Поток моих возвышенных чувств прервал мой провожатый.
— Сейчас вам предстоит переодеться, — начал он, поравнявшись со мной. – Надеюсь, вы в курсе, что такое гравитация. На «корабле» в данный момент она адаптирована под ваш организм, так же как и температура. Мы пользуемся ею в крайне редких случаях, например, при перемещении предметов, аппаратуры. В остальном у нас невесомость, не требующая таких больших затрат.
— Вы летаете, что ли по нему?
— Нет, все перемещения происходят так же. В этом помогают наши костюмы. Поскольку в команде есть представители разных планет, где естественно отличные друг от друга параметры притяжения и атмосферы, у каждого свой индивидуальный костюм. Ваш уже готов.
— Это вот эти, что ли? – я потрепал его за рукав.
— Да.
— А как они работают?
— Если вы хоть что-нибудь смыслите в физике, астрофизике и знаете о нейтронных веществах, или хотя бы имеете представление о пульсарах, то, возможно, вы будете в общих чертах…
— Не сейчас! – перебил я
С меня было достаточно того, что видел за последние несколько часов. Тогда зачем спрашивал? Видимо ожидал услышать более простой ответ типа – нажмешь кнопку и все! А тут, оказывается, нужно знать основы наук, в которых совсем не разбираюсь. Так, кое-что. Конечно, было лестно слышать, что ради меня они там что-то сделали с «кораблем». Но все-таки слабо верилось.
Перед тем, как очутиться на их планете, мне пришлось расстаться с одеждой и напялить на себя, так называемый, адаптационный костюм: темноватого цвета, хотя такой же прозрачной структуры. Но главное, я чувствовал себя в нем почти обнаженным. Только при движениях или ходьбе моя кожа покрывалась попурышками от слабых прикосновений материала, из которого он был сделан. Признаться, испытывал сперва огромное удовольствие. Словно тысячи нежных перышек скользят по твоему телу в разных направлениях – блаженство на грани щекотки! Очень понравился костюм! Еще, как только я облачился в него, мышцы налились свинцом, да так, что ноги подкосились. Это продолжалось буквально полсекунды. После чего все встало на свои места, кроме моих старых обносков, которые я разбросал по сторонам. Они парили в пространстве, постепенно поднимаясь вверх, пока я со своим провожатым не собрали их, будто с веток невидимого дерева.
— Ух-ты! А можно я полетаю? – спросил я и не дожидаясь разрешения начал скидывать с себя костюм.
— Это может быть опасно, – равнодушно заметил он.
— Да ну, брось!
Неописуемое ощущение! Мой провожатый то и дело подтягивал меня к себе за ноги, как только я отдалялся. Какие только я выкрутасы не выделывал! И так и эдак. Один раз даже оттолкнулся от него и летел до тех пор, пока не улетел в открытый космос. Шутка сказать – вокруг звезды и я средь них. Я специально отвернулся от стальной стены и представил себя космонавтом. Потом был удар головой и меня поспешили облачить в костюм.
— Я вас предупреждал, – сухо произнес провожатый, но мне показалось, что он улыбнулся. Если так, значит у них тоже есть чувство юмора и я решил не обижаться.
Далее меня ожидало еще одно потрясение. Никогда не видел Землю из космоса, но их планета представилась громадной.
Меня поместили в небольшой «космический кораблик». Как мне объяснили, это был беспилотный аппарат, который доставит меня на планету. Ни каких указаний при этом не дали. Сказали только, что встретят. До сих пор я не замечал за этими существами ни капли сентиментальности, но мой провожатый на прощание помахал мне своей длиной рукой перед тем, как скрылся за «дверью». Вот если бы он еще свое имя назвал, было бы легче вести запись описывая его. А так для меня он остался просто провожатым (не конвоиром же!). Странное гостеприимство. Ни кто не говорит своего имени, кроме встречающего. Пазикуу! Ведь это имя, а точнее слово говорит мой племянник, когда ложится спать. На его языке оно означает – спокойной ночи! Но об этом еще предстояло узнать.
Аппарат оказался совсем крохотным, но вполне просторным, чтобы по нему можно было путешествовать. Устроен по такому же принципу, что и большой, хотя я до сих пор не могу представить, как он выглядит снаружи. Прозрачную часть, где создается ощущение полного одиночества среди звезд, я назвал палубой. То, что находилось за стенкой, вообще никак не назвал. Мне не сказали можно туда заходить или нет, тем более я не знал как. Да мне и не нужно было. Весь полет я провел на палубе, наслаждаясь красотами безмолвного космоса. Это ж надо такое придумать! Все-таки они романтики!
Никакого толчка, ни звука, ни еще чего-либо я не почувствовал, когда аппарат начал движение. Об этом я догадался по белым полосам, в которые мгновенно превратились все звезды. Они имели вид полуколец на сколько позволял видеть центр аппарата. Их радиус был тем меньше, чем были ближе к точкам над головой и ногами. Интересно, каким образом они обманывают центробежные силы? На Земле меня бы давно размазало бы по прозрачной стенке, если бы наши ученые решились повторить нечто подобное. Но в тот момент я об этом не думал.
Где-то через минуту звезды снова стали звездами и я увидел планету. Боже, какая она красивая! Почти как наша Земля, только все же больше. Не знаю, откуда такое сравнение пришло в голову. Может потому, что я видел все натурально, а не на фото и не по телевизору не смотря на то, что вначале она выглядела не больше пуговицы. Я сделал кулак, оставив небольшую дырочку от большого пальца до мизинца. Получилось что-то вроде подзорной трубы. Смотря через нее на планету, постепенно мои пальцы разжимались, пока ладонь воображаемо не стала охватывать огромный голубой шар.
Не передаваемое чувство! Те же мурашки, та же дрожь и легкое подташнивание от волнения перерастающее в восторг.
Далее перед моими глазами предстало то, что в принципе следовало ожидать, если во время вспомнить там всякие «Звездные войны». Но это совсем не то, а что-то отдаленно напоминающее спутники. Я их не сразу заметил, вероятно из-за того, что аппарат изменил угол по отношению к планете. Кольцо, которое сначала я принял за бледную полоску, выглядело совсем как у Сатурна на картинках в учебниках по астрономии. Да именно так – сплошные круги. Хотя из минимума своих ограниченных знаний в этой области я знаю, что у Сатурна эти кольца составляют естественные спутники в виде астероидов, каменных глыб, пыли, что-то еще. А главное, они были нарисованы, так сказать, схематично – сплошными линиями. И тут я видел то же самое.
Как только я начал расстраиваться, что это сон, мой аппарат максимально приблизился к кольцу. Оно оказалось достаточно широким. Круги являли собой разную толщину. Отличались они так же и по цвету. Вскоре я понял, что рано расстроился. Когда кольцо стало совсем близко, планета вдруг начала вращаться с такой скоростью, что обрела однотонный светло-серый цвет с белыми и темными полосками в некоторых местах. Но это еще не все. Кольца начали останавливаться, пока не превратились в темные пятна светящиеся как бы изнутри. (Хотя это случилось не со всеми). Одни вращались медленно, другие оставались прежними. Словом они неслись на разных скоростях. Мой аппарат приблизился к внешнему. Оно практически остановилось и я смог разглядеть, что это было. Пятна представляли собой космические корабли! (Во всяком случае, я так думаю). Я видел таких же существ, которые отправили меня сюда и мог разглядеть, как они передвигаются и исчезают в центре за стальной стеной.
Некоторое время аппарат кружил по этому кольцу, пока планета вновь не приобрела прежний вид с причудливыми материками, омываемые сочным голубым океаном под скоплениями белой перины, кое-где обрывистой и растягивающейся в развивающиеся ленты. Это были облака. Я носился по палубе как угорелый, пытаясь одновременно разглядеть планету и кольцо, оставшееся снаружи. Но оно опять превратилось в бледную полоску, только на порядок толще, чем наблюдалось из космоса.
Чувствовал ли я себя тогда первооткрывателем, Колумбом, Беллинсгаузеном? Вряд ли. Моя первая встреча с морем в детстве, с вулканами Камчатки во время службы в армии, первый полет на самолете в большой город на лечение от инуреза в четырехлетнем возрасте составляли лишь толику восторга, испытываемого в эти минуты. По правде сказать, мне это не мешало испытывать еще и огромную гордость за себя, хотя понимал, что ни кто и ни когда об этом не узнает. А если узнает, то ни за что не поверит.
