— Их я потяну через пару лет, — ответил я, уже понимая, что полумерами не обойтись. — Но эти пару лет нужно как-то продержаться.

— Это как-то связано с возможностью заниматься целительством?

— Именно.

Зырянов задумался.

— Наворотили вы, конечно, знатно. Не дадут вам этих пару лет, если поймут, что вы все знаете. Силу можно и с тела в коме качать. Это мне тот самый певун рассказал. Кстати, сколько ее у тебя на самом деле?

— Двенадцать.

«Почти тринадцать уже», — гордо поправил Песец.

— Согласен с Олегом Васильевичем, сука, — резюмировал Зырянов. — Лишить Род высокоуровнего мага — это нужно быть совершеннейшей дурой.

— А лишить всех мужчин в Роду, кроме собственного сына, возможности размножаться — это как? — не удержался Олег. — И ведь пела, что я и Вовка пострадали от артефакта, хотя там стоит целительский блок.

— Это за пределом моего понимания. По-хорошему, ей бы несчастный случай устроить, — задумался Зырянов. — Но сейчас это только привлечет ненужное внимание Живетьевых. Что делать-то будем?

То, что он не отделял себя от нас, уже было хорошим признаком.

— Что вы хотите предложить?

— Договор мы заключим и будем покупать у вас алхимию, но при условии, что вы приостановите отделение от Вьюгиных и будете показывать полную лояльность и взаимопонимание с ними. Чтобы у Живетьевых даже подозрений не возникло, что вы что-то знаете. Отделяться не раньше, чем соберете достаточную защиту именно против целительского вмешательства. Сразу предупрежу — это долго и дорого.

— И проглотить то, что они нас использовали с Красильниковыми, а потом собрались признать недееспособными?

— Почему проглотить? Дать возможность главе рода извиниться за первое. За второе по ситуации. В вашем положении лучше сделать вид, что ничего не было. Олег Васильевич, я понимаю ваше возмущение, но вам не будет легче, если вы окажетесь под могильным камнем, а ваш племянник потеряет возможность делать хоть что-то. И сразу говорю, что бескорыстно впрягаться не буду. Мои условия: зафиксировать пожизненную тридцатипроцентную скидку на всю алхимическую продукцию, которую делает Илья, и передать Даше заклинание, которое Илья показал при Агееве. И если первое обсуждаемо, то второе — нет. Слишком большому риску я буду подвергаться. Со своей стороны обещаю полную поддержку по всем имеющимся у меня каналам.

— Тогда встречные условия: покупаете алхимию только для себя, не для продажи, и Даша не показывает знание этого заклинания при посторонних. Потому что если Агеевы узнают, что я передаю столь ценные заклинания на сторону, боюсь, они захотят это прекратить радикально.

Когда мы ехали уже на встречу с Вьюгиными, дядя сказал:

— Ты так уверенно пообещал передать Даше заклинание. Это точно возможно?

— Оно первого уровня. У тебя были проблемы с пониманием заклинаний первого уровня? Нет. Так с чего бы они появились у Дашки? Оно немного замороченное, но двумерное. То есть в крайнем случае можно будет написать формулу, это тоже посчитается передачей.

Как я узнал на дяде, изучение через показ и объяснение было намного медленней, чем напрямую в голову. Для первого уровня удавалось понять и отработать максимум одно заклинание в день, а для второго уровня уже приходилось разбивать на блоки, поэтому изучение могло растянуться на неделю и дольше. Хорошо, что дядю интересовали только стихийные.

— Первого? — удивился дядя. — Тогда странно, что Зырянов настаивал только на одном.

— Агеев подал его при Дашке как величайшую ценность его Рода, хотя, по идее, оно из простейших. Вот Зырянов и был уверен, что одно — достаточная оплата.

— Еще бы, — проворчал Олег. — По факту, он вообще в выигрыше, даже без этого заклинания. Охрану мы с него не получаем…

— Если снимается вопрос с Власовым, то она нам и не нужна, — напомнил я. — Не снимется — предоставит. Напоминаю, мы ему продаем алхимию дороже, чем Власову. То есть к тем деньгам, что мы могли бы получить, добавляется сорок процентов. Разве это плохо?

— Откуда сорок? Речь же про двадцать было?

— Это к цене на сайте, а я про деньги, которые мы получали от Власова. К ним прибавка будет как раз в сорок процентов.

Для дяди это рассуждение оказалось слишком сложным, поэтому он надолго замолчал, крутя в голове цифры, а потом сказал:

— Это хорошо, но живыми деньгами мы получим мало, если вообще что получим.

— Ты можешь другим способом добыть информацию о Живетьевых, не засветив свой интерес? Или договориться о нужных артефактах?

Дядя погладил себя по груди, на которой висел все-таки найденный в контейнере создателя Песца артефакт, защищающий от ментала. Симбионт предупредил, что это экспериментальный образец, поэтому нужно относиться с осторожностью. Но дядя сразу уверился в исключительной полезности данной подвески. Еще бы: она была от Древних.

— Может, они нам и не понадобятся?

— Может, и не понадобятся, — признал я. — Но информацию Зырянов за свой счет добывать не будет. Другой возможности у нас нет. А лезть в дела Живетьевых опасно, и я не уверен, что пока мы сможем сделать это незаметно.

Пока Зырянов как компаньон был куда надежнее дяди Володи, с чем Олег, хоть со скрипом, но согласился, потому что не исключал воздействия Аллы на супруга. Целительское воздействие кратковременно, но, чтобы проникнуть в нашу тайну, этого может оказаться достаточно, а еще одного артефакта от ментального воздействия у нас не было.

«Кстати, ты на тетю можешь поставить Метку, — предложил Песец. — Она, как и Маяки, будет отображаться на карте. Но Маяков нужно побольше поставить, чтобы была привязка к местности».

«Зачем мне на нее ставить Метку?» — удивился я.

«Таким образом можно следить за ее перемещениями в Верейске. Возможно, она рвется сюда не только ради тебя».

«Зырянов за ней будет присматривать».

«У него в Верейске не столько возможностей, сколько в Горинске. Подстраховка не помешает».

В принципе, предложение Песца имело смысл, только ставить Метку надо было и на Владика, чтобы обходить их по широкой дуге, так что я решил, что при возможности это сделаю.

Дядя Володя ждал нас на парковке перед рестораном, в котором мы договорились встретиться с Вьюгиными. Ждал он под предлогом передать мои вещи, но на самом деле — дать инструкции по общению с родственниками.

— Олег, прошу тебя, будь поспокойнее. Отец настроен на примирение, но, если ты его опять заденешь, ничего не получится. Ты же не хочешь рвать отношения со всеми нами?

Олега перекосило от желания сказать очередную гадость в отношении тети Аллы, он сдержался, но дядя Володя его прекрасно понял и нахмурился.

— Любые нападки в отношении Аллы отец воспринимает очень болезненно. Олег, тебе нужно помолчать всего час. Неужели это трудно?

— Ты не подозреваешь насколько, — буркнул Олег.

Пока они разговаривали, я перегружал сумки со своими вещами из одного багажника в другой. Ничего крамольного там Песец не выявил, так что хоть в этом отношении я был спокоен. Закончив с этим делом, я обнаружил Владика, стоящего у двери и разглядывающего нас с неприятной ухмылкой. Дядя Володя его тоже увидел.

— Илья, идите с Владиславом к деду, а мы скоро подойдем.

— У меня к тебе вопрос, хотелось бы задать его без свидетелей в лице Вьюгиных.

Дядя Володя закатил глаза.

— Вы как дети оба: что ты, что Олег. Спрашивай, Владислав от двери не услышит.

— Ко мне недавно подошел парень, представился Александром Федоровым и сказал, что он мой брат.

— Есть такой, — недовольно поморщился дядя Володя. — Он действительно сын твоего отца. Алла проверяла.

— Я не про это хотел спросить. Он утверждает, что моих родителей убили Вьюгины, как и его мать.

— Надеюсь, ты в это не поверил? Мы проводили обыск в их квартире, но уже после смерти его матери.

— Ого, а я не знал такого… — удивился дядя Олег.

— Еще бы ты знал, — дядя Володя поморщился. — Это не то, чем можно гордиться. Извини, Илья, я лучше тебе все расскажу, а то пойдешь выяснять и тебе наговорят такого, что уверишься в нашей причастности к убийству Федоровой. История очень некрасивая, и я предпочел бы, чтобы ты о ней не знал, но лучше ты узнаешь правду от меня, чем искаженную версию от другой стороны. После смерти Евгения обнаружилось, что он подворовывал. Чем дальше, тем сильнее. Деньги уходили во вторую семью — видно, там аппетиты росли. Вернуть ничего не удалось, потому что при обыске даже следов этих денег не обнаружилось. Но если они на Илью вышли, наверное, деньги закончились и Федоровы рассчитывают на очередное вливание.