурной кровью» меня считает не только дед. Но что бы там ни было с моим отцом, я — это я и переносить на меня его дела никто права не имеет.
— Ерунду городите, — пренебрежительно бросил я. — Логики в ваших рассуждениях ноль. Если бы мне заплатили за то, что я вытаскиваю к убийцам Федю, его бы здесь не было.
— Только это тебя и оправдывает немного, — неприязненно буркнул он. — Откуда лишние деньги?
— Продал нечто, принадлежащее лично мне. И это не совесть, как вы посчитали, а нечто материальное, понятно?
— Будет понятно, если ты скажешь кому и что. Тогда, может, и снимем с тебя подозрения.
«Одни снимем, другие навесим», — было написано у него на лице. Но даже и без этого признаваться в торговле металлом Изнанки стал бы только идиот. Потому что в этом случае одним вопросом бы все не ограничилось.
— Есть такое понятие, как тайна сделки, — отрезал я. — Поэтому идите вы со своими подозрениями куда подальше.
— Мои подозрения имеют под собой основание, — отрезал он. — Я, Илья, ни на грош тебе не верю. Это Александра Павловича ты мог ввести в заблуждение, но не меня, понятно?
— Мне понятно, что вы свою некомпетентность пытаетесь прикрыть за мой счет.
Он побагровел, что на фоне почти белой шевелюры выглядело особенно выразительно.
— Я достаточно компетентен, чтобы вывести тебя на чистую воду, сопляк! — рявкнул он. — Я так понимаю, разговор у нас не получился и ты признаваться ни в чем не хочешь?
— В чем я должен признаваться? В том, что не делал?
— Ох ты, какой ершистый, — почти одобрительно сказал Алексей Дмитриевич. — Ладно, дам тебе шанс выпутаться из этой истории без потерь. Мне нужен выход на того алхимика, кто для тебя делает зелья.
— Для меня делаю зелья я, — зло ответил я. — Больше никто не делает.
— Неужели? Сделать что при свидетелях сможешь? Или это тоже тайна сделки? — с насмешкой спросил он.
Я прикинул, что ни один рецепт просто наблюдатель не переймет, так что можно и показать, как я делаю. Но — на их территории и из их ингредиентов.
— Если сделаю — отстанете?
— Если сделаешь при мне — поверю, что не врешь. Там, знаешь ли, зелья высокого качества, которые по плечу только высококлассному алхимику. Сейчас поедешь?
«Кажется, весь разговор ради этого и затевался. Держи ухо востро, а то, как бы тебя штатным княжеским алхимиком ни заделали».
«Я думаю, он бы не отказался и от моего признания в покушении на Федю».
«Это да. Не такой он человек, чтобы отказываться от чего-то полезного».
— Илья, ты не ответил. Сейчас поедешь?
— Сейчас я позавтракаю, — отрезал я. — Не собираюсь никому ничего доказывать на пустой желудок.
— Можно перехватить что-нибудь по дороге. Я тоже не завтракал.
— Предпочитаю есть то, что приготовил сам, а не перехватывать всякое дерьмо по дороге, — отрезал я.
— Ладно, через полчаса у проходной. Отвезем и привезем. А уж с позором или нет — от тебя зависит.
Отвечать я не стал. Чувства были двоякими. С одной стороны, обвинить меня ни в чем не удалось, с другой — я практически сам вызвался показать, что умею делать. Но последнее, может, и неплохо? Вдруг убедятся, что производитель — именно я, и от меня отстанут?
Этот тип и Шелагин ушли, а Федя и вылезший из палатки дядя насели на меня с вопросами. Пришлось им кратко пересказать разговор. Кроме упоминания об отце, конечно. Дядя узнает чуть позже, когда Федя не сможет услышать. Или не узнает: неприятно пересказывать гадости про своих родственников. А влиять эта информация больше ни на что не влияет.
— Вряд ли он всерьез считает, что ты договорился с Родионовыми, — скептически сказал дядя. — Греков свое кресло занимает не потому, что туда хорошо помещается, а потому, что хорошо думает.
— Мне тоже показалось, что он хотел меня вывести из себя. А он кто?
— Руководитель отдела спецопераций. Не хотел, а вывел, потому что ты повелся и пообещал сделать то, что ему нужно.
— С зельями мы уже прокололись, где только можно, — возразил я. — Будет лучше, если уверятся, что делаю я, и отстанут. Сделаю что-нибудь из целительских.
— А ты правда делаешь? — удивился Федя. — Но откуда у тебя рецепты?
— Мне передали некоторое количество, — уклонился от прямого ответа я. — Кто, извини, не скажу.
— Да я понимаю, что такая инфа обычно из Рода не выходит, — беззлобно улыбнулся Федя. — Но вдруг уже засветилась где. Но в целом круто выходит, повезло тебе.
— Повезло, — согласился я.
Позавтракали мы в авральном режиме, посуду я оставил мыть Феде, потому что при нем опасался заклинание чистки использовать. Да и вообще на княжеской территории лишние заклинания лучше не показывать.
Греков меня уже ждал около солидной черной машины, за рулем которой сидел водитель. Разговаривать мы не стали, он жестом указал, чтобы я садился сзади, и сам сел тоже сзади с другой стороны.
Всю дорогу как до Верейска, так и до княжеской алхимической лаборатории мы провели в полном молчании. Греков открыл рот только там.
— Владимир Степанович, нам бы место, где юный алхимический гений сможет подтвердить свою высокую квалификацию, — сказал он одному из тех, кто там был.
— А он сможет?
— Мне самому интересно. Помните пробник, который нам недавно достался. Этот молодой человек утверждает, что делал сам.
— Я вам и без проверки скажу, что это не он. Там чувствуется рука мастера.
— Может, вы меня проверите и успокоитесь, — предложил я, начиная уже злиться. — Может, я и не мастер, но руки у меня не кривые.
Греков и его собеседник переглянулись и очень похоже усмехнулись. Второй спросил:
— Что вы будете делать?
— Зависит от того, что вы мне можете предложить из ингредиентов.
— Пойдемте, юный алхимический гений, — ехидно сказал Владимир Степанович и провел меня, наверное, к своем рабочему месту, потому что там оборудование было поновее и набор побольше. — А предложу я вам, скажем… вот такой набор.
Набор был, прямо скажем, хиленький и не лучшего качества. Дополнительно проверять мне не надо было: с алхимией я получил и сканер качества ингредиентов.
— Могу сделать плохонькое зелье регенерации, — предложил я.
— Почему плохонькое?
— Исходное сырье некачественное, — пояснил я. — Это сразу большой минус к качеству.
— Алексей Дмитриевич, могу сразу сказать, что он не нулевка, — оживился Владимир Степанович. — Вот так, на глазок, может определить качество очень небольшое количество даже практикующих алхимиков. А теперь вернемся к вам, молодой человек. Если мы остановились на зелье регенерации, то сейчас я вам дам возможность выбрать качественное сырье на приготовление одной порции.
Он повел меня к сейфу, явно гордясь тем, что я там увижу. На мой взгляд, гордиться там было нечем, потому что все сырье было высушено, хоть и по правилам. Зелье регенерации можно было делать и из такого, но по качеству оно будет ниже, чем мои обычные.
— Сразу скажу, что моего обычного качества зелья из этого не получится, — повернулся я к Грекову. — Потому что качественное зелье делается из свежего сырья.
— И это так, — согласился со мной Владимир Степанович. — Но увы, не хотят нам почему-то ежедневно приносить свежее, приходится использовать то, что есть.
— А ты, значит, только из свежего делаешь… — бросил Греков.
Тут только я сообразил, что опять загнал себя в ловушку.
— Как придется, — попытался я из нее выбраться. — Вы говорили о высококачественном, так что, скорее всего, к вам в руки попало зелье из свежего сырья. Здесь высушенное, но высушенное правильно, поэтому будет лишь немногим хуже
Чтобы не болтать лишнего дальше, я набрал из сейфа всего, что мне было нужно, и вернулся на указанное рабочее место. Заклинание алхимической невредимости я на себя бросил уже по выработанной привычке, прежде чем приступать к работе. Дальше я действовал уже на автомате, проделывая нужные манипуляции и дочищая там, где было не совсем хорошо из-за проблем с исходным сырьем.
